Он решил, что это, должно быть, общеизвестный факт, который пробился через его амнезию. Синдер бросил ковш в бочку и вернулся к Фэйну. – Сейчас я покажу тебе последующий удар, который можно использовать после контратаки, – сказал Фэйн. Он продемонстрировал маневр, и Синдер молча возликовал. Ранее, когда он раздумывал, какие атаки связать вместе после контратаки, некоторые показались ему подходящими, и Фэйн показал одну из них. Догадка оказалась верной. – Чему ты улыбаешься? – спросил Фэйн. Синдер рассказал. – Тогда тебе не составит труда понять, как передвигать стопы. Наизготовку! – Фэйн ритмично выкрикивал команды: – Атака! Защита! Контратака! Последующий удар! Заново. Синдер порхал из одной стойки в другую, с каждым мигом меч ощущался в его руках все естественнее. Его запинающиеся шаги становились все увереннее. Вскоре, однако, он снова запыхался, и Фэйн опять объявил перерыв. – Сделай перерыв. Без воды. Пора собраться. Восстанови дыхание. Синдер заставил себя стоять ровно. Наклониться, жадно глотать воздух, как рыба, выброшенная на сушу? Он не хотел, чтобы другие кадеты видели его таким. Он ждал, пока сердцебиение и дыхание придут в норму, а Фэйн заговорил: – Это правда, что на днях с тобой беседовала якшин? Синдер не знал, зачем Фэйн решил обсудить его странную встречу с древесной девой. – Да. Она назвала меня Майналор. – Майналор. «Кто-то интересный с секретом». Вот что значит это слово на шевасра, – Фэйн задумался. – А ты не так прост. * * * Прошло четыре недели – целый месяц – с тех пор как Синдер оказался в «Украшенных Сталью», и каждую свободную минуту он проводил, оттачивая навыки боя. Он выкладывался больше остальных, тренировался часы после того как остальные кадеты уходили в конце дня, выкладываясь по полной, изо всех сил стараясь сократить дистанцию между своими возможностями и своими мечтами. В конечном итоге какая-то часть его неустанной работы окупилась. Он наконец научился устойчиво стоять на ногах и смог выполнять то, что от него требовалось на тренировках, будь то гимнастика, бой на мечах или рукопашный бой. Он мог выполнять все это и больше не падал в изнеможении. Правда, с трудом. – Перерыв! – прокричал мастер Лирид. Синдер и остальные кадеты как один закончили упражняться и поднялись на ноги. Этим утром они тренировались целый час. Всего лишь занятия на выносливость, которые проходили через дорогу от школы. Сначала сделали медленную разминку и растяжку, чтобы улучшить равновесие и повысить силу кора. Затем тренеры заставили их перейти от короткого бега к серии отжиманий с хлопками и, наконец, ползанию с отжиманием по всей длине зеленого сквера. Минута на отдых, затем еще цикл. Несколько жителей Быстромечия подошли, чтобы понаблюдать за кадетами, подбадривая их выкриками и делая ставки, кто закончит первым. Они осмеивали того, кто заканчивал последним, и это был Синдер. Это всегда был он. Получив возможность отдохнуть, Синдер заставил себя дышать ровно и глубоко. Если он научится контролировать дыхание, это лучше поможет восстановиться, нежели если он будет пыхтеть как пес. Контроль также поможет в конечном итоге сравняться с остальными кадетами, которые едва ли устали после утренней тренировки. Тем не менее на лицах виднелись капельки пота, стекающие по шее и собирающиеся на воротниках и под мышками их рубашек. Рубашка Синдера тоже была мокрой насквозь. Хоть выжимай: после сегодняшней тренировки ее придется стирать. Ветерок, принесший осенний холодок, заставил его поежиться, но он не обращал внимания на неудобства. Это было неважно. – Здесь мы закончили, – произнес мастер Лирид. – Следуйте за мной во двор. Синдер поплелся за другими кадетами, когда они пошли следом за мастерами и Фэйном обратно в «Украшенных Сталью». Они вошли во двор, где проходило большинство их тренировок, и там обнаружили, что их ждет древний старец. Он отдыхал сидя, обладая достаточной гибкостью, чтобы сесть на землю скрестив ноги и положив стопы на противоположные колени. Внешне он напоминал более пожилую версию мастера Джина. Его кожа походила на мятую рисовую бумагу, а макушку, покрытую пигментными пятнами, венчал ободок редких белых волос. – Попейте, – сказал кадетам мастер Джин, – а затем подходите сюда. Сегодня у нас особый гость. Синдер присоединился к кадетам, собравшимся у бочки с водой. Очевидно, они знали сидящего посреди двора старика, и потому взволнованно переговаривались. Горан чуть не подпрыгивал. – В последний раз, когда он сюда приходил, я наконец понял, что все это время делал не так. – Видимо, все, – фыркнул Боунс. Горан фыркнул в ответ: – Говорит тот, кто не переставал петь ему дифирамбы, впервые с ним повстречавшись. В Синдере взыграло любопытство, и он уставился на старика. Кто же он такой? Несколько минут спустя их позвал мастер Джин. – Подойдите. Беседа оборвалась, и кадеты быстро расселись, скрестив ноги, полукругом вокруг древнего старца. Синдера продолжало донимать любопытство. – Это мастер Шарн, искусный воин, обучавший меня, – произнес мастер Лирид, представляя пришельца и