— Я вырос, заботясь о вас и о себе, верно? То есть я могу готовить, убирать, стирать и все такое. Я делал это для себя и для всех вас, ребята, и для папы после смерти мамы, и я продолжал это делать, пока Ксавьер не уехал в Стэнфорд. Так что я не та мудила-горилла, которая считает, что женщинам место на кухне. Но постоянно находиться рядом с женщиной? Это потрясающе. Она думает о таких, мать ее, вещах, о которых я бы никогда даже не подумал. — Нравится, как она организовала кухню? — спросил я, думая о том, насколько аккуратнее, организованнее и разумнее стала кухня теперь, когда Дрю поселилась у нас. — А прачечная? Вы с Ксавьером справляетесь со стиркой сами, но Дрю складывает мои вещи по-другому, и я даже не знаю, как и почему, но одежда просто… мягче и пахнет лучше. Я рассмеялся. — Это называется стиральный порошок получше и кондиционер для белья, тупица. Он закатил глаза. — Ты знаешь, о чем я говорю, идиот. — Признаюсь честно, мне нравится еда, которую она покупает. Например, я бы никогда даже не подумал об этом, но Дрю покупает продукты для настоящей еды, а не только для гребаных гамбургеров, мясного ассорти, макарон с сыром и прочего дерьма. Мы даже можем приготовить гребаный чили с пастой, запеченную курицу и все такое. — Именно об этом я и толкую! Она просто делает вещи лучше, причем даже не пытается. Просто так она живет. — Он толкнул меня локтем. — А ложиться с ней в постель по ночам? И просыпаться рядом каждое утро? Не говорю о сексе, я просто имею в виду ложиться спать и просыпаться. Я просыпаюсь счастливее каждое утро только потому, что она рядом, потому что я могу обнимать ее всю ночь. Я кивнул. — Несколько месяцев назад я бы разорвал тебя на куски за эти розовые сопли, но теперь… — Я постучал по стойке бара, думая о ночах, проведенных с Марой. — Теперь я понимаю. — Это ни на что не похоже, правда? — Правда, — кивнул я. В этот момент вернулись девушки, и все трое, взявшись за руки, кудахтали, словно стая гиен. Брок, который сегодня вечером работал в зале, стоял у бара самообслуживания, глазея на них, как и мы с Бастом. — Вот это зрелище, да, мужики? — спросил он. Мы с Бастом уставились на него. — Верно подметил, брат, — ответил я и рассмеялся, когда меня осенила мысль. — Знаете, ребята, если так пойдет и дальше, нам придется подумать о расширении нашего жизненного пространства. Восемь пар никак не поместятся в двух маленьких квартирках. Брок посмотрел на меня. — Черт возьми, сынок, ты, по-моему, что-то напутал, — ухмыльнулся он. — Особенно место будет мало тебе, с ребенком на подходе. — Об этом я и говорю, — кивнул я, показав большим пальцем в сторону Баста. — Не думаю, что пройдет слишком много времени, прежде чем этот парень нас тоже обрадует. Баст поднял руки. — Эй, чувак, не сглазь меня. Я только женился и еще не готов к подобному. — Так и я не был готов, но вуаля. Брок усмехнулся. — Разве Баст не рассказывал тебе о том, как рождаются дети? Слушай, когда мужчина и женщина действительно нравятся друг другу… Я швырнул ему в лицо ломтик лайма, попав точно между глаз. — Заткнись, идиот. И, кроме того, я бы не стал особо насмехаться, так как ты можешь быть следующим вагоном в поезде "Неожиданный папаша". Глаза Брока расширились. — Эй, и меня не сглазь. То, что ты скакал без резинки, еще не значит, что я поступлю также. — Не пытайтесь меня заверить, что вы, ребята, не поддавались искушению, — я взглянул на него и Баста. — Он прав, Брок, — признался Баст. Брок застонал. — Знаю, знаю. И на самом деле, если уж начистоту, мы не предохранялись. Однажды. В первый раз, когда я приехал к ней, после недели, проведенной без нее. Мы не смогли остановиться, и ни у кого из нас ничего не было, поэтому мы просто… Я приподняла бровь. — Вот так, брат, и рождаются дети. Брок потер затылок. — Да, охренеть. Без резинки чертовски затягивает. — Чертовски