Зейн опрокинул стакан с Буллитом, сделав большой глоток, а затем встал. — Пф, я не участвовал в подобном дерьме с момента выпуска из ВМС США. Две девушки одновременно звучит намного веселее, чем есть на самом деле. — Он наклонился и поцеловал меня в уголок рта, а затем приложил губы к моему уху, шепча. — Кроме того, все, чего я действительно хочу, это еще раз вставить свой идеальный пенис в твою идеальную киску. Ах. Теперь от него пахло еще и виски, если бы я поцеловала его, он был бы на вкус как этот напиток, а для меня нет ничего более пьянящего, чем вкус хорошего виски в мужском дыхании. Стоп. Идеальная киска? Он думал, что моя киска идеальна? Тем не менее, он уже удалялся, его узкая задница была вылеплена до художественного совершенства в паре темных джинсов. Эти длинные сильные ноги. Черт. А эта задница? Я упоминала его задницу? Что она была примерно такого же размера, формы и твердости, как пара шаров для боулинга, обернутых в джинсы? Он подошел к бару, допивая по дороге виски. Барменом была женщина, высокая, тонкая и красивая, узкая черная майка, демонстрирующая яркий узор татуировок. Она взглянула на Зейна и почти подбежала, чтобы обслужить его, наклонившись над баром, чтобы предоставить ему хороший обзор на ее блузку и сиськи, которые были большими, искусственными и удивительными. Она хихикнула, наклонившись еще ближе, когда он что-то сказал ей. Зейн одарил ее яркой кокетливой улыбкой, подталкивая стакан в ее сторону. Бармен ответила еще одним елейным хихиканьем, взяла стакан и наполнила его совершенно абсурдным количеством Буллита. А потом, вместо того, чтобы просто сказать ему, сколько он должен, она взяла на себя труд распечатать счет… чтобы, очевидно, могла написать на нем свой номер. Ублюдок даже не старался, а она уже из кожи вон лезла, чтобы его подцепить. Зейн оплатил счет, в очередной раз не обременившись сдачей. Взял счет, на котором она написала свой номер, спрятал его в руке, отошел от бара и направился в угол, откуда все еще мог видеть меня, но, очевидно, не смотрел. Я могла видеть его через плечо Клэр. Боже, каков ублюдок. Он просто стоял там, выглядя сексуально, потягивая виски и играя со счетом от горячей барменши. Я задала вопрос, чтобы заставить Клэр разговаривать, и она как поезд без тормозов, радостно болтала о ее новой работе, как не напряженно и весело работалось, как у них было то, что она назвала библиотекой спасенных котов, где можно было оплатить кошку, чтобы та тусовалась на вашем столе весь день, и как каждая кошка приходила со своей собственной коробкой, в которую они пытались поместиться. Это звучало потрясающе, но на самом деле я не слушала. У нас с Клэр было полное взаимопонимание, когда она просто давала свободу своему рту, а я слушала только вполовину, пока смотрела на людей. Ей не нужно было, чтобы я отвечала, ей просто нужен был кто-то, кто позволил бы ей говорить, а мне нужен был кто-то, кто понимал бы, что мне нравится быть рядом с человеком, которому я доверяю, не разговаривая все чертово время. Таким образом, наше соглашение работало на нас обоих. И в данном конкретном случае наша договоренность позволила мне кивать в нужное время и слушать Клэр вполуха, в то время как я сосредоточила все свое внимание на Зейне. На то, как его руки натягивали рукава кожаной куртки, на то, как белая футболка прилипла к талии и намекала на пресс, как у супергероя, который, как я знала, был под ней. И на то, как все, что ему нужно было сделать, так это стоять там, и женщины просто стекались к нему толпами, одна за другой, а иногда и парами… и в один момент даже целый девичник сгрудился вокруг него, касаясь его груди и хихикая, давая ему свои телефонные номера на оторванных листках бумаги. Я заметила, что он никогда не прикасался к ним в ответ, и никогда не улыбался им медленной знойной улыбкой с полуопущенными веками, которую он подарил мне при нашей первой встрече. Эти девочки получили версию Зейна, которая мне, честно говоря, не очень нравилась. Он подарил им ухмылку, показывая им белые зубы, в глазах его не было тепла, и он прислонился к углу, потягивая виски, будто у него была целая ночь и никаких планов, он слушал, кивал, и, очевидно, не обращал на них никакого внимания. Потому что все его внимание было на мне. Он смотрел на меня с намеком на тайное веселье каждый раз, когда получал еще один номер телефона, и засовывал эти бумажки в задний карман джинсов, и, в конце концов, девушка или девушки уходили с просто смехотворным количеством брошенных тоскливых взглядов. И я не могла