– Поэтому не так трудно догадаться, что Андерс Густав рассказал Юхану о его сестре только на смертном одре. – Лучше поздно, чем никогда, – заметил Юханссон. – Ты уверен? – Абсолютно, – подтвердил Хульт. – По завещанию Юхана Нильссона от ноября пятьдесят девятого он передает значительную часть своего состояния, я цитирую, «моей дорогой единокровной сестре Вере Нильссон», конец цитаты. – Значительную часть, – повторил Юханссон. – Примерно одну десятую всего состояния, и, согласно сделанным мною расчетам, она соответствует примерно половине того, что сам Юхан Нильссон унаследовал от своего отца Андерса Густава. Андерс Густав, кстати, не оставил никакого завещания после своей смерти. Он был вдовцом, и все перешло к его единственному сыну и наследнику Юхану. – О какой сумме мы говорим? Как много он завещал своей сестре? – Примерно триста тысяч крон. В тех деньгах. Немало, значит. Больше пары миллионов за вычетом налогов по сегодняшним меркам, что ведь было прилично в то время. Плюс кое-какое ценное имущество. Помимо прочего одну дорогую картину, Леандера Энгстрёма. Она называется «Странник и охотник», кстати. Написана в 1917 году. Ее последний раз продали на аукционе в 2003-м. Тогда она ушла за три с половиной миллиона. А в завещании оценивалась в пятнадцать тысяч. – Леандер Энгстрём, – повторил Юханссон. Еще один Леандер, в качестве имени в этот раз. Умер уже в двадцатые годы. Сам Юханссон имел пейзаж того же автора у себя в гостиной. – Вера Нильссон – интересная личность, – сказал Альф. – И чем же она интересна? – спросил Юханссон. – Помимо всего прочего, она являлась дочерью двоюродной сестры отца Юхана, Андерса Густава. – Дорог ведь не было в стране в те времена, – проворчал Юханссон и ухмыльнулся. – Нет, – произнес Альф Хульт с легким покашливанием. – Семейство Нильссон тогда уже пустило корни в Стокгольмском регионе, а это, пожалуй, нечто иное, чем Северная Онгерманландия. Ну, значит, – продолжил он и снова откашлялся, – осенью 1960-го, 5 октября шестидесятого года, Вера Нильссон родила сына. В возрасте тридцати девяти лет, что считалось слишком поздно в те времена. Также от неизвестного отца, то есть история, похоже, повторилась. В июле того же года Юхан Нильссон заранее передал своей сестре наследство, в том объеме, как он завещал ей годом ранее. И, скорее всего, по той простой причине, что в августе 1960-го, следовательно, всего через месяц, он вступил в брак с Маргаретой Сагерлиед и непосредственно перед этим составил новое завещание, которое заменяет написанное в ноябре пятьдесят девятого. Сначала, значит, отделяет сестринскую долю отцовского наследства. Затем составляет другую бумагу, где завещает все состояние и имущество новой супруге. Его сестра вообще не упоминается. Он женится на Маргарете Сагерлиед, а когда умирает двадцать лет спустя, она, таким образом, наследует все после него. – Ее сын, – спросил Юханссон. – Внебрачный сын Веры Нильссон. Как его имя? «А я ведь знаю это», – подумал он. – Стаффан Леандер Нильссон, – ответил Альф Хульт. – Леандер – это его промежуточное имя, а откуда оно взялось, остается только догадываться. Родился 5 октября 1960 года. У меня есть его личный код здесь в бумагах. – Он жив? – поинтересовался Юханссон. – Да, жив. Одинок, детей не имеет. Его последний адрес во Фрёсунде в Сольне – бульвар Густава Третьего, номер 20. С момента рождения до 1986 года он проживал в доме сто четыре по Биргер-Ярлсгатан, по тому же адресу, что и его мать Вера. Там между Биргер-Ярлсгатан и Валхаллавеген находится большой квартал кооперативного жилищного предприятия ХСБ, если ты не в курсе. В мае восемьдесят шестого он оставил страну и возвратился только осенью девяносто восьмого. Через двенадцать с половиной лет. – Значит, он находился за границей. И где же? – Вероятно, в Таиланде. Хотя точного адреса я пока не нашел. Занимаюсь этим вопросом. Надо отметить также, что на нем висел приличный долг по налогам в размере нескольких сотен тысяч, когда он покидал страну. Включая налог на наследство после матери, помимо прочего. Кстати, срок давности по нему истекал через десять лет. Поэтому у него были все основания оставаться в изгнании, скажем так. – Насколько ты уверен относительно Таиланда? – Почти на сто процентов. Он, похоже, является совладельцем какого-то отеля в Паттайе. «Таиланд, – подумал Ларс Мартин Юханссон. – Пожалуй, это был чистый рай для ему подобных в конце восьмидесятых. И, наверное, он все еще остается таким». – Давай подведем итог, – предложил Альф. – Его мать умирает 10 марта восемьдесят шестого. Пару месяцев спустя ее сын покидает страну. Прихватив все ее состояние на правах единственного наследника. Никакого завещания она, судя по всему, не писала. Согласно описи имущества покойной речь шла максимум о миллионе, но, если ты спросишь меня, я бы удвоил эту цифру. В Швецию он возвращается через двенадцать с половиной лет. – Значит, дело обстоит