— Да, сломать шею. Я тебя еле оттащил, ты была совершенно безумна и царапалась, как весенняя кошка. Камалин, разумеется, будет счастлива увидеть тебя в гордом одиночестве, идущую к ней. Она сказала, что ты поклялась Тиарой, что убьёшь её, если она сунется в святилище. Не поднимая вопроса, зачем она туда сунулась, если так верит в твои клятвы… ты не склонна разбрасываться клятвами с именем богини. — Да я тогда погорячилась… Тиара поймёт, что мне, правда её убивать из-за этого? Она ребёнок. И вообще, я же Фераха с собой возьму, — попыталась оправдаться я. — Угу. И она сделает резонный вывод, что ты решила убить их разом. — Тебе самому-то не смешно нести эту чушь? — я почувствовала себя страшно уставшей. — Как я их убью обоих так, чтобы ты меня к стенке не поставил? — Ты сама говорила, что умрёшь, если Тиара тебя оставит. — Да. Я сейчас наполовину мертва. Но у меня есть мой долг и есть мой брат, есть мои друзья. Я не могу умереть, чтобы всем этим людям не стало плохо. Кадм не переживёт этого, а он слишком хороший человек, чтобы умирать. Слушай, я люблю брата, я люблю Бегейра и Андара. Тиарой клянусь, я не хочу умирать. Рахаил скептически посмотрел на меня. — Вы меня пять лет знаете. Ну кого я могу убить? Старик приподнял брови. Да, даже без благословения Тиары — многих. — Клянусь, не буду. Тиара не вернётся ко мне после этого. Мастер, я же не дура. Ну правда. Я тупа, безмозгла, неосмотрительна и безумна, но не дура. Не хочу я никого убивать. — Хорошо. После обеда ещё подумаю и выдам тебе путевой лист. Ферах, как и обещал, через два часа вернул гусеницы на место и спросил, где лист. Пришлось ждать окончания обеда. — Лист я тебе выпишу, но мне надо, чтобы ты сначала смоталась на раскоп, — объявил Рахаил, когда я подсела к нему за обедом. — А что с ним не так? — удивилась я. — Туда нагрянули наши геологи. Пока не трогали печати, но мне не нравится, что они там пасутся. — А мне показалось, мозги у них есть. — Угу, ты ещё скажи, что ты поверила, что они геологи? Мозги у них есть, печати на месте. Так что сходи, пугани их, чтобы не совались, куда не надо. — Как сильно пугануть? — Скажи, что они своими бумажками о “геологоразведке” могут подтереться. Если мне что не понравится, то они полетят со станции прямо в озеро. Прорубь найдётся. Ой-ой, похоже не одна я тут не в духе! — Без меня тут что-то произошло? — за своими бедами я совсем забыла о том, что у меня есть ещё и обязанности в крепости. — Ничего особенного. Просто наши друзья обнаглели и ездили на перевалы к камням богов. Лир катался за ними. До Берлоги не добрались, но камушки объехали все. Так что хуевы они геологи. — У вас вроде не было в этом сомнений. Сколько раз они уже бывали на раскопе? — Впервые. Но до этого они разок съездили на ту сторону реки в брошенный город. Не хватало ещё, чтобы они сунулись за перевалы к старым шахтам. — Ну, так сунутся и сунутся. На той стороне поедят и не полезут к нам. Рахаил закатил глаза. — Когда полезут, тогда и разберёмся, кого ими кормить. А пока скатайся, шугани их. В конце концов, они притащились из-за твоей благотворительности. — Ой, вот не факт, что мне тогда спьяну не почудилось, что они с тем мужиком из Берлоги встречались! — Всё равно, сходи, поговори. Может и пронесёт. Договаривать он не стал. Это я застала всего две экспедиции. По слухам, одна такая группа особо умных из Мейнда сунулась весной за перевалы, да так и осталась в Берлоге. Я подтвердить не могла, но полдюжины мужиков во владениях Магды действительно большеносыми лицами напоминали уроженцев той земли. — Только водителя верни мне целым, — напоследок тихо сказал Рахаил.