Через два часа в лесу недалеко от деревни Жерносеки комсомольской ячейкой был образован партизанский отряд «Полоцкий мститель». Отряд на сто процентов состоял из комсомольцев, те из бойцов, кто до сегодняшнего дня комсомольцем не был, им стал. Вопросы будут с Кузьмой – в комсомол его будет сложно принять по возрасту, да и если не это, вряд ли он вообще согласится. Будем решать проблемы в порядке поступления. Комсомольский партизанский отряд – отмазка по сути слабая, но тут уж что смог, то и сделал. По крайней мере красноармейцы теперь подчиняются мне как секретарю комсомольской организации по партийной линии. Хотел обозвать себя каким-нибудь Генеральным или Первым, чисто для пользы дела, но против Устава не попрешь. Жорка придумал обозвать меня боевым секретарем – глупость, конечно, несусветная, но составители Устава не додумались ввести запреты на такие звания. Теперь я – единственный в мире боевой секретарь. Бред. Кроме этого, естественно, должность командира отряда досталась тоже мне. Предложения по введению должностей заместителей отмел сразу, нечего тут бюрократию разводить, хотя позже, если расти будем, без этого не обойтись. Георгия из вредности назначил делопроизводителем, но за это снял с дежурства по кухне, с вечного, естественно, от очередного хрен отмажется. Вообще с кухней нас посетила удача, хотя… Впрочем, дело было так. – Старшина, а бойцы твои кто по военно-учетным? – Дык, хозяйственники мы, четверо водители, включая и меня, повар и слесарь. Слесарь и повар спецы без преувеличения хорошие, а водители так – нормальные. – Прибедняешься, сам тоже просто нормальный? – Сам ничего так, а остальные только с гражданки, дивизию-то нашу из стрелковой переформировывали, вот под это дело и призвали. – Понятно, хозотделение у меня уже есть, теперь найти бы тех, кто воевать будет. – Товарищ командир, вы не сомневайтесь, мы все так воевать будем, что тошно станет. Я даже подозреваю кому. На шесть винтовок у новых членов отряда имелось аж двадцать патронов, количество прочего военного имущества стремилось к бесконечности, понятно, с каким знаком. Быстрый опрос личного состава выявил следующие достоинства: пятеро из шести, объяснять, кто этот шестой, думаю, не следует, были на стрельбище целых три раза, выпустив в общей сложности по три десятка патронов в белый свет. Как метать гранаты и стрелять из ручника, им тоже показали, но не разрешили, наверно, посчитали, что не заслуживают доверия. Еще много чего они знали о воинской службе, но не умели. Все просто здорово. Спихнул на старшину организацию караульной службы, а сам с сержантом сел составлять план боевой учебы. Ну да, два знатока придумывают нечто, о чем имеют смутное представление. Составили, а куда деваться. Первым делом ознакомили личный состав с «маузерами», и караульная пара заступила на пост с трофейным оружием. По поводу трофеев Георгий меня здорово обрадовал – мы стали обладателями пяти винтовок, пулемета, семи гранат различных систем и больше четырех сотен патронов. Небольшая проблема была с «машингевером» – к нему был только один магазин на семьдесят пять патронов и два на двадцать пять, а с ленты он не питался. Для затяжного боя оба наших пулемета не годились, ну так и не будет причин ввязываться в подобную глупость. Основная наша тактика – сделал пакость, и в кусты, на большее и замахиваться не стоит. Что за оживление в лагере? Дежурная смена куда-то сорвалась, небось зампотыл попался в капкан нашей организации постовой службы – стоит сейчас с поднятыми руками и удивляется, а туда ли он попал. Точно, ведут. Серьезные такие, до этого только их ловили, а теперь, гляди, сами круче крыши. – Товарищ командир, задержанный доставлен, требовал встречи с вами. Докладывал старшина Кошка. – Благодарю за службу, старшина! – Служу трудовому народу! – Знакомьтесь – наш начальник разведки товарищ Говоров, а это, товарищ Говоров, старшина Кошка. Мужчины пожали друг другу руки, и дежурная смена подалась на место постоянной дислокации. – И что это было? – Много нового произошло за прошедший день, товарищ начальник разведки комсомольского партизанского отряда «Полоцкий мститель». – Быстрые вы. С зампотылу меня понизили, гляжу? – Ну извини – место хлебное, а у меня теперь есть целый старшина из хозроты. Кого, как не его? Мы рассмеялись, после чего пришлось вводить Кузьму в курс дела. Оказалось, что не только по возрасту, но и по званию он у нас самый старший – еще перед Февральской успел закончить школу прапорщиков. Узнав о боевых качествах нашего нового пополнения, долго смеялся, правда, не так долго, как после прочтения учебного плана. Обещал переделать. Может, до начштаба повысить, и пусть совмещает? Хорошая мысль, особенно в плане разгрузки себя, любимого. Откуда-то в голове всплыл вопрос: «Кого должен любить демон?» И ответ не заставил себя ждать. – Что с восстановлением моста? – Думаю, уже закончили. Задержка у них вышла, там такая прорва машин с обеих сторон собралась, пока жандармы все это дело разгребли, пока саперы пробились – полдня коту под хвост. Колонны в обход погнали, наши Жерносеки, считай, стали оживленным местом. Дорога – в хлам, машин не меньше трех штук на борт опрокинули, это только что я в окрестностях видел. Сейчас уже спокойно. – Вот и ладушки, пару дней отсидеться надо да пополнение в божеский вид привести. Мы тут среди трофеев денег взяли – сто пятьдесят шесть марок и более тысячи рублей. Есть мысль, как распорядиться? – Марки я бы вообще светить не стал, а вот червонцы могут и пригодиться, только надо получше прикинуть, как и для чего. У тебя какие мысли? – Как думаешь, наши до зимы вернутся? – Ну ты хватил – если только к следующей. – Вот и я так думаю, а зимой без теплых вещей и продуктов хана. – Так это к гадалке не ходи. – Как думаешь, что будет, если мы ревизиями начнем заниматься? – Тож ходить далеко не надо – сдадут. – Потому и покумекай, как нам и рыбку съесть, и костью не подавиться. Если нас будет десяток, то перебьемся, а представь, что полсотни или поболе… Ну, и еще одно дело – неприятное. Надо тебе в Полоцк ехать, представиться новой власти на предмет занятия административной должности. – Ты на что, командир, меня подписываешь? – А кому сейчас легко? Ты от советской власти пострадавший? Пострадавший. Так что надо, Кузьма, надо! Мы перестрахуемся – я тебе приказ выпишу, или издам, не знаю, как правильно, но учти – приказ будет только в одном экземпляре, спрячь так, чтобы ни одна немецкая собака не сыскала. Если с отрядом что случится, не хочу никого подставлять. – А если со мной что случится, так в глазах людей врагом и останусь? – Если жив останусь, слово даю, сделаю, что могу, ну а если… не обессудь. – Блин! Вот как увидел тебя, командир, в первый раз, так и понял – вот тебе и вестник на коне бледном. – Ага, сейчас только косу достану. Отставить лирику. Еще что есть? Если нет, тогда к тебе еще дело – сам займись или Николая пришли, но мне нужно научить бойцов по лесу ходить, а то прямо стадо слонов какое-то. Да и сам такой же. – Вот тут я тебя огорчу – ничего не получится, на твердой подошве в этом году никто из вас правильно не пойдет. Единственно, что могу предложить, – онучи из плотной кожи. Частично поможет, но если придется бежать – ноги посбиваешь враз. Кольку пришлю, но на чудо не надейся. – Хорошо, на этом и остановимся. Да, чуть не забыл, как в город поедешь, самогонки возьми, да почище, и копченостей каких. – Вот уж как власти подмазывать, ты, командир, меня не учи, все они одним миром мазаны. * * * Утро красит нежным светом… И правда, день начался хорошо – с громкого ора старшины. Ну а чего бы ему не орать – просыпается, значит, начальник караула, а рядом с ним пацан сидит, семечки лузгает да дровишки в костер подкидывает, чтобы служивые не замерзли, вдруг простудятся, а это урон боеспособности отряда. Считаем, что первый урок преподан, и теперь злой старшина ни с кого не слезет, пока не реабилитируется. Вот, уже онучи мотают. Положим, не слишком сложное занятие, особенно для тех, кто знаком с портянками и обмотками. А вот дальше пошло веселее. Я, конечно, понимаю, что пальцем по пеньку – это больно, но матом при ребенке ругаться совсем не дело. Ровно на три наряда потянуло, причем не за мат, а за нарушение режима тишины в условиях, приближенных к боевым. То ли еще будет. Скажу вам, в передвижении на обмотанных кожей ногах свои преимущества есть. Пока не наступишь на что-либо мокрое, острое или с размаху не врежешь по чему-либо не слишком мягкому. Но обучательный эффект от этого только улучшается. Коли научишься в онучах ходить так, что ноги не будешь уродовать, то и в сапогах или ботинках поступь, как у какого-нибудь Верной Руки, выработается. Тяжело в учении, но куда деваться. Николай, раз уж перешел в разряд инструкторов, поставил вопрос об официальном зачислении в отряд. В ответ на отговорку о недостатке оружия представил аргумент в виде «нагана», извлеченного из-за пазухи. Получил соответственно – по шее с конфискацией. Обиделся, да так и ходил с опущенным носом, пока не получил на руки приказ о зачислении с испытательным сроком. Кто сомневается в силе слова? То-то же. Надо где-то печать раздобыть. И знамя. По мне, лучше пару пулеметов и миллион патронов да взрывчатки тонну. Угу, мечтай! В общем и целом день прошел хорошо. Вечер тоже неплохо. Кузьма принес еды, справку о назначении старостой и бутылку самогонки, литра на два, обмыть это дело. Обойдетесь, самогонку тоже конфисковал на нужды медсанбата. Ну и что, что медсанбата нет, нужды вполне могут появиться. Лучше бы, конечно, без них, но на такое даже надеяться не стоит. Заодно переговорил по перевязочным материалам и лекарствам. Тут тоже облом полный. Материал на бинты, конечно, найдется, но вот с лекарствами полная… выпуклая часть спины. Устроил разгон насчет ношения детьми оружия, заодно и потребовал патроны к конфискату. Колька опять получил по шее, но в этот раз почему-то не обиделся – может, я бью как-то не так, обидно слишком. Дальнейшие пытки главного разведчика на предмет наличия оружия, снаряжения и боеприпасов завершились невнятным: «Есть маленько, на днях бойцов дашь – сходим». Короче, день прошел не без пользы. Следующее утро тоже ничего не предвещало, хотя задержка нового инструктора и сбила слегка план учебы, но особой тревоги не принесла. Примчался Колька с опозданием в два часа и в мыле, явно здорово спешил. – Тащ кмдир, там немцы с нашими… – Понял. А теперь переведи дух и спокойно доложи – наши с немцами что: дерутся или пьют? Глаза у Николая сделались величиной с серебряный полтинник. – Немцы наших пленных сторожат, – закашлялся, видно и правда здорово бежал. – А те работают, дорогу делают. – Вот теперь совсем понятно. А теперь давай подробно: где, сколько и все прочее. Оказалось, что наша диверсия имела далеко идущие последствия. Машины, пущенные в объезд сожженного моста, здорово покурочили грунтовку, шедшую через Жерносеки на Козьи Горки, где та выходила на мощенную гравием дорогу более приличного качества, используемую немцами как магистраль снабжения. Если же в Жерносеках и поблизости она была просто разбита, то в семи-восьми километрах далее, около хутора Худобки, дело этим не ограничилось, больно уж болото близко там подступало. Вот и сделали там в свое время нечто вроде гати, засыпанной сверху землей. Немцы об этом не знали, осторожности не проявляли, вот и получили полкилометра перемешанной с полусгнившими бревнами грязи и пяток ушедших в болото по самую крышу грузовиков. Повезло еще, что остальные успели повыдергивать. А жаль. Сейчас на месте этого