– Заметано. – Не заметано, – Дукарте улыбнулся лисьей улыбкой, скользнувшей, словно льдинка, по ее позвоночнику. – А также первую партию детей из Кадара и Калле. Детей недостаточно с тех пор, как прекратились поставки из Тирлинга, а я последнее время что-то стал проигрывать мадам Арно: у нее какая-то закулисная договоренность с Аукционным кабинетом. Королева медленно кивнула, уставившись в пол, не обращая внимания на вкус желчи в горле. – Вы их получите. – Тогда договорились. Какие-то особые указания? – Выдавите Тир с холмов в Алмонт. Мы не можем пересечь границу в другом месте. – Почему бы просто не обойти их с фланга? Пройти севернее, вдоль Фэрвитча? – Нет, – твердо возразила Королева. – Я не хочу, чтобы армия приближалась даже на сотню миль к Фэрвитчу. Держитесь от него подальше. Он пожал плечами. – Вам виднее, Ваше Величество. Дайте мне несколько дней, чтобы привести в порядок дела, и отправьте Валле, чтобы оповестить границу, что я приеду. Не хочу урегулировать вопросы ранга, когда прибуду. – Дукарте накинул плащ на плечи. – Кстати, кое-что еще об этом лидере повстанцев, Левье. – Да? – Его акцент, Ваше Величество. Несколько заключенных об этом упомянули. Он хорошо спрятался, но его произношение говорит, что он не мортиец. Он тирец. – Чтобы тирец разжигал восстание в Ситэ-Марше? – Я мог бы выяснить это, Ваше Величество, но я еду на западный фронт. Королева открыла было рот, чтобы отчитать его, но потом закрыла: новый командующий уже вышел из комнаты, окутанный вихрем холодного воздуха, развевающего его черный плащ. Тем не менее даже эта выходка, резкая и неуважительная, вселяла надежду. Дукарте придумает, как выдавить тирцев с Пограничных Гор: стратег он безжалостный. Дукарте – именно такой командир, в котором она сейчас нуждалась. Однако беспокойство вновь зашевелилось в ней сразу после его ухода. Почему темное существо запретило ей вторгаться в Тир? Оно защищает девчонку? В голову пришло неприятное подозрение: возможно, темное существо оценило ее. Оценило ту девчонку, как однажды оценило саму Королеву. С помощью темного существа она поднялась до великого владычества, но всегда знала, что эта помощь не бесплатна. Взамен она должна была найти способ освободить его из заключения в Фэрвитче. Но она достигла предела своих сил, по крайней мере, пока не завладеет тирскими сапфирами. Если она больше не нужна темному существу, тогда у нее нет никаких рычагов воздействия на него. Мысленно перебрав все свои проблемы, Королева поняла, что попала в беду. Мортийскую армию унизили на Равнинах. Темное существо хозяйничало за пределами своих границ. Повстанцы в Ситэ-Марше нашли лидера, коварного тирца без лица. Разум Королевы вгрызался в новые обстоятельства, неоднократно покусывая каждое из них, словно расковыривая язву, смакуя боль, но не находя решения. За углом, в коридоре, ведущем к лестницам, рабыня Эмили, присевшая в глубоких тенях, выпрямилась. Она прибыла в Демин с партией дани в прошлом октябре, но на аукцион не выставлялась. Двое мужчин, оба очень вежливые, выбрали ее из клетки, раздели, тщательно осмотрели – на вшивость или уродства, поняла Эмили, – прежде чем посадить в повозку с несколькими другими рабами и рабынями, предназначавшимися для Демина. Эмили была высокой женщиной, красивой, но крепкой: как раз такой рабыней, как нравились Красной Королеве. Поэтому ее и выбрали. Эмили скучала по родителям, по братьям и сестрам, тосковала по ним каждый день. Но тоска бледнела по сравнению с тем, что больше никому из них не придется голодать. Поспешно осмотревшись, Эмили осторожно пошла по коридору, натянув на лицо приветливую глуповатую маску, на случай, если кто встретится, и начала мысленно составлять послание