– Что ты должен сделать, если здесь испортится автомобиль? – Позвонить по телефону и сообщить унтер-офицеру Келеру. – А если нет связи? Вошел в ступор. Ну да, как может не быть связи там, где она есть? – Если связь нарушена, твои действия. – Доложить фельдфебелю Коху. – Его действия? – Отправит посыльного. – Пешком? – Если нет транспорта, да. – Такие случаи уже были? – Нет. – Старшина, найди испорченный складской бланк или что-то вроде этого, посмотри в кабинете у фельдфебеля. Посмотри, чем он заполнял бланки, и тащи сюда. Через пару минут я был обладателем смятого листка, заполненного с одной стороны типографским текстом на немецком, часть надписей была выполнена авторучкой, но лист был перечеркнут наискось карандашом. Старшина держал в руке еще пачку бумаг, авторучку и несколько карандашей разных цветов. – Тут у них по-разному, – старшина показал бланки. – Где чернила, где карандаш. В основном либо синий, либо красный. Переворачиваю испорченную ведомость чистой стороной вверх и кладу на верстак, сую Зигелю синий карандаш. – Пиши. Господин унтер-офицер, попал в аварию, врезался в столб, повредил радиатор и телефонные провода, чиню автомобиль. Крафтфарер Карл Зигель. Давай сюда. Так, вроде все правильно. До заката еще полчаса, до темноты не меньше часа. Успеваю. – Старшина, этого под охрану ко второму. Я встречать транспорт. Действуем по плану, пока все идет тип-топ. Когда дошел до развилки, понял, что в план вкрались изменения. Вместо одного грузовика ко мне подъехали два. – Сержант Байстрюк, доклад. – Товарищ командир, как вы и приказали, расположились на обочине, изобразив поломку. Вдруг подъезжает это чудо, – он показал на брата-близнеца нашего «Круппа». – И оттуда выбираются два фрица и о чем-то нас спрашивают. Я думаю, хотели помочь. Ну, мы им быстро в табло, скрутили и в кузов. А тут и Егоршин подъехал. Вот мы здесь. – Быстро старшего машины. – Есть. Немец был здорово помят и испуган. – Звание, имя, должность. – Обергефрайтер Фриц Кальб. – Цель поездки. – Доставка груза на консервный завод. – Какой груз? – Соль, жесть, топливо. – Сержант, что в кузове? – Мешки, похоже с солью, две огромные шпули из металла и бочки с бензином. – Хорошо, этого обратно, и в темпе вальса на склад. Егоршин, слазь с самоката. До Больших Жариц километра три, это нам раз плюнуть. На въезде в село поста не было, пришлось прошвырнуться до завода. Не назвал бы это заводом, конечно, не знаю, что внутри, но снаружи эти два обшарпанных барака впечатления не производят. Здесь наконец-то был пост. – Часовой, вызови разводящего. – Сейчас, господин унтер-офицер. Через пару минут тот уже был на месте. – Гефрайтер Кольбе. – Унтер-офицер Зелински, фельдфебель Кох просил передать вот эту записку унтер-офицеру Келеру. Есть у вас такой? – Так точно, господин унтер-офицер. – Отлично. Еще фельдфебель просил передать от себя, чтобы Зигель сдох на чистке сортира. – Извините, если не секрет, что он опять натворил? – Сшиб телеграфный столб, да так удачно, что я еле проехал. Там еще один грузовик стоит, и обергефрайтер склоняет вашего Зигеля по матушке. Похоже, они все заночуют на болоте. – Если это Кальб, то Зигелю не придется ночевать, тот его просто утопит в этом болоте. – Ну, это уже проблемы комаров и пиявок. Счастливо оставаться, мне надо до темноты попасть в Смоляги, и так пришлось петлю делать. – Успеете, господин унтер-офицер, здесь километров пять, но дорога на удивление приличная. Дорога была и вправду приличная, только проехал я по ней не больше километра, а дальше пришлось опять сворачивать на гать. Тут не разгонишься, мигом в гости к кровососущим червякам отправишься. Темнеет быстро, а фару включать пока рано, как бы от Жариц не заметили. Через пять минут все равно пришлось прибегнуть к искусственному освещению, но тут дорога пошла вообще по низине, даже лужи стали встречаться. Все, вроде выбрался, вон уже и МТС, и первая груженая машина пошла к