одновременно отвечая на незаданный вопрос Синдера. Мастер Шарн открыл глаза. Некогда темные, сейчас они помутились из-за катаракт, но их, похоже, все еще наполняла искра жизни. – Лирид прав. Я был одним из тех, кто тренировал его. Таким образом, я и ваш учитель тоже. – Он улыбнулся. – Простой вопрос. Время лишает нас боевых способностей, но по милости Девеша мы цепляемся за самый важный аспект нашего бытия. Это еще и наше величайшее оружие. Кто может мне сказать, что это? Дорр, Боунс и Мирк, должно быть, в прошлом уже не раз слышали этот вопрос, потому что обменялись понимающими улыбками. Сэш и Горан, напротив, неуверенно нахмурились. Они наклонились близко друг к другу, приглушенно обсуждая варианты. Синдер же молча самостоятельно рассуждал над ответом. Каким величайшим оружием может обладать человек? Молчание тянулось, пока Сэш не заговорил. – Наши руки. Благодаря им можем творить и биться. – Наши ноги, благодаря им мы можем двигаться и вести полноценную жизнь, – сказал Горан. Оба были неправы, и старшим даже не требовалось издавать смешки, чтобы Синдер это понял. – Наш разум, – сказал Синдер, поразмышляв еще несколько секунд. Смех старших кадетов оборвался, и Синдер обнаружил, что мастер Шарн обратил на него все свое внимание. – Почему ты так считаешь? – спросил древний мастер. – Физическая сила – это дар, но направляет его все же разум, – ответил Синдер. – Пока не сломлен разум, не сломлена воля человека. Как бы сильно ни было повреждено тело, любой, кто может мыслить, будет представлять угрозу. Улыбка мастера Шарна стала шире, и он захлопал в ладоши. – Молодец, – сказал он. – А теперь я расскажу вам, зачем сюда явился. Я сделал это не только затем, чтобы задавать вам вопросы. – После этой фразы остальные кадеты захихикали. – Как вам известно, следующим летом двое из вас представят эту школу на Турнире Создателя. Если нам повезет, оба они получат место в Третьем Директорате. Это академия, в которой куются и закаляются искуснейшие воины Семинала. Вы должны усердно тренироваться, изо всех сил концентрироваться на своем теле, но не забывать и о разуме. Воля и желание способны преодолеть многие препятствия. Они могут превратить малоодаренного человека в опасную личность, посредственного воина в славного, а поистине одаренного – в легенду. Синдер смущенно заерзал. Он не был посредственным или одаренным. На самом деле по сравнению с остальными кадетами он был малоодаренным. Он и близко не был таким же быстрым, как Сэш, не владел техникой в совершенстве, как Горан. Ему не хватало бесконечной выносливости Мирка, цельности Дорра и всеобъемлющего таланта Боунса. Что вообще у него было? – Все вы в чем-то талантливы, иначе Лирид не выбрал бы вас, – сказал мастер Шарн, избавляя Синдера от части страхов относительно его ценности. – Сосредоточьтесь на своем таланте, выпестуйте его, упрочьте его, но не теряйте из виду своих слабостей. Над ними вы должны работать не менее усердно, если не еще усерднее. Сэш активно закивал, соглашаясь. – Но есть одна проблема, одна слабость, которую не способен преодолеть ни один из вас, – сказал мастер Шарн. – Никто на это не способен. – Мы не можем очищать прану, – сказал Дорр. – Именно, – согласился мастер Шарн. – Прана. Или, как она зовется в состоянии покоя, лоретасра. Без этой способности мы не можем раскрыть свои чакры. Как бы ни были быстры наши мечи, эльф всегда будет быстрее. Как бы сильны мы ни были, гном всегда будет обладать большей мощью. Мы можем иметь лучшие навыки, чем сплетенные, но без лоретасры мы не способны преодолеть недостатки, тормозящие наш вид. Мы навсегда останемся воинами, не имеющими равновесия. У Синдера возникла дюжина вопросов. Кое-что ему рассказывал Дипак во время их пути в Быстромечие, и с тех пор он прочел все, что смог, на эту тему: эфир и лоретасра. Дипак говорил, что это два названия одного и того же, но он был неправ. Между ними была разница. Лоретасра обитала внутри человека, в то время как эфир был частью мира вне его. А еще Дипак говорил, что люди не умеют очищать лоретасру, отчего она становится загрязненной. Так как все это связано с праной? Синдер не знал, поэтому поднял руку, желая расспросить об этом. – Да, – сказал мастер Шарн, давая ему позволение говорить. – Что такое прана? – А. Хороший вопрос. – Мастер Шарн оглядел всех. – Кто-нибудь хочет ему рассказать? Остальные кадеты забормотали вполголоса, но ни один из них не оказался готов ответить. – Нет? – хохотнул мастер. – Мудро с вашей стороны, ведь никому не известна природа праны. Является ли она всего лишь очередным названием эфира и лоретасры? Эльфы и гномы сказали бы «нет». То же касается троллей, якшин и хранителей. Но никто из них не сможет объяснить, в чем, собственно, различие. Кое-кто утверждает, что прана – это та же самая субстанция, которую Шокан и Сира звали живатма, но помазанников с нами нет, чтобы объяснить это. Возможно, митхаспуры смогли бы объяснить, но они тоже отсутствуют. – А как же риши из Бхарата? – спросил Синдер. – Разве это не люди, сумевшие раскрыть чакры?