Булаве. * * * – Королева Глинн. Келси уронила карандаш, вздрогнув. Сегодня она сидела в библиотеке одна, редкий случай. Должен был прийти отец Тайлер, но он нежданно-негаданно заболел и прислал извинения. Пэн, конечно, был с ней, но не нарушал ее одиночества: он задремал на соседнем диване, пока Келси работала. Если бы вошел Булава, он бы устроил Пэну взбучку, но Келси радовалась, что он немного поспит. Теперь, когда тонкий шепелявый голос снова заговорил, Пэн, дернувшись, проснулся. – Вы катитесь к смерти, Королева Глинн. Келси повернулась и увидела перед собой младшую дочь Андали. Девочка была крошечная, настоящая пикси, тонкокостная, как Андали, с темными густыми волосами. Келси медлила: с детьми она обращаться не умела. Лучшее, что она могла придумать, так это говорить с ними, как с маленькими взрослыми. Но потом она заметила, что глаза девчушки, серые, как у матери, глядели далеко в пустоту. Ее обычно румяное личико – казалось, все дети Андали унаследовали цвет лица от отца – в свете свечей казалось бледно-молочным. Девочка была не выше рабочего стола Келси, совсем еще малышка, но Келси почувствовала внезапное желание отступить. – Я вижу вас, Королева Глинн, – лепетала Гли. – Я вижу, что вы катитесь к смерти. Келси вопросительно поглядела на Пэна. Гли полагалось оставаться с Андали или Маргарет, но даже Келси знала об особенностях этого ребенка. Булава сказал, что она лунатик, и ее несколько раз находили блуждающей в неожиданных местах Королевского Крыла, даже в закрытых комнатах. Но Булава ничего не говорил о том, что Келси видела сейчас. Девочка не спала: ее глаза были открыты и куда-то вглядывались. Казалось, она не знала, где находилась. Келси встала из-за стола. – Гли, ты меня слышишь? – Не прикасайтесь к ней, госпожа, – предостерег Пэн. – Почему? – Она в трансе, прямо как вы неделю назад. Андали тогда велела не трогать и не беспокоить вас. Думаю, и девчушку лучше не трогать. – Пиковая дама, – глухо пробормотала Гли, уставившись через Келси в стену. – Переход. Мертвая рука алчна и пуста. Мертвая рука. Келси ухватилась за это, потому что Мортмин переводилось примерно как «мертвая рука». Несколько членов Стражи, особенно Корин, обращались к Андали за советом, когда дело касалось здоровья, погоды или женщины. Отвечать или нет, Андали решала сама; она отклоняла вопросы, которые считала ниже своего достоинства, и решительно отвергала все хитроумные попытки Арлисса получить информацию о предстоящих пари. Андали, несомненно, обладала даром предвидения, но Келси никогда не задумывалась, что ее дети, возможно, тоже обладают этим даром. Гли пошла вперед, пока не оказалась лишь в футе от нее, и Келси вытянула руку, чтобы удержать ее, прежде чем они столкнутся. – Не трогайте ее, Ваше Величество, – Андали вошла в библиотеку так же беззвучно, как и ее дочь. – Пожалуйста, оставьте ее в покое, я с этим разберусь. Келси отскочила назад. Андали опустилась перед дочерью на колени, что-то тихо приговаривая, и Келси, всегда считавшая, что Андали любит всех своих детей одинаково страстно, поняла, что ошибалась. У Андали была любимица: это ясно читалось по ее лицу, рукам, спокойному голосу. – Ты зашла в темное место, моя куколка, – нежно пробормотала Андали. – И ты должна выйти. Пошли за мной. – Я пойду за тобой, Маман, – пролепетала в ответ Гли. – Иди за моим голосом, куколка. А когда увидишь свет, сможешь проснуться. Еще несколько мгновений Гли стояла, тупо глядя перед собой. Потом моргнула, уставившись на мать широко распахнутыми глазами. – Маман? – А вот и ты, куколка. Добро пожаловать обратно. Гли забралась Андали на руки. Андали уселась на один из диванов и начала укачивать девчушку, которая тут же заснула. – Пэн, оставь нас и проследи, чