— Я… я Харлоу, — напряжение в их плечах, как будто они готовы к действию, дает понять, что я сделала что-то не так, как если бы я позвонила в 911 по поводу пропавшего носка. — Просто хотела представиться. Жесткость пожилого мужчины сдувается со вздохом, он убирает пистолет в кобуру и одаривает меня небольшой улыбкой. — Ну, Харлоу, я Роман, а это Альфи, — он указывает на молодого парня. — Привет, как дела? — тот улыбается и кивает. У него такая же стрижка, как и у парней Фокс, но короче по бокам и копной светлых кудрей на макушке. Он высокий и долговязый, одет в красное поло. Они оба кажутся довольно милыми, и я задаюсь вопросом, правда ли они здесь для того, чтобы обеспечить мою безопасность, или для того, чтобы удержать меня. — Гипотетически, если бы я попыталась уйти, что бы произошло? Альфи поднимает бровь и смотрит на Романа. Роман высокий и широкоплечий, особенно когда он напрягается и говорит: — Я бы очень не советовал этого делать. — А если бы я не последовала этому совету? — Я буду оберегать вас любыми средствами. Если это означает насильно не дать вам уехать, то так и сделаю, — он поглаживает свою короткую бородку, поросшую сединой, и уголки его губ подрагивают. — Гипотетически. — Хм, — я сужаю глаза, размышляя, стоит ли это того, чтобы просто попробовать и посмотреть, как далеко эти люди готовы зайти ради приказа Кэша. Решаю не делать этого, когда Роман бросает на меня подозрительный взгляд, как бы говоря, давай, попробуй. — Ну, ребята, вы хотите что-нибудь поесть или выпить? — Конечно, это было бы здо… — говорит Альфи, но Роман прерывает его. — Нет, спасибо, — он кивает, и я полагаю, что так со мной попрощались. Думаю, мне нет смысла стоять здесь, если не получиться уйти. — Ладно, если передумаете, я тут, — смеюсь над собственной шуткой и закрываю дверь. Иду в свою комнату, раздеваюсь до футболки и забираюсь в кровать. Возвращаюсь в свой мозговой штурм. Интересно, что находится за запертой дверью. Честно говоря, я была удивлена, что мне доступна большая часть квартиры, но это, наверное, потому, что все важное находится под замком. Что, если за этой дверью находятся ответы не только на алиби Кэша, но и на загадочную личность Дага? Мой разум плывет, пытаясь проанализировать все различные возможности и неизвестные факторы, и в какой-то момент недостаток сна заставляет меня задремать в задумчивости. Конечно, к тому времени, как я пробуждаюсь, уже забыла, о чем думала и решаю, что эти умственные натиски меня доконают. Я натягиваю трусики и высовываю голову из двери спальни. — Эй? — говорю я в тихий коридор. В квартире так же спокойно и пусто, как и было. Идеально. ГЛАВА 13 Желай меня Кэш Разбитое стекло хрустит под подошвами моих ботинок. В «Логове» все еще царит разруха после перестрелки. Я был настолько сосредоточен на ее безопасности и планировании возмездия, что уборка этого места отошла на второй план. Что, блять, неприемлемо. Видя разбитое стекло, я словно глотаю осколки, которые разрывают и прокладывают путь к моему сердцу. Этот паб был свадебным подарком моего отца к матери. Он сильно изменился с тех пор, как впервые купил его более тридцати лет назад, но его душа всегда оставалась неизменной. После ее смерти он стал живым мемориалом. И видеть его в таком состоянии — все равно что раскапывать ее могилу. — Роан, не планируешь разобраться с этим дерьмом? — я пинаю по полу сломанную ножку стола. — Два подрядчика уже готовы. — Мне все равно, сколько это стоит, я хочу, чтобы все сделали. Просто выбери одного и приступай, — хруст стекла продолжается, пока мои братья выходят на улицу за мной. Они встают вокруг меня на тротуаре. — Сегодня вечером меня не будет. Если вам что-то понадобится, обращайтесь к Роману, — я изучаю их лица, и все они кивают в знак понимания. — Хорошо. — Занятой, да? Ладно, любовничек, — Локлан натягивает на лицо дерьмовую ухмылку, и я сопротивляюсь желанию отмудохать его пистолетом. — Не