лесу. Похоже, все по плану. Трижды нажал кнопку сигнала, а то еще пальнут сослепу, и вкатился в ворота. – Байстрюк, где старшина? – Хабар перетряхивает, товарищ командир. Счастлив, как кот, нашедший крынку сметаны. Думает, как все утащить, только, боюсь, не справимся мы. Телег только тридцать штук. Может, попробовать две ходки машинами по дороге сделать? – Стремно. Не ездят немцы по ночам, нарваться можем. Новую тактику на машины нанесли? – На продуктовую уже, и номера переписали, она сейчас под загрузкой, жаль, что только двухосная – берет мало, а на последнюю вон Полищук рисует. Старшина сказал, что разгружать ее не будем, двумя справимся, больно мороки много. Дозагрузим к утру, и все. Тут уж Кошка пусть сам разбирается, я не логистик. То, что разгружать третью машину не стали, может, и правильно – намаемся еще за ночь. А вот и старшина, глаза и правда блестят в темноте, чисто тотемный предок вселился. – Как наше ничего? – Даже не знаю, что сказать. И хорошо и плохо. С чего начать? – С хорошего, конечно. – Хорошее следующее – есть несколько пулеметов, очень много винтовок, минометы, противотанковые пушки, гранаты, даже взрывчатка… – Продолжайте, старшина, что в этом плохого? – Почти нет патронов, минометы без прицелов и почти без мин, пушки без прицелов и замков, естественно, снарядов мизер, к гранатам нет запалов, а к взрывчатке – взрывателей. – Весело. Что, совсем плохо? – Не совсем, но придется выкручиваться. Сорокапятки и пятидесятимиллиметровые минометы снабдим из Германовых находок. Пара «максимов» без лент не останутся. Есть четыре ДТ, те тоже вполне подойдут, только сошки какие-то под них надо сделать. Даже ДШК есть, но на четыре ленты только тридцать патронов, даже не представляю, где под него припас брать. А бросать такую вещь… Вот часть винтовок придется бросить, их тут, если я правильно понял, три с половиной тысячи штук. Старшина открыл амбарного вида книгу и стал тыкать пальцем. Он что, правда в такой темноте что-то видит? Нет, я тоже, конечно, вижу, но у меня причина есть, а вот он с чего? – Давайте пройдем в помещение, я понимаю, что у вас ночная охота, это фамильное, но не все же произошли от львов и пантер. – Да, конечно. Вообще там нужно хорошенько осмотреться, не удивлюсь, если фельдфебель хранил что-либо ценное у себя. Я тоже не удивлюсь, я даже не удивлюсь, если ты, старшина, все его заначки вмиг расколешь. Вы, кладовщики, одним миром мазаны и друг друга насквозь видите. В конторе порылись неплохо, в смысле нарыли неплохой улов. Особенно порадовала караулка, она же оружейка. В придачу к тому «максиму», что стоял у ворот, мы получили два ДП и две здоровые пачки дисков – одна снаряженная, другая – нет. Видно, немцы тоже периодически переснаряжали их. Всего дисков было восемнадцать, не считая тех, что на пулеметах. Только это давало нам разом полтысячи патронов. Но это было не все, «максим» тоже был укомплектован десятком полных лент. Интересно, от кого они здесь собирались обороняться, или хомячество есть интернациональный признак? Вполне возможно, потому как еще два цинка патронов – это явный перебор для четырех СВТ, найденных здесь же. Вот машинки для набивки лент и зарядки дисков – это пригодится. Маузеровские карабины и хороший запас патронов к ним, это уже было просто приятное дополнение. Как и пара ракетниц с более чем приличным количеством сигнальных и осветительных ракет. В «казарме» отыскались еще по паре «наганов» и «ТТ», а вот патронов к ним было немного, в общей сложности меньше сотни на все. Зато порадовали запасные комплекты вермахтовской формы и масса хозяйственных мелочей, даже электроутюг, вот ведь умеют устраиваться, черти. На улице был полный аврал. Вторая машина уже ушла, и сейчас опять загружали наш первый автотрофей. Егоршин стоял у пассажирской двери и курил в кулак. Так как в погрузке он не участвовал, но вид имел запыхавшийся, значит, потаскать тяжести ему все же пришлось. – Егоршин.