Кира состроила ему гримасу, прильнула к окну и подумала, может ли Бирк быть чем-то доволен в принципе, или его мозг на автомате ревностно выискивает недочеты? Сото протянул доктору айпад с наушниками. – Послушайте. Только что пришло на служебную почту в фонд «Новая жизнь» с пометкой «Для доктора Бирка». Бирк надел наушники. С первых секунд записи он напрягся, рука сжала набалдашник трости. Запись длилась не больше двух минут, и все это время его глаза бегали, как у нистагматика9. – Тебе тоже нужно это услышать. – Бирк протянул Кире наушник и включил запись повторно. На записи бархатный, уже немолодой мужской голос, похожий на профессионального диктора, величаво и покровительственно начал свой длинный монолог: «Приветствую вас, доктор Бирк. Если бы вы знали, как я был счастлив увидеть вас на моем скромном празднике. Я привлек ваше внимание – это честь для меня. Однажды наши пути уже пересекались. Представляю, что вы сейчас чувствуете: мозг лихорадочно ищет зацепки в моих словах, голосе и даже в интонации. Но, увы, я вас разочарую, он ничего там не найдет, потому что я не существую в обычном понимании. Я имею мужское тело, которое мучает меня на протяжении многих лет, но я не человек. Моим глазам присущи блеск и влажность, но они видят гораздо больше, чем обычное человеческое существо. Вы подумали, что я воссоздаю шедевры великого художника, что я одержим Караваджо, но это не так. Я и есть Караваджо! Я его реинкарнация! Когда все будет закончено, вы, несомненно, найдете этому множественные подтверждения. Как понять, когда все закончится? О! Буду к вам снисходителен, доктор Бирк, хотя вы и гениальны, боюсь, на этот раз вам не удастся прилюдно это доказать. Поэтому даю вам подсказку: когда вы увидите картину «Давид с головой Голиафа», знайте – это конец моей миссии. Закройте дело и идите спокойно спать. Ха-ха, это шутка, я знаю, что со сном у вас проблемы. Я не ведаю, кто мой создатель, но доподлинно знаю, что он создал и его. Я слышу голос Караваджо внутри себя еще с детства. Это не галлюцинация, я знаю, что вы именно так подумали. Голос рассказывает мне о своем прошлом, как он стал одержимым грехом и отвергал святость потому, что ее нет в человеческом мире. Даже те, кто был так обласкан Библией, тоже были грешниками. Многие из них убивали. Так чем я хуже? Мой создатель поставил передо мной нескромную задачу: подарить плоти вечность. Ведомый им, я искал способы сохранения безжизненного тела, конечно, мне далеко до мастера Гюнтера фон Хагенса, но ведь и задачи перед нами стоят разные. Я оживляю картины Караваджо, а он выставляет напоказ человеческое тело для познания анатомии. Хотя иногда заигрывается до дешевой театральщины». Бирк нажал на паузу и пояснил: – Гюнтер фон Хагенс – немецкий анатом, создатель Body Worlds – выставки человеческих тел. Изобрел технику пластинации10, за что его прозвали Доктор Смерть. В памяти промелькнула хвалебная статья в газете. На двух страницах журналист описывал пользу таких выставок, где каждый может ознакомиться со строением человеческого тела. После прочтения Кира подметила, что статья была, скорее всего, заказная, автор не удосужился упомянуть о том, что некоторым телам, по замыслу Доктора Смерть, были приданы неуместные для широкой публики позы. Бирк снова запустил запись. «Я создаю застывший шедевр. Я смотрю на свои полотна и вижу Вечность. Я наслаждаюсь не убийством, а минутой, что следует после создания полотна. Взмокший и обессиленный, я стою перед картиной, а она со мной говорит. А вот о чем она мне говорит, вы узнаете в следующий раз. Надеюсь, к тому времени вы сможете хоть немного понять меня и приблизиться к последнему шагу, а он будет очень эффектным. До скорой встречи, доктор Бирк». Когда запись закончилась, Бирк отдал айпад Сото и повернулся к Кире вполоборота. – Ну, что скажешь? – Он вежлив, хорошо образован… – Не согласен, – резко парировал Бирк, – он много читал, это очевидно, но образования там нет. – В своем послании он часто использует местоимение «я». – Психопаты сконцентрированы только на себе и своих потребностях. – Как он узнал, что ты подключился к делу? Наблюдал из толпы, пока мы осматривали место преступления? – Наблюдал не сам убийца, а тот, кто прислал эту запись. Пока непонятно, как он связан с убийствами и связан ли вообще. – Их что, двое? – Нет. Убийца один. Теперь нужно выяснить, кто послал мне запись и с какой целью он морочит мне голову. Он явно знает про убийства больше, чем мы, знает, почему они происходят. Он привлек мое внимание, чтобы убийца под моим наблюдением довел свою миссию до конца. До последнего полотна. – Тогда зачем послал запись? – Удваивает ставки, делает игру более рискованной и захватывающей. Время для него решающий фактор. – Но ты в профиле указал, что он трус. Зачем ему дразнить тебя? – Повторюсь, я профилировал убийцу, а не его вдохновителя… – прошипел со злостью Бирк. – Он сказал, что наши пути пересекались, если я выясню, где и при каких обстоятельствах, смогу подобраться к нему еще до того, как будет объявлена охота на следующую жертву. – Мы! – гневно выпалила Кира. – Что? – не понял ее Бирк. – Мы подберемся к нему, а не ты лично, – пояснила она с вызовом. – Ну да… мы, – отстраненно произнес Бирк, судя по реакции, его не интересовали такие тонкости. ††† – Андрон Маркович! – воскликнул Иван, открывая дверь кабинета полковника. – Нам прислали видеозапись инцидента в тульском музее, которую сделали за месяц до происшествия. Он