— Нам нужно сделать кое-что еще, — предупредила она. — Ну конечно нужно, — он снова сел. — Нам нужен план, — сказала она, — который даст людям шанс пережить столкновение с гремучей звездой, пока «Бесподобная» будет в пути. Потребуются наблюдательные посты в каждом поселке, снаряжение для тушения огня… Ялда замолчала; Евсебио колотила дрожь. Она подошла к нему и, присев рядом на корточки, обняла его за плечи. — Моя ко родила, — произнес Евсебио, с трудом выдавливая из себя слова. — Поэтому я и ездил в Зевгму; повидаться с детьми. — Она? — Без меня, — сказал он. — Не по своей воле. Если бы она захотела, мы бы сделали это вместе. Но мы решили повременить, а меня не было рядом, и ее тело просто… приняло решение за нее. — Сочувствую. — Ялда не знала, как его утешить. Она хотела рассказать ему, что и сама проходила через подобный шок, однако любое сравнение с Туллией его бы только оскорбило. — Мой отец сказал, что все это случилось из-за того, что меня долго не было дома, — продолжал Евсебио. — Если бы я оставался рядом с ней, ее тело осознало бы, что мы ждем подходящего момента. Но оставшись без ко, оно потеряло всякую надежду на то, что у детей будет отец. Ялда точно не знала, была ли здесь замешана подлинная биология, или все это было лишь смесью старых народных поверий вкупе с попытками замять разговоры о холине. Одно дело — предоставить препарат экипажу корабля, но Евсебио ни за что бы не признал, что холином пользуются члены его собственной семьи. — И все-таки отец у них есть, — сказала она. — Увы, это не так, — прямо ответил Евсебио. — Конечно, я люблю их несмотря ни на что, но мы не связаны обетом. Когда я их вижу, я не… — Он ударил себя кулаком в грудь. Ялда знала, о чем он говорит. Она всеми силами заботилась о детях Туллии, но несмотря на все моменты подлинного счастья, которые ей довелось испытать в их присутствии, знала, что ее чувства не могли сравниться с любовью родного отца. Когда Евсебио ушел, Ялда погасила лампу и осталась сидеть в темноте. Определенность можно было найти лишь в волнах, опоясывающих космос, как морщинки на ее тюремном рукаве — совершив полный оборот, они вернутся к своему началу, вместе со всем, что сотворили по пути. Ни на что другое положиться нельзя. На самом деле никто не имел контроля над собственным телом; никто не властвовал даже над малейшей частью этого мира. И все же… каждый человек в силу своей природы продолжал верить в то, что его воля, поступки и их последствия все-таки могут находиться в гармонии друг с другом. Ни о каких гарантиях речь, конечно же, не шла, но, с другой стороны, не настолько редкое это явление, чтобы видеть в нем лишь бессмысленный фарс. Воля, тело и окружающий мир никогда не достигнут полного единения, но благодаря знаниям, связку этих трех нитей можно сделать прочнее. Будь у Туллии и Евсебии нужные знания, они бы лучше контролировали собственное тело; будь у Бенедетты нужные знания, она бы вернулась на землю живой и невредимой. Ялда устала от траура; ни мертвым, ни прошедшим через деление помочь было нельзя. И не было иного пути отдать должное их памяти, кроме как разыскать те знания, которые избавят грядущие поколения от тех же самых страхов и рисков. Глава 13 Джорджо устроил для Ялды прощальную вечеринку у себя дома, в нескольких проминках к западу от университета. Несмотря на то, что последние шесть лет Ялда на полную ставку работала в «Бесподобной», Джорджо до сих пор не освободил ее от должности, которую она занимала на физическом факультете, так что у вечеринки был и другой повод — отметить ее увольнение. Зосимо, единственный из ее однокурсников решивший продолжить свою научную карьеру, выступил с забавной речью, посвященной ее ранним открытиям. — Раньше, встретив человека, который читая научный журнал, постоянно переворачивал его то вбок, то вверх ногами, мы могли с уверенностью сказать, что он не имеет ни малейшего понятия о том, что читает. Теперь же, благодаря Ялде, это доказывает, что перед нами специалист по вращательной физике. Ялда бродила среди гостей, изо всех сил стараясь не дать своим чувствам превратиться в печаль и жалость к самой себе. Возможно, лучше было бы просто исчезнуть без всяких церемоний, но даже если сейчас думать об этом было слишком поздно, она все же могла попытаться сделать расставание как можно менее болезненным. За день до этого она написала Лючио, Клавдио и Аврелио свое последнее, прощальное письмо — короткое и простое, ведь Лючио так и не научился читать столь же хорошо, как и его ко, — но даже без этой прощальной записки они бы не рассчитывали увидеть ее снова. Когда Джусто умер, а Ялда так и не навестила семью, чтобы разделить с ними бремя траура, они должны были понять, что она уже никогда не вернется. Она по-прежнему желала добра своему брату и кузенам, но уже не могла быть частью их жизни. А теперь ей точно так же придется оставить позади и своих друзей в Зевгме. Дария нашла ее во дворе, но не стала предлагать ей отвлекающую светскую беседу, а решила сразу перейти к главному. — В старину, — сказала она, — раз в дюжину поколений семьи разделялись, и путешественники уходили от дома на целую пропасть. А поскольку механического транспорта тогда не было, на этом все контакты прекращались — никаких походов в гости и никакой возможности вернуться домой. — Почему? — Ялда слышала об этом обычае, но никогда не понимала, в чем его цель. — Считалось, что это