На обратном пути, когда Мадлен свернула в очередной переулок, ей вновь почудилось, что за ней следят. Более того, что-то ползло у нее по спине. Она обернулась и увидела тощего пса, у которого сквозь свалявшуюся шерсть просвечивали ребра. Поодаль старуха, приподняв подол, мочилась в сточную канаву. Наверное, причина была в разговорах о похитителе детей, вот она и разволновалась. Мадлен мерещились чудовища под кроватью. Совсем как в детстве. – Нет никаких чудовищ, – заверял отец. Но он лгал, а потом и сам исчез, оставив ее наедине с чудовищами. У крыльца дома часовщика к ней подбежал тощий, чумазый уличный сорванец, сунул в руку клочок бумаги и умчался. Мадлен развернула записку. Буквы прыгали, словно писавший торопился или был рассержен. Этого недостаточно. Выясни, откуда их привозят. Узнай, что именно ему нужно. Смотри внимательнее, слушай усерднее. Пиши без промедления. Читая, Мадлен ощущала холодное дыхание страха. Откуда их привозят. Камиль имел в виду трупы. «Изволь наизнанку выворачиваться, иначе никакого побега тебе не видать», – подумала она. Глава 7 Вероника – Думаю, тебе стоит начать с куклы. Они стояли возле отцовского рабочего стола, на котором лежали книги, медные инструменты и обтянутый бархатом ящик. «Он по-прежнему считает меня маленькой девочкой, играющей в куклы», – подумала Вероника. Тогда почему отец отнял у нее чудесного кролика и снял с бедняги шкуру? Рейнхарт открыл ящик. Там лежали фарфоровые головы с пустыми лицами, ожидавшими, когда им нарисуют глаза, брови и губы. Вероника взяла одну из них. Внутри голова была полая. – И что мне нужно сделать с куклой? – Придумай что-нибудь сама. Оживи ее. Понимаешь? – Да, отец. Вполне. «Но чего ты на самом деле хочешь от меня? – недоумевала она. – Если Клод Лефевр был прав, зачем ты учишь меня всему этому?» – Ты мне поможешь? – Конечно. Но сначала ты должна сделать чертеж, используя образчики, которые я тебе показывал. Мы с Жозефом отправимся к мебельщику. Когда вернусь, проверю, насколько ты преуспела. Отец ушел. Вероника сидела в раздумье, разглядывая отцовские наброски и чертежи движущихся кукол. Она листала книгу «Руководство по изготовлению кукол». Затем, взяв большой лист бумаги, стала рисовать кукольное лицо. Первыми тщательно нарисовала глаза. До чего же здорово и радостно создавать свой первый автомат под наблюдением и при помощи самого искусного во Франции мастера! Вероника догадывалась: создание куклы – часть испытания, которое никак нельзя провалить. После случая с кроликом у нее закралось подозрение: а не являются ли все отцовские действия своеобразной проверкой и нет ли причины в каждом его поступке? В голове весьма некстати зазвучали слова сестры Сесиль: «Помни, Мадлен, Он подвергает нас испытаниям. Только так мы можем показать Ему свою силу». Ей вспомнилась статуя Христа в монастырской церкви и кровь, струящаяся из его глаз. У входной двери звякнул колокольчик. Кто откроет? Мадлен? Или Эдме? Вероника поспешила в холл, где Мадлен уже открывала дверь. В переднюю вошла высокая женщина, одетая в серебристое и голубое. Ее одежда отражала свет, отчего она сама казалась светящейся. «Таких красивых женщин я еще не видела», – пронеслось в голове Вероники. Да, женщина была очень хороша, но не только за счет миловидного лица, бледного, с широкими глазами и искусно наложенными румянами. Свою лепту вносили длинная шея, грациозная фигура, манера держаться и, конечно же, одежда. «Какая у нее одежда!» – восхищенно подумала Вероника. Серо-голубой тончайший шелк с серебристым отливом, белая меховая накидка, как у сказочной королевы. Изысканная и хрупкая, словно фарфоровая кукла, но вполне живая. Около минуты Вероника могла лишь смотреть на женщину и гадать, кто она такая и почему явилась к ним. Девушка невольно сравнивала себя с незнакомкой: простенькое платье, волосы без завивки, лицо не припудрено. Спохватившись, Вероника сделала запоздалый реверанс: – Доброе утро, мадам. Чем можем вам служить? Женщина разглядывала часы в передней, водя наманикюренными пальцами по золоченому корпусу часов на пьедестале. Позади стояла невысокая смуглокожая девушка, вероятно ее служанка. Женщина повернулась к Веронике и Мадлен, ослепительно улыбнувшись отрепетированной улыбкой: – Я слышала, доктор Рейнхарт делает хитроумные