– И страшнее всего – именно вот эта внезапность! – горячо воскликнул Виктор Степанович.?– Внезапность во всем. Люди стали как хищные звери: если ты никого не съешь – съедят тебя. Твоей двоюродной прабабушке, кстати, повезло, Машенька. В то время немногим удалось проскочить. Или пройти над бездной. Настоящих специалистов все-таки ценили. Молодая власть отчаянно нуждалась в них. Ведь не осталось никого, кроме революционного пролетариата и крестьян, которые косо смотрели на новые порядки и были готовы в любой момент взбунтоваться. А государству требовалось как-то функционировать. И поэтому привлечение спецов, пусть даже старой закалки,?– стало жизненной необходимостью. Ариадна Федоровна была из их числа. Маша знала, что когда случилась Октябрьская революция, ее прабабушке Ариадне Федоровне Бориславской исполнился двадцать один год. Она была очень талантливой девушкой, занималась биологией и делала многообещающие успехи в медицине. Могла уехать за границу, но осталась в Советской России. Почему? Ее родители умерли в восемнадцатом году. Из родных осталась только сестра – Машина прабабка. Сведений об их жизни в первые годы советской власти было катастрофически мало. Маше удалось выяснить, что после революции Ариадна Федоровна работала в институте Богданова, но после двадцатых годов сведений о ней больше нет. Зато осталось несколько писем Ариадны к подруге, некой Наташе Р. В одном из этих писем Ариадна сообщает, что беспокоится о Романовых и особенно переживает за Анастасию. Это упоминание об Анастасии Романовой очень заинтересовало Вадима, он занимался историей царской семьи после их ареста. А еще Вадим считал, что Анна Андерсон, одна из самых известных девушек, которая выдавала себя за чудом выжившую царевну Анастасию, не лгала, а была именно младшей дочерью императора Николая Второго, а не самозванкой. С Виктором Степановичем Маша познакомилась случайно, три года назад разговорившись на одном из конгрессов по истории. Маша узнала, что Виктор Степанович Микушин тоже занимается историей своего рода и ему удалось установить, что его дед работал вместе с Бориславской Ариадной Федоровной в лаборатории Александра Богданова. А потом и в Институте крови, который он создал. С тех пор Маша и Виктор Степанович регулярно контактировали. Они переписывались по электронной почте, созванивались, иногда Маша приезжала к Виктору Степановичу в гости. Деду Виктора Степановича повезло меньше, чем Ариадне Федоровне. Или о нем просто больше известно. В 1938 году ученый Микушин был арестован и отправлен в ссылку. Вернулся он оттуда очень больным человеком и прожил всего пять лет. Виктор Степанович, будучи еще мальчишкой, слушал его рассказы о прошлом. Позже он записал по памяти многое из того, что слышал, но признавался, что немало упустил. – Все-таки я позвоню Вадиму,?– решилась Маша, вставая с кресла. – Хорошо, чтобы тебе не мешать, я выйду на кухню,?– откликнулся Виктор Степанович.?– Оставайся здесь. Никаких проблем. Он вышел, закрыв за собой дверь. Маша набрала номер Вадима. Длинные гудки. В чем дело? Неужели ему трудно ответить на ее звонок? Неужели он не понимает, что она беспокоится! Да и потом, разве ему не хочется услышать ее голос, поговорить с ней. Тревога стала сильнее. Может быть, он вообще уже охладел к ней? Маша поняла, что такие вопросы заводят ее слишком далеко, и дала себе приказ: прекратить панику. Вадим просто не может сейчас ответить. Она нажала на отбой и положила мобильный на столик перед собой. Вадим перезвонит ей при первой же возможности, и Маша не хотела пропустить звонок. – Виктор Степанович! – позвала она. Хозяин квартиры вплыл в комнату с подносом, на котором стояли чашки с чаем и вазочка вишневого варенья. – Я думаю, самое время подкрепиться. – Балуете вы меня. – А кого же мне еще баловать? Степка в Питере. Внуки ездят нечасто… Виктор Степанович жил один: жена умерла десять лет назад, сын с семьей переехал в Санкт-Петербург. – Все нормально? – кивнул он на телефон.?