безобразия проходила целая спасательная операция. На это надо обязательно посмотреть. Может, что поиметь удастся. Проводником, естественно, взял Кольку, хоть карта и есть, но плутать я с ней здорово умею. Хотел взять с собой еще и Георгия, но решил, пусть сержант тыловиков погоняет, а мне стоит старшину в деле посмотреть. Так втроем и отправились. Тяжелого оружия брать не стали, пару винтовок да короткостволы. Кошка с наганом оказался хорошо знаком. Идти было хоть и недалеко, но сухпайком новый зампотыл озаботился, мало ли сколько пробыть на месте придется. Быстро двигаться не стали, шум нам не нужен, так что два часа на дорогу вынь и положь. Подход оказался не слишком удобным – дорога с началом болота прижималась к лесу так, что шла практически по восточной опушке забитого подлеском лесного языка. Если немцы выставили там пару секретов, попадем как кур в ощип. Не стоит оно того. Пришлось смотреть за суетой метров с четырехсот, да и видно было плохо. Судя по количеству техники, немцев было немало – десятка два или три, по пленным сказать еще труднее – их загнали в болото, и сколько их там, один аллах знает. Может, десяток, а может, и пять. Понаблюдав с часок, увидели, что одну машину спасателям вытащить все же удалось, задействовав при этом четыре то ли трактора, то ли транспортера. Техника явно не немецкая, трофеи скорее всего, а вот советские или европейские, так сразу не скажу. Две машины опознал Кошка, сказал, что это тягачи «Коминтерн», остальные не видел никогда. Чтобы увидеть происходящее с другой стороны гати, прошли лесом по широкой дуге, но ничего интересного там не обнаружили. Если шевеления нет, то и постов скорее всего не ставили, нечего тут охранять. Удалось подобраться к самой дороге. Да, как будто Мамай прошел. Так должна, наверно, выглядеть железная дорога, которую после путеразрушителя еще и разбомбили. Если немцам нужна эта дорога как рокада, то они здесь не на один день застрянут, а может, и не на одну неделю. Судя по технике, машины они до ночи повыдергают все, а вот будут ли гать восстанавливать, а если будут, то какими силами? Не думаю, что они будут задействовать свои инженерные войска на такой работе, либо пленных припашут, либо местных, а то и тех, и других. По крайней мере в Польше так и делали, судя по полученным мной воспоминаниям. Ну, как говорил знакомый людоед – пожуем, увидим. Полдень уже на дворе, нового вряд ли что углядим, пора и честь знать. – Старшина, дорогу запомнил? – Так точно, товарищ командир. – Завтра возьмешь с собой бойца поглазастее, извини, бинокля нет, и оборудуешь наблюдательный пункт. Пусть он все внимательно запомнит, всех пересчитает, особенно обратит внимание на количество секретов в лесу. Места, где их выставят, он не заметит, но менять их должны, не оставят же сидеть на весь день. – Так, может, с ночи залечь? Тогда точно все заметим. – На твое усмотрение. Мне сведения нужны, а как, решай сам. В лагере царила учебная атмосфера, то есть бардак продолжался. – Сержант, доклад. – Товарищ командир, отряд действует по учебному плану, представленному начальником разведки. Быстро он. Хотя, судя по нескольким листочкам, протянутым мне Жоркой, план этот особой развернутостью не страдает. – Где сам? – Обещал быть к шестнадцати ноль-ноль. Сказал, нужно двух бойцов дать. С утра вернет. Конечно, вернет, только они полдня отсыпаться будут. А еще двух старшине на наблюдательный пост надо. Двое здесь на карауле. Зашибись – остаются три, нет, с Кузьмой четыре, свободных, как вольный ветер командира. Все, точно надо еще подчиненных раздобыть, придется немцам делиться. Старшина чего-то хочет. – Товарищ командир, непорядок, что люди под открытым небом спят, ночью не так и жарко, а если дождь. Землянки бы вырыть, раз палаток нет. Шалаш он что, от дождя помеха плохая. – А есть смысл, если на днях уходить отсюда будем.