подошел к рабочему столу и придвинул к себе компьютерную клавиатуру. Длинные пальцы проворно застучали по клавишам. На экране появилась запись, на которой молодой человек в бейсболке сидел на кушетке напротив картины. Спина прямая, поза кажется слишком напряженной. В углу зала стоит работница музея, она не смотрит на посетителя. Ведет себя вполне естественно, будто его присутствие ее не тревожит. – Запись сократили, на самом деле он так просидел около часа. Затем работница музея посмотрела на часы и вышла из зала. Мужчина в бейсболке тут же «ожил». Движения слаженные, продуманные, отточенные до автоматизма. Он скидывает куртку, поднимает футболку, вокруг туловища обмотана ткань. – Это холст. Он свернул его в несколько слоев, – пояснил Свиридов. Развернув холст, посетитель подошел вплотную к картине и пропал из вида камеры. – Вот что он сделал, – следователь поставил запись на паузу и вывел на экран фотографию, на которой поверх золотой рамы была приклеена скотчем картина-абстракция с черным фоном, – затем он возвращается на место. Иван запустил запись. Мужчина в бейсболке отходит на три метра от картины и делает несколько фотографий. – Чудик какой-то, – буркнул полковник. – Тульские следователи допросили смотрительницу музея, она сказала, что этот парень за последний месяц приходил в музей трижды. Просто сидел, рассматривал картины часами, потом уходил. Вел себя тихо, с сотрудниками музея был вежлив, иногда делал зарисовки, но прятал, когда кто-то из работников пытался их разглядеть. Приходил всегда утром, а к обеду исчезал. Как только работники музея поняли, что мы его подозреваем, вспомнили, что этот парень несколько раз беседовал с Поликарповым Арсением Игнатьевичем, в прошлом скульптором по профессии, сейчас пенсионером. Год назад он устроился в музей куратором. – Однофамилец или родственник? – Как выяснилось, дедушка нашей последней жертвы Поликарпова Евгения. – Вот и связь! – выпалил Лимонов и, заложив руки за спину, зашагал взад-вперед по кабинету. – А самое главное: Арсений Игнатьевич, по словам родственников, уехал к другу во Владимир – первое место преступления. Но когда пропал внук, до него не смогли дозвониться. После того как нашли Евгения, дочь Арсения Игнатьевича забила тревогу, дозвонилась в квартиру друга отца, но тот сказал, что Арсений до него так и не доехал. Позвонил с дороги и сказал, что плохо себя почувствовал, и вернулся обратно. Друг предложил помощь, но тот отказался, сославшись на то, что позвонит дочери, и та все организует. Тульские коллеги обзвонили все больницы и поликлиники, Поликарпов в медучреждения не обращался. – Так что ж получается? Его похитили? Это наша следующая жертва? – Может, жертва, может, нет, черт его знает, – почесал затылок Иван. – У Караваджо есть картины, в сюжете которых могут использоваться старики? Свиридов ввел в поисковике запрос и начал просматривать страницу за страницей. – «Жертвоприношение Исаака» – один старик, «Призвание апостола Матфея» – три старика, «Распятие Святого Петра»… да их тут множество. И мы не знаем, будет ли это одиночный портрет или групповой. От мысли, что Отверженный в следующий раз может представить групповой сюжет, полковник побелел. – Я просмотрел профайл на Отверженного, сопоставил с тем, что Бирк говорил в тульском музее про картины Караваджо. Возраст, телосложение, пристрастие к живописи и скульптуре. Думаю, парень с черной картиной и есть наш убийца. Полковник рванул в конференц-зал, Свиридов поспешил за ним. На одной из стен висела карта западной части страны. – Пройдемся по его маршруту, – предложил Лимонов. – Он приезжает во Владимир. Каким-то образом узнает про убийство Власюк, крадет голову, а на третий день выставляет на передвижной выставке. Затем едет в Рязань… Иван пометил два города красным маркером. – …похищает из хосписа Довлатова, держит двое суток, выставляет в музее. Дальше Тула. Такая же схема, только временной промежуток сокращается. Похищает Поликарпова в десять вечера, а убивает уже к полуночи и тут же выставляет в музее. Что мы из этого можем извлечь? – С головой Власюк ему было не сложно. Мог хранить в холодном месте и ждать ближайшей выставки. С Довлатовым пришлось попотеть. Он не смог его контролировать, применял неоднократно электрошокер, и тот умер. Поэтому Поликарпова он похищает непосредственно перед воплощением задуманной картины. – Я согласен с Бирком, не похоже, что он их хватает случайно. Он знает, где и кого искать, а значит, едет в новый город уже с намеченной жертвой и сюжетом, для которого он ее подыскивал. ††† Когда машина подъехала к белоснежному зданию с пурпурной вывеской «Загородный клуб Элегия», Кира взглянула на часы Бирка. Стрелки показывали полночь. – Сегодня вход только для пар, но Сото будет с нами на связи. – Бирк протянул ей наушник телесного цвета. Кира в очередной раз упрекнула себя за халатность. Она так была увлечена сборами, что не удосужилась уточнить, куда конкретно они едут. Задняя пассажирская дверь распахнулась, и к ней потянулась мускулистая загорелая рука в белой перчатке. Кира подала руку и вышла из машины. Перед ней предстал улыбающийся молодой мужчина в черных брюках, белой рубашке и бабочке. – Добро пожаловать! – любезно произнес он с загадочным видом. Жестом показал на лестницу, устланную красной ковровой дорожкой. Опираясь на трость, Бирк обошел машину и подставил ей руку. Хромота Бирка стала настолько явной, что ему тяжело было подниматься по лестнице.