верно, — согласился Баст. Когда мы оба удивленно посмотрели на него, он в ответ уставился на нас. — А что? Мы женаты. Может, мы и не будем активно пытаться, но если Дрю забеременеет… честно говоря, я буду счастлив. Напуган до смерти, но счастлив. — Баст пожал плечами. — Несколько месяцев назад у нас был момент, когда мы подумали, что она беременна, но оказалась ложная тревога. Это заставило меня задуматься, и я понял, что не буду возражать, если Дрю забеременеет. В этот момент женщины столпились вокруг нас, и Дрю потянулась через бар, схватила мужа за рубашку и притянула к себе для поцелуя. — Ты был бы счастливее свиньи в грязи, если бы я забеременела, большой мачо, — сказала она. — Ты же знаешь, что мечтаешь о девочке. — Верно, — сказал Баст, когда она отпустила его. — Но, детка, я никогда раньше не держал на руках ребенка, — добавил он. Дрю постучала его по носу подушечкой пальца. — Это несложно. Ты только не роняй и не сжимай слишком сильно. Баст усмехнулся. — Ну да, это-то я знаю. Но в остальном не уверен. Менять подгузники, греть бутылочки и все такое? А что будет, когда ребенок начнет разговаривать? Я имею в виду, как воспитать человека, чтобы тот не вырос полным придурком? Пока Баст говорил, мое сердце бешено колотилось. — Я бы сказал, что все эти вопросы весьма актуальны. — Я взглянул на старшего брата. — Ты заботился обо всех нас, так что имеешь некоторый опыт. Баст пожал плечами. — Я уберег вас от голода и позаботился о том, чтобы вы пошли в школу. Это почти не считается. Я отрицательно покачал головой. — Нет, старик, дело не только в этом. Ты заботился о нас. Мы все это помним. — Никому из вас, мальчики, не о чем беспокоиться. Вы — милые, заботливые мужчины. Вы будете заботиться о нас, когда сами станете отцами, с чем потрясающе справитесь. — Тихо вмешалась Мара, не сводя с меня глаз. — Все мы — доказательство того, что жизнь неидеальна, и родители неидеальны, и всякое случается. Мой отец не обязательно был хорошим отцом или даже хорошим человеком, но он делал все возможное, чтобы любить меня, и я думаю, что выросла хорошим человеком. То же самое могу сказать о своей маме. Просто делайте все, что в ваших силах. Этим все сказано, на самом деле. — Правда, черт возьми, — поддержала Клэр. — Все, что нужно — это любовь. Канаан и Корин, которые подкрались в какой-то момент, запели песню Битлз, на которую Клэр невольно сослалась, вызвав у всех смех. Баст хлопнул меня по плечу. — Я закрою бар. Сваливай. Иди к своей девушке. Я взглянул на него. — Ты уверен? Он фыркнул на меня. — Зайка, я работал от открытия до закрытия каждый божий день в течение многих лет. Я уверен. Я нырнул под барную стойку и поднялся наверх вместе с Марой. Мы не разговаривали. Реально не произнесли ни слова. Но как только мы вошли в мою комнату, закрыли дверь и заперли ее, то раздели друг друга догола в рекордное время. Мы не произнесли ни слова, когда я опустил Мару на кровать, поцеловал каждый дюйм ее тела, а затем медленно скользнул в нее. Мы не разговаривали, двигаясь вместе в идеальной синхронности, дыша в унисон, наши губы то и дело соприкасались, бедра сталкивались и раздвигались в медленном, страстном ритме. Мы оттягивали наш кульминационный момент до последнего. Мара задрожала подо мной, обвив бедра вокруг моего торса, обхватила мой затылок руками, чтобы притянуть меня ближе и прижаться поцелуем к губам. Я почувствовал, как оргазм пронзил ее насквозь, почувствовал его в дрожащей хватке ее пальцев, в сокрушительном сжатии ее бедер, в сжимающей тесноте ее лона, и тогда я потерял себя, излившись в нее, поддавшись кульминации. Мы одновременно кончили, глядя друг другу в глаза и застонав в унисон. — Боже, как же я люблю тебя, Амаранта, — прошептал я, содрогаясь от оргазма. Она всхлипнула мне в плечо, крепко прижимаясь ко мне. — Зейн… Боже, Зейн. Я тоже люблю тебя.