полезно для здоровья — наделять детей новыми веяниями. — А разве одного края было недостаточно? — Именно такое расстояние отделяло ферму, купленную ее отцом, от той, где прошло ее детство. — Тогда меньше путешествовали, меньше контактировали с другими людьми — по другим причинам, — сказала Дария. — А так процесс можно было форсировать. Ялда прожужжала тоном скептика. — И оно того стоило? Дети действительно были здоровее? — Я не знаю, — призналась Дария. — Изучать такие вещи непросто. Но любой биолог согласится с тем, что веяния передаются от человека к человеку; от одних мы заболеваем, от других становимся сильнее. Я рада, что в вашей команде будут люди из разных городов; так у них хотя бы в начале выйдет неплохая смесь. — Так что же делать, если эта смесь застоится? — поинтересовалась Ялда. — Придется изучить веяния настолько хорошо, чтобы создать свои собственные, — без запинки ответила Дария. — А, только и всего. — Было ли веяние разновидностью… газа? Или пыли? Как оно покидало тело и проникало внутрь? Что именно происходило, когда оно вступало в контакт с плотью? Все это было тайной за семью печатями. — Если «Бесподобная» вернется домой, так и не освоив этот фокус, мне остается только ждать и не сдаваться, пока я не разгадаю его сама. — А чего ты ждешь? — напустилась на нее Ялда. — «Бесподобная» — это еще не повод устраивать всеобщий выходной и все четыре года сидеть сложа руки. Тебе надо относиться к этому, как к своеобразному соревнованию; надо пытаться превзойти путешественников, совершив как можно больше новых открытий. Может, мы и опережаем вас в плане запаса времени, зато у вас всегда будет преимущество в численности. Дария была изумлена этой идеей, но отнеслась к ней без пренебрежения. — Было бы неплохо в знак приветствия похвастаться перед ними хотя бы одной собственной победой, — согласилась она, — чтобы не ударить в грязь лицом. Во двор вошла Лидия в сопровождении Валерии и Валерио. — Ты пропустила все речи, — сообщила им Дария. — Рада это слышать, — сказала в ответ Лидия. Она обняла Ялду. — А это правда, что ты станешь Советником на летающей горе? — Диктатором, я полагаю, — поправила ее Дария. — Скорее уж супервайзером на заводе, — заметила Ялда, — что касается меня, то моя основная обязанность — заботиться о соблюдении норм безопасности при эксплуатации оборудования ракеты. Первый год-два эта задача, скорее всего, будет преобладать над всеми остальными, но как только нам удастся взять под контроль техническую сторону дела, придется заняться организацией… действующего правительства. — Звучит многообещающе, — с восторгом сказала Лидия. — В городе беглянок все будут стремиться к справедливому распределению власти — на меньшее никто не согласится. — А не хочешь полететь со мной и заняться всей этой организацией? — взмолилась Ялда. — Прямо сейчас я надеюсь, что любые горячие споры можно отложить до моей смерти. Лидия сделала вид, что приняла приглашение всерьез, хотя ее настоящий ответ не оставлял места для сомнений. Дети стояли в нерешительности, дожидаясь, пока Лидия закончит свое приветствие. Валерио неуклюже обнял Ялду, после чего отправился на поиски еды, но Валерия осталась. — Ну как, по душе тебе учеба? — спросила у нее Ялда. — Мне нравится конструирование линз, — ответила Валерия. — Это важный предмет. — Евсебио пообещал дать Валерии работу в проекте пожарной охраны; дешевые, легкие телескопы с широким обзором войдут в перечень оборудования, необходимого каждому поселку. ? Я принесла тебе подарок, — сказала Валерия. Она вручила Ялде деревянный тубус. — Спасибо. — Ялда сняла крышку и вытащила лист бумаги. Ялда была одновременно тронута и заинтригована. — Как красиво, — сказала она. — А что это? — Ты помнишь уравнение Нерео? — спросила Валерия. — Конечно. — Ялде ужасно хотелось и дальше развивать его идеи насчет взаимодействия света и материи, но времени на оригинальные исследования по оптике у нее не было уже несколько лет — а сам Нерео скончался вскоре после ее визита в Красные Башни. — Ты объясняла его мне, — сказала Валерия, — три года назад, когда я только поступила в университет. А еще ты показала мне решение для случая точечного источника — так называемый «светород». — Я помню. — Ялда пыталась объяснить, насколько малоизученным на тот момент был этот вопрос и вместе с тем дать ей возможность заглянуть в одну из трещин их невежества — трещину, которая могла стать шире со временем. — Вскоре после этого, — продолжила Валерия, — мы стали изучать гравитацию. И я узнала, что отгадав вид потенциальной энергии для случая точечной массы, Витторио первым делом рассчитал ее значение для массы, распределенной в пределах сферической оболочки. — Вот как. — Ялда снова изучила листок, и ее переполнило чувство гордости и восторга. — А это, стало быть, ее эквивалент для светового поля? — Да. Ялда изучила результаты. — А размеры, которые ты указала, — это радиусы каждой оболочки? — Да, — ответила Валерия. — Как показал Витторио, потенциальная энергия тяготения имеет точно такой же вид, как если бы вся масса была сосредоточена в центре сферы, и я надеялась, что точно такому же правилу будет подчиняться и свет. Когда оказалось, что это не так, я решила, что допустила ошибку, так что мне пришлось подождать, пока я не освоила другой метод, которым можно было бы воспользоваться для перекрестной проверки. Ялда все еще пыталась переварить последствия увиденного.