волнуйся, Локи, однажды ты познаешь что-то другое, кроме своей руки. — Эй! — протестует он, Роан начинает смеяться и имитировать дрочку. Я ухожу, пока они продолжают свое соревнование по наяриванию члена. У меня мурашки по коже после столь долгого отсутствия Харлоу. Наша встреча длилась меньше двух часов, но все это время я не мог проверить камеры в квартире, а мне так хочется исправить ситуацию. Когда я возвращаюсь домой, Харлоу нет ни в одной из общих зон, поэтому я проскальзываю в хранилище, чтобы посмотреть, чем она занималась в мое отсутствие. Сначала проверяю камеру в гостевой спальне и обнаруживаю, что она дремлет. Ее ноги спрятаны под одеяло, а рука накрыла глаза, как будто она заснула случайно. Я понял, что она довольно крепко спит, и видя ее такой уязвимой, вспоминаю о том, как я прижал ее к стене сегодня утром. Боже, она была такой мокрой и нуждающейся. Сладко мычала, ненавидя себя за то, что хочет большего. Я был готов дать ей больше, пока она не начала лгать. Хочу ворваться туда и сорвать с нее покрывало. Заставить ее обнажиться передо мной так, как я был обнажен перед ней, мокрый и возбужденный. Я бы перевернул ее и напоил ее тугую киску своей спермой, а если бы она запротестовала, я бы засунул ее лицо в подушку, чтобы не слышать этого. Потому что она моя. И я не услышу иного. Даже от нее. Моя рука сгибается над компьютерной мышкой, когда я переключаю изображение на экране, чтобы не поддаться искушению передумать и ворваться туда прямо сейчас. Я прокручиваю время назад, чтобы просмотреть запись, когда меня не было. Не удивляюсь, узнав, что она рыскала по квартире. Я надеялся, что так и будет. Хочу, чтобы она интересовалась мной так же, как и я ей. Через полчаса раздается резкий писк, предупреждающий меня о том, что кто-то включил сигнализацию на двери хранилища. Я отключаю ее и проверяю камеру в гостевой спальне. Кровать Харлоу пуста. Затем перевожу взгляд на камеру в коридоре и улыбаюсь экрану компьютера. Это очень забавно — у нее наглая самоуверенность или острая нехватка самосохранения. Я наблюдаю, все больше забавляясь, как она разочаровывается в запертом замке. Она откидывает с лица выбившиеся пряди волос и смотрит на дверную ручку. Конечно, ни одна шпилька для волос не сможет открыть эту дверь. И если только она случайно не нажмет на кнопку, замаскированную под винт, она даже не узнает причину своей неудачи. Она встает, убирает с лица волосы и кладет руки на бедра. Смотрит на дверную ручку так, словно это непослушный ребенок. Теперь я понимаю, что под белой футболкой большого размера на ней нет ничего, кроме нижнего белья. Вижу нижнюю часть ее задницы, выглядывающую из-под подола футболки. Я хочу взять ее пухлую нижнюю губу между зубами и прикусить, пока она не вскрикнет, но не отпускать, пока не почувствую вкус ее крови. Она может попытаться вырваться, но я отшлепаю ее по голой заднице так, что ей некуда будет деться, только ближе ко мне. Но больше всего хочу увидеть, как она вздрогнет, когда я открою дверь, на которую она так пристально смотрела. Я так и делаю, и выражение ее лица не разочаровывает. Она варьирует от шока и страха до обиды, словно не может поверить, что я вторгся в ее попытку взлома. Прислоняюсь к дверному косяку и оглядываю ее взъерошенный вид, не упуская из виду, как ее пухлые бедра сжимаются вместе, когда она делает то же самое, что и я. — У тебя вошло в привычку врываться в офисы опасных людей? — Нет, — хмыкает она. — Только в твои. Я не знала, что ты дома, — она выпячивает подбородок, как будто это достаточное оправдание для взлома. — Давай покажу тебе кое-что, Златовласка, — я нажимаю на специальный винт, и ее выражение лица становится взволнованным, когда она видит скрытую клавиатуру. — Не могу соврать, это очень круто, — ее глаза смягчаются, когда она смотрит на меня, языком проводя по верхним зубам. Я наблюдаю за этим движением с нечто темным и горячим, закипающим в моем нутре, желая увидеть, как этот же язык вылизывает меня от яиц до головки, а затем обсасывает свои губы, проглотив каждую мою каплю. Я выхожу из дверного проема и протягиваю руку, приглашая ее войти. Она будет первой женщиной, когда-либо ступившей на порог хранилища. — На мне нет штанов… — И что? — смеюсь я. — Не стесняйся меня, куишле, — она смотрит на меня подозрительно, но входит. Я не могу удержаться и шлепаю ее по заднице, когда она проходит мимо. Она оборачивается, и я пожимаю плечами. — Плата за вход. — Это твое логово для слежки или что-то типа того? — она осматривает шесть мониторов и различные записи с камер наблюдения на каждом из них. — Или что-то типа того, — бормочу я, становясь позади нее и любуясь тем, как ее позвоночник выпрямляется от моего присутствия. Она неуловимо, словно это бессознательное движение, наклоняет голову в сторону, привлекая мое внимание к вытянутой шее. Как будто ее тело реагирует на меня без контроля, предлагая свое обнаженное горло. Но затем она горбится, скрещивая руки. Я слежу за углом наклона ее головы и вижу, что она смотрит на прямую трансляцию из своей спальни. — Это уже наглость, Кэш, — она отворачивается, словно не в силах больше смотреть на уничтожение своей личной жизни. — Нет, детка. Я никогда не скрывал своей личности, — поднимаю пальцем ее подбородок, чтобы она не пропустила ни одного слова. — Наглость, что ты приходишь ко мне, а потом делаешь вид, что я тебе не нужен, даже когда я, блять, знаю, что ты грезишь обо мне, прикасаясь к себе, — горячий воздух наполняет мою грудь, тот самый зверь, который хотел ворваться в ее комнату и накачать ее спермой, снова всплывает на поверхность. Электричество пробегает по мне, когда я решаю, что эта маленькая игра подходит к концу. Настигаю ее, пока она не упирается спиной в стол. — Я устал ждать, куишле. Ты скажешь мне прямо сейчас, что твои чувства ко мне пожирают тебя изнутри так же, как и мои чувства, или, да поможет мне Бог… Она хватает мою руку и подносит ее к промежности между своих ног. Поднимает брови, как бы говоря: видишь? Я смеюсь. — Я отлично знаю, как твое тело реагирует на меня, детка. И знаю, что твоя киска умоляет. Но я хочу, чтобы ты умоляла. Если бы мне нужна была лишь твоя мокрая пизда, я бы взял тебя той ночью на кухне в «Логове». Она, дрожа втягивает воздух. — Ты представляешь себе это сейчас, да? — оттягиваю ее трусики в сторону, и она вздрагивает, когда я провожу пальцем по ее телу, едва раздвигая губы. — Тебе бы это тоже понравилось — хотя ты бы никогда в этом не призналась. Сначала бы сопротивлялась. И это лишь меня раздразнило бы — твои мольбы, твой испуг, разжигающий возбуждение, звук смешанного удовольствия и боли, который ты издала бы, когда я вошел в твою маленькую тугую киску. — Это очень похоже на насилие, Кэш, — она пытается говорить грубо, но ее зрачки расширяются, а щеки краснеют. — Нет, детка. Просто я беру то, что мне принадлежит, — провожу тыльной стороной ладони по ее челюсти — нежное прикосновение, противоречащее жестокости моих слов. Мне нравится видеть, как она борется с собой, нравится знать, что я испортил ее так же сильно, как она меня. И мне нравится… Ее пощечина заставляет меня откинуть голову в сторону. Прежде чем ее рука успевает отпрянуть, моя дергается и обхватывает ее запястье. Она не хрупкая девушка, но, когда моя кровь начинает так бурлить, я боюсь, что могу сломать ее, как ветку. Когда дело доходит до физического воздействия и агрессии, я не думаю, а просто реагирую. Мое тело — это хорошо отточенное оружие, которое не требует размышлений. Я не обращаю внимания на то, что она бормочет, хватаю ее за другое запястье. Кручу ее и пихаю на стол, вытягивая ее руки и сжимая их над головой одной из своих. Первый удар оставляет блестящий красный след на ее заднице. От этого отпечатка у меня ослабляется узел из огненной веревки в груди. Но лишь немного. Поэтому я не останавливаюсь.