так, – сказал Юханссон и сел на диване. – Стаффан Леандер Нильссон… – Да, – сказал Хульт и кивнул. – Я хочу знать о нем все. Абсолютно все. – Я это организую, – пообещал Альф Хульт. – Извини, мне надо выйти на минуту, – сказал Юханссон. – Естественно, – ответил Альф. Юханссон взял свой новый костыль. Без проблем вышел в коридор и прошел в гостевую комнату, где его собственный Маленький Эверт сидел перед компьютером в наушниках на голове и занимался чем-то подозрительно напоминавшим необычайно кровавую компьютерную игру. – Шеф. – Макс снял наушники и поднялся. – Ты мог бы снова заглянуть в коробку, – попросил Юханссон и показал на картонный ящик с данными из авторегистра, который Макс поставил на кровать в своей комнате. – Посмотри, нет ли там некоего Стаффана Нильссона или Стаффана Леандера Нильссона, родившегося 5 октября 1960 года. – Подожди секунду, – попросил Макс. Он вытянул свою длинную руку и выловил из коробки тонкую, соединенную вместе стопку документов. – Всего секунду. Я собрал здесь всех по имени Стаффан. Их набралось тридцать. – Разумно, – одобрил Юханссон. – Вот он, – сказал Макс и достал выписку из регистра. – Стаффан Нильссон, родившийся 5 октября 1960 года. Тогда он проживал по адресу Биргер-Ярлсгатан, 104 здесь, в Стокгольме. Пятого июня восемьдесят пятого его зарегистрировали как владельца нового «гольфа» модели восемьдесят шестого года. Красного цвета. Купленного непосредственно от генерального агента «Фольксвагена». – Вот как, – сказал Юханссон, забирая бумагу. «Теперь ты попался, – думает бывший шеф Государственной криминальной полиции Ларс Мартин Юханссон, который давно перестал верить в случайные совпадения. – Один раз – считай ничего, два – уже слишком много. Теперь я возьму тебя». Юханссон напоминает себе о необходимости сохранять спокойствие, и пусть все оказалось точно так, как он и предполагал с самого начала, ему все равно не обуздать волну ненависти, внезапно захватившую его в свои объятия. – Все в порядке, шеф? – спросил Макс и осторожно взял его под руку. – Нормально, – ответил Юханссон и кивнул. «И что мне теперь делать?» Часть четвертая Око за око, зуб за зуб, рука за руку, нога за ногу… Вторая книга Моисея, 21: 24 63 Утро среды 4 августа 2010 года Его жизнь сейчас подчинялась новым правилам. В те дни, когда болезнь не мучила Юханссона слишком явно, он обычно завтракал на кухне, но сейчас ему пришлось остаться на диване в кабинете. Он уже проснулся с головной болью. А потом почувствовал теснение в груди, беспокойство навалилось на него, и он попытался найти спасение в еще одной маленькой белой таблетке. Затем, вероятно, задремал на мгновение, поскольку Гипнос стоял в темноте в его кабинете. С растрепанными, как у ребенка, светлыми волосами, склонив голову набок, он с елейной улыбкой протягивал Юханссону руку с зелеными маковыми головками. Достал свой ноутбук, положил его к себе на колени и решил составить план того, как ему двигаться дальше. В свои лучшие дни он обычно набрасывал его от руки на кусочках цветной бумаги, которые приклеивал у себя на письменном столе, но сегодня и думать не мог ни о чем подобном. «Раньше тебе достаточно было взять ручку и расписать все необходимое». Сегодня же его правая рука оставляла после себя только нечитаемые каракули и годилась лишь на то, чтобы прижимать ноутбук к ногам, когда он пальцами левой руки нажимал на клавиши. «Меры», напечатал Юханссон сверху компьютерной страницы. Переместил курсор строчкой ниже и написал на ней «Полное досье на Стаффана Леандера Нильссона, родившегося 5 октября 1960 года», а затем добавил опять с новой строки «Краткая биография Стаффана Леандера Нильссона», и здесь ему пришлось прерваться, поскольку в комнату вошла Матильда и решительно показала на свои часы. – Лечебная физкультура, – напомнила она. – Поднимайся. – Дай мне пять минут, – сказал Юханссон. «Людские ресурсы: один плюс четыре», – напечатал он. «Я сам, лучший друг Бу Ярнебринг, зять Альф Хульт, Матильда и Макс. И никого другого, определенно никаких бывших коллег вроде комиссара Кьелля Херманссона или его зятя, вряд ли способных сдержать эмоции, если ситуация накалится. Не самая лучшая разыскная группа, которой мне приходилось командовать, но и не худшая тоже». Юханссон выключил компьютер, поставил его на стол и встал с дивана. В машине на пути с лечебной физкультуры Макс порадовал Юханссона интересной новостью. – Я тут подумал относительно охоты на лосей, если у шефа есть время. – У меня есть время, – ответил Юханссон. «И для чего оно мне иначе нужно, – подумал он. – Кроме как для того, чтобы возиться со старым убийством, по которому истек срок давности, запихивать в себя всевозможные лекарства и считать дни того, что еще месяц назад было полноценной и даже вполне достойной жизнью». – Я разговаривал с одним оружейным мастером, – сообщил Макс. – Объяснил относительно вашей правой руки. Вы можете зарядить новый патрон в патронник?