штучки. Движущихся кукол. Это правда? Голос у нее был ровным и плавным. – Да, мадам, – ответила Вероника, справившись с оторопью. – Позвольте показать вам кое-что из уже готовых вещей. Она повела женщину в комнату, служившую демонстрационным салоном, открыла шкаф и достала серебряного паука. – Если его завести, он бегает как настоящий. Женщина взяла паука в руку и довольно засмеялась: – Какое чудо! Это сделал доктор Рейнхарт? Вероника кивнула и, не удержавшись, добавила: – Я ему помогала. Женщина изогнула брови и снова посмотрела на Веронику, теперь уже внимательнее, скользя взглядом по ее лицу и фигуре. – Так ты его дочь, – сказала она, и в словах не прозвучало вопроса. – Я ищу что-нибудь очень искусное, – продолжала гостья. – Что-нибудь необыкновенное и редкое. – Понимаю, мадам. И чего бы вам хотелось? – Пока сама не знаю. Это будет подарок. Подарок для очень дорогого мне человека, который любит забавы и развлечения. – Тогда… может, какую-нибудь механическую игру? – Нет-нет, – отмахнулась женщина. – Игр у нас предостаточно. – Желаете украшение? Пожалуйста, загляните сюда. Это облегчит ваш выбор, – предложила Вероника, открывая иллюстрированную книгу. – Нет. Подарок должен быть чем-то уникальным… А что это там? На полке, над мышью. Это что? Вероника на негнущихся ногах вернулась к шкафу и достала эмалированную коробочку, увенчанную цветком. Тот был весь усыпан мелкими драгоценными камнями. Вероника завела механизм. Заиграла музыка, лепестки цветка раскрылись, показав миниатюрную танцовщицу, наряженную в венецианские кружева. Танцовщица подняла руки. Женщина захлопала в ладоши: – Чудесная вещица! И тем не менее… – Она вздохнула и равнодушно перелистала несколько страниц книги, остановившись на изображении каминных часов с серебряной птицей. – Птица. Он любит мелких птичек. Да! Птица в шкатулке – это то, что надо. Поющая птица, а шкатулка вся отделана драгоценными камнями. Какой совершенный выйдет подарок! Правда, Амаранта? – спросила она служанку. Та лишь кивнула. Темные глаза девушки оставались равнодушными. – Птичка тоже должна быть вся усыпана самоцветами, – продолжила женщина, обращаясь к Веронике. – Сапфиры. Бриллианты. Опалы. Изумруды. Твоему отцу предстоит сделать самую удивительную из всех его механических птичек. Понимаешь? – Да, мадам, – лаконично ответила Вероника. Ей не понравилось, что с ней разговаривают как со служанкой. Женщина явно считала ее ниже себя. Каково Мадлен постоянно это выдерживать, чувствуя себя существом низшего порядка? – Хорошо. – Нам понадобится закупить необходимые материалы. – Да, конечно. – Женщина вынула из кармана платья бархатный кошелек и достала оттуда золотые луидоры и бумажные деньги. – Амаранта заглянет к вам через неделю узнать, как подвигается работа. Если этих денег не хватит, скажете ей. Вероника молча смотрела на горку золотых монет. Должно быть, здесь тысяча луидоров, если не больше. Кто же эта заказчица, готовая платить неограниченные деньги мастеру, которого никогда не видела? Приглядевшись, Вероника заметила, что глаза женщины лихорадочно блестят, а на белоснежной шее проступают вены. – Я уже говорила, что птичка предназначена в подарок, – сказала женщина. – Времени на работу – две недели. В голосе прозвучали приказные нотки. Вероника выдержала ее взгляд. Возможно ли за две недели сделать такую шкатулку с автоматом? Она понятия не имела, однако заказчице незачем об этом знать. – Через две недели подарок будет готов. Отец спросит, кто заказал ему птичку. Как мне вас отрекомендовать? – Скажи, что заходила мадам де Мариньер. И передай отцу: если работа мне понравится, я сделаю новые заказы. Женщина вышла в прихожую, с любопытством взглянув на Мадлен. Вновь звякнул колокольчик. Дверь закрылась. В воздухе остался легкий аромат жасмина. Вероника посмотрела на Мадлен. Некоторое время обе молча смотрели друг на друга, затем, не сговариваясь, засмеялись. * * * – Две недели?! Ты пообещала все закончить за две недели? Боже мой, о чем ты только думаешь! Вероника никогда еще не видела отца таким сердитым. Лицо посерело, глаза были полны темного огня. Она вонзила ногти в мякоть ладоней, сказав: – Отец, эта женщина заплатила нам золотом. Сотни ливров. Она сказала, что мы можем запросить больше. Это наверняка очень богатая и знатная особа.