— Ты вообще уверена в том, что делаешь? — А? Нет, совершенно не уверена. Но… а что мне ещё делать? — Только не изображать, что как будто ничего не случилось. Я тебе всё равно не верю. Я виновато развела руками. — А если считать, что что-то случилось, мне придётся повеситься, — я не врала. — Ну… как знаешь. Я тебе доверяю. Надеюсь, ты это ценишь. Я укоризненно посмотрела на него и пошла собираться в дорогу. Ферах молча забрал у меня путевой лист, расписался рядом с печатью Рахаила и убрал бумагу под тулуп. — Садись, поедем, — он вывел из гаража малый снегоход. — Сначала едем на раскоп, — я посмотрела на высунувшегося из окна храма Лира. Он размахивал здоровенным разводным ключом и орал, чтобы Ферах не смел ничего ломать. При этом требовал, чтобы за целостность машины отвечала “эта сумасшедшая”. И чтобы я тоже не трогала машину. Я помахала ему рукой и покрутила пальцем у виска. Лир погрозил мне ключом и скрылся в храме. — Чего это он? — Переживает за машину, — Ферах подождал, пока я сяду, и направил машину в ворота. — Ты так плохо водишь? — По-любому хуже Лира. По его мнению, разумеется, — рыцарь искоса посмотрел на меня, потом уставился на дорогу. Ладно, хрен с ним. Отложу серьёзный разговор на потом. Ну, или сам поймёт, что я не хочу его убивать. … интересно, а когда поедем к Каме, он подумает то же, что и Рахаил? И будет ли сопротивляться, если я правда решу его убить? Я посмотрела на шею мужчины. Сломать сумею. Эта мысль меня полностью удовлетворила и я расслабилась. Потом вспомнила наши спарринги, и приуныла. Возможно, и не сломаю. Надо стрелять из пистолета. А, чёрт, пули подучётные. Рахаил с меня шкуру снимет за нецелевое использование. Я представила Фераха мёртвым, и содрогнула. Ужасно. Нельзя о таком думать. И делать такого нельзя. Я отвернулась от него. Ночью выпал снежок, прикрыв следы на снегу, и мы ехали почти по первозданной прекрасной белизне. Укатанная дорога к станции едва выделялась. Если бы не вкопанные на обочине столбы, я бы её даже не заметила. Красиво. Очень, очень красиво. Свет Извечного Огня отражался от снега, и кругом всё было такое светлое, белое, даже лес на склоне хребта. А уж озерная гладь! Мне было жалко портить такую красоту даже небольшим следом нашей машины. Но что поделать. Когда мы спустились с холма и съехали с дороги, из-под наших полозьев выскочил ошарашенный заяц и метнулся куда-то в сторону перевалов. Мелькнул круглый человеческий глаз. Я чуть не подавилась собственным языком и вывернула шею, разглядывая зверушку, но беляк уже умчался прочь. — Ты чего? — Да так, померещилось, — я повернула голову в сторону раскопа. Следы наших, так сказать, коллег, отчетливо читались на снегу. Ферах направил машину по уже пробитой колее. Наши друзья были едва заметны на фоне снега. Руины припорошило, и они едва читались издали. Лишь когда мы подъехали к снегоходу “геологов”, я увидела три фигуры. Мужчины протоптали дорожку к главной аллее Шеркела и увязли там по пояс. Нас они заметили не сразу. Низенький — я скорее почувствовала, что этот укутанный в бушлат человек Берг, чем узнала его, — заметил нас. — Привет! — я приподнялась над сидением и помахала им рукой. “Геолог” оглянулся на своих друзей и проковылял к нам. Один. Я тоже приготовилась спрыгивать в снег. — Уверена, что тебе к ним точно надо? — окликнул меня Ферах. — Ага. Не бойся, они нам не рискнуть напасть на меня на виду у всей крепости, — я спрыгнула в снег и проковыляла к рыхлой тропкой, сотавленной пришлыми. — Камни ищете, господин геолог? — бодро спросила я, когда Берг подошел ко мне вплотную. Его товарищи остановились в паре десятков шагов позади него. Эх, вежливые. — Да. — Тут ценные камушки валяются, — согласилась я. — Все гибернийские руины этой земли находятся под охраной Ордена. — А ты из Ордена, сестрёнка? — Ага. На шесть поколений, — гордо заявила я. — По матери на шесть, по отцу на пять. Брат тоже рыцарь. По-моему, он не ожидал такого ответа. —Так вот, — благодушно продолжила я. — Езжайте-ка вы на станцию, пока мастер Рахаил не узнал, что вы тут бродите. — А тут нельзя находиться? — Не-а. Искать камушки тут тоже нельзя. Пробы там всякие, бурить. Земля ах какая твёрдая, надорвётесь, — я кивнула в сторону станции. — Давайте, по машинам и домой. — Мы не хотим ссориться, сестра, и у нас есть все бумаги от княгини для рабт по изучению…