отделаться от мысли, что если бы эти девушки точно знали, как он великолепен в постели, насколько велик его член, и насколько восхитителен его пресс на самом деле, они бы гораздо больше старались получить ту улыбку, которую получила я, ту, которая обещала долгую ночь жесткого и грязного траха. Обещание, которое он, безусловно, выполнил. И тут мое воображение разыгралось с фантазиями о том, что бы мы делали вместе, если бы я была настолько глупа, чтобы позволить ему увести меня с собой. В конце концов, Клэр выдохлась, и поток болтовни прекратился. Что я не сразу заметила, в то время как Зейн потягивал Буллит и смотрел на меня через ободок стакана, излучая секс одним лишь взглядом. — Подруга, ты завелась, — сказала Клэр. Это привлекло мое внимание. — Что ты имеешь в виду? Она с отвращением помахала мне рукой. — Вы. Я не пропустила то, как вы с Зейном трахали друг друга глазами все это время. — Мы не трахаем друг друга глазами, — запротестовал я. Клэр фыркнула. — Сучка, пожалуйста. Если бы ты могла забеременеть от траха глазами, ты бы залетела уже в девятый раз. Я допила второй бокал вина. — Хорошо, хорошо, мы трахаемся глазами. Ну и что? — Так почему бы тебе не увести его обратно в отель и не трахнуть по-настоящему? — Я уже сделала это у него дома, но ты понимаешь, о чем я. — Ну и что? Я бросила на нее взгляд, который говорил, что ответ должен был быть ослепительно очевидным. — Итак… одна поездка на клиента, помнишь? Вот как мы поступаем. Чтобы защитить наши сердца? Клэр на мгновение замолчала, что было для нее нехарактерно. — В последнее время мне это начинает надоедать. Я просто… уже не так заинтересована в бесконечном параде парней, как раньше. Я не знаю, в чем причина, переезд в Сиэтл или взросление, или что, ну… я начинаю думать о том, чтобы завести парня. Я уставилась на нее, хлопая глазами. — Завести себе парня? Типа, «давно живешь, ворчишь, пукаешь и забываешь опустить стульчак» бойфренда? Она пожала плечами. — Да. Почему бы и нет? Мне одиноко ночью в квартире. Было бы здорово, если бы кто-то был со мной в постели, понимаешь? Я имею в виду, действительно, как трудно может быть втрескаться в парня? Я засмеялась. — Клэр. Что ты собираешься делать: пойти в магазин бойфрендов и выбрать себе одного? Взять немного еды для бойфренда и тренировочные площадки для бойфренда? Может, красивый цветочный принт на ошейник и поводок для бойфренда? Ее мимика… вытянулась в утвердительном ответе. — Да, почти что. За исключением того, что если кто и собирался носить ошейник и поводок, то это я. Я издала недоверчивый смешок. — Клэр! — Что? Мне нравится время от времени, когда надо мной доминируют… ну и что? Прикольно притворяться полностью покорной. — Знаю, тебе нравилось, когда тебя шлепают, но, черт возьми, Клэр. Я понятия не имела. Она пожала плечами, слегка покраснев. — Я делала это, только когда тебя не было рядом. — Почему? Клэр снова пожала плечами. — Мне было неловко. Думала, ты подумаешь, что я ненормальная или типа того. Я взяла ее руки в свои. — С каких это пор я так осуждаю? Клэр пожала плечами уже в третий раз. — Дело не в том, будто я думала, что ты осудишь, просто тебе нравится все… ванильное. Я не смогла ответить сразу. — Ванильное? Она кивнула. — Да. Ты вообще не увлекаешься какими-то извращениями. Ты когда-нибудь позволяла парню связать себя? Или отшлепать? Или завязать глаза? И это все еще довольно ванильно по сравнению с некоторыми вещами, которые несколько парней попросили меня сделать, но для тебя? Тебе нравятся пресные парни. Милые, сексуальные, веселые и пресные. Я почувствовала укол боли и не могла удержаться от того, чтобы не уколоть ее в ответ. — И раз уж мы заговорили об этом, тебе действительно нравится грубый секс, или тебе просто нравится грубо, потому что это не дает парням привязаться к тебе настоящей? Клэр вздохнула, поджав губы, и нахмурилась. — Черт, девочка, наносишь роковой удар, да? — Она отвернулась от меня. — Мне нравится грубо, потому что это то, что мне нравится, хорошо? Это настоящая я, просто… не вся настоящая я. Я пренебрежительно фыркнула. — Можешь валять дурака, если хочешь, но ты не сможешь обмануть меня. — Я одним глотком допила оставшееся в бокале вино. — И ты, кстати, ошибаешься, что мне нравятся пресные парни. — Да, Мара, тебе очень нравятся пресные парни. Самые пресные. В них нет ничего плохого, они просто… так себе. Ничего особенного. — Вау. Я и понятия не имела, что ты так думаешь. Она протянула руку и сильно дернула меня за прядь волос. — Ты ведь знаешь, что я люблю тебя?