– Поговорили? – Нет,?– вздохнула Маша.?– Вадим не берет трубку. – Ну наверняка он очень занят. Не каждый же день его посылают в заграничную командировку. Общается с коллегами, весь в научных спорах и докладах. Ученые – люди увлекающиеся. Ты и по себе знаешь. А может, он телефон потерял? Закинул куда-нибудь среди бумаг и звонка не слышит? – Вообще-то Вадим всегда на звонки отвечает,?– возразила Мария.?– И он же педант. Все у него по правилам должно быть, и вещи лежат строго на своих местах, ничего никогда не пропадает. Все бумаги и документы разложены по папкам. Не то что у меня. И вдруг… – Позвонит,?– заверил ее Виктор Степанович.?– Обязательно перезвонит… Не расстраивайся раньше времени. Действительно, вскоре раздался звонок. Но только звонил не Вадим. А Машина мать – Светлана Николаевна. Мама звонила не так уж часто. Они с отцом жили своей жизнью, были совсем не старыми и очень активными людьми. Они с удовольствием ходили зимой на лыжах, летом путешествовали по стране – в Карелию, на Алтай, в Сибирь и даже пару раз слетали на Дальний Восток. У них был свой круг друзей, сложившийся за многие года. Костяк этого круга составляли школьные и институтские товарищи, такие же активные и деятельные. Маша очень любила родителей, но образ их жизни ей совершенно не подходил. Чаще всего вечерами ей хотелось остаться одной, слушать музыку или просто грустить, читать стихи, смотреть в окно. Мама с папой считали такое времяпровождение пустой тратой времени. В юности, когда Маша закрывалась в комнате и слушала музыку, все заканчивалось тем, что заглядывала мать и, увидев дочь за таким бессмысленным занятием, старалась придумать для нее настоящее «важное интересное дело» – велопрогулку, пеший поход или какую-нибудь работу по дому. Маша никогда не делилась с мамой своими переживаниями и секретами, опасаясь, что это тоже сочтут неважным и бессмысленным. К счастью, против ее увлечения историей родители ничего не имели. И даже гордились, что их дочь учится в аспирантуре. Вадима они также одобряли. Маша встретила Вадима год назад, и ей казалось, что жизнь входит в берега. Вадим был полной ее противоположностью. Если Маша втайне не любила порядок и тяготела к хаосу, то Вадим напротив – любил, чтобы все лежало по местам. Маша была совой, Вадим – жаворонком, Вадим любил сладкое, Маша – острое и соленое, Маша любила поваляться на диване с книжкой, Вадим – любил планировать выходные заранее и составлять пункты развлечений. Он вообще любил планы, отчеты, строгий распорядок. Но Маша ценила в Вадиме главное – он давал ей чувство дома. Живя с родителями – она жила в их доме. Они все делали дружно – ходили за покупками, готовили, принимали друзей. Никакой инициативы Маша проявить не могла. И с годами это стало раздражать. С Вадимом они снимали квартиру, и Маша чувствовала себя хозяйкой дома. И за это могла простить Вадиму многое – его мелкие придирки, стремление ее поучать, ревность к научным успехам. Но иногда ей становилось тяжело, и она думала, что, возможно, они не слишком-то подходят друг другу. Только признаться себе в этом у нее не хватало решимости. * * * Этого парня Вася Курочкин приметил сразу. Парень был из породы трудоголиков и фанатов, как и он сам. С такими Вася обычно быстро находил общий язык: увлеченность предметом плюс знания помогали сразу завязать разговор. Собеседники обменивались визитками и впоследствии, если встречались на разных мероприятиях, вели себя как старые знакомые, а бывало, что общение продолжалось и более тесно – завязывались совместные интересные дела и проекты. В фойе конференц-зала Вася и его новый знакомый – Вадим – перекинулись лишь парой реплик, более подробно поговорить не удалось, потому что начиналась конференция, но визитками обменяться все-таки успели. Не дожидаясь перерыва, Вася выскользнул из зала, намереваясь посетить заведение, куда и короли пешком ходят, но, проходя мимо буфета, неожиданно заметил Вадима, оживленно беседующего с какой-то дамой. Лица женщины он не рассмотрел, но предположил, что она – француженка. Может быть, дело было в чересчур прямой спинке, а может – в ее аккуратной и вместе с тем небрежной прическе. Вася отметил про себя, что, очевидно, этот разговор для Вадима более важен, чем присутствие на конференции. Когда он возвращался обратно в зал, этих двоих уже не было. Во время перерыва Вася разыскал Вадима. Тот выглядел взволнованным и озабоченным. Разговора не получилось, кто-то отвлек Васю, и он отошел, решив про себя, что непременно еще переговорит с Вадимом. Вечером он хотел было позвонить, благо телефон был на визитке, но подумал, что еще успеет. Знакомство можно возобновить и по возвращении в Москву, а сейчас у Вадима наверняка есть и другие дела. Возможно, он гуляет по вечернему Парижу вместе с той самой француженкой, а он, Вася Курочкин, будет отвлекать человека от столь приятного времяпровождения. На другой день Вася увидел Вадима и вновь отметил, что выглядит тот не лучшим образом. Явно парень провел бессонную ночь, Вася мысленно поздравил себя с тем, что вчера правильно все рассудил и не стал вторгаться в личное пространство молодого ученого. На третий день Вадима на конференции Вася уже не встретил. Не видел его и в аэропорту, хотя Вадим мог лететь другим рейсом. Когда Вася сидел в аэропорту в ожидании рейса, ему позвонила Анна – его помощница и компаньон, вывалила ворох новостей, и все, что связано с новым знакомым благополучно испарилось из Васиной головы. Нужно было решать насущные задачи. * * * Маша знала за собой один существенный недостаток. Она была человеком мнительным и легко поддавалась панике, хотя каждый раз уговаривала себя не делать из мухи слона. Вот и сейчас она с трудом сдерживала слезы. – Машенька! Ты что? – спросил обеспокоенный Виктор Степанович. – Кажется, с Вадимом что-то случилось,?– дрожащим голосом сказала она.?– К телефону не подходит, на эсэмэс не отзывается. Да еще мама сыплет соль на рану: спрашивает – как Вадим. А что я могу ей ответить? Промямлила, что все в порядке. – Машенька, не надо рисовать себе всякие ужасы понапрасну! Ну что могло случиться на научной конференции? Думаю, скоро все прояснится и окажется, что твоя тревога была напрасной. – Да, возможно, вы правы,?– вздохнула Маша, но тревога не отступала. * * * В Москву Вася Курочкин вернулся в хорошем настроении, несмотря на то что Анна загрузила его работой еще в аэропорту. Новое исследование, что им заказали, требовалось сделать срочно. После нескольких успешных дел их историко-консультативный центр «Клио» пользовался большой популярностью, и заказов было немало. Когда Вася пришел на работу, Анна уже сидела за своим компьютером и с сосредоточенным видом что-то писала. Он поздоровался и тоже сел работать. – Все, перекур, отдыхаем,?– устало выдохнул он в два часа. – Как съездил? – поинтересовалась Анна.?– Сидишь и молчишь! – Хорошо. Сейчас расскажу. Заварив кофе, Вася откинулся на стуле. – Командировка была довольно плодотворная. Собрались ученые из разных стран. Тематика весьма актуальна, как ты знаешь… – Вася! – перебила его Анна.?– Ты мне рассказываешь, как будто бы отчет пишешь. Говори нормальным языком, не таким официозом. – Не таким официозом,?– повторил Вася и неожиданно вспомнил Вадима.?– Был на конференции один парень с очень интересной темой. Нестандартной. Историки ведь часто ходят проторенными путями и годами сидят на одних и тех же разработках и направлениях. А он как свежий глоток воздуха. И вообще показался мне человеком довольно любопытным. Я хотел было с ним пообщаться в неформальной обстановке… – И в чем же дело? Пригласил бы прогуляться по Елисейским полям или по Монмартру. Или куда-нибудь еще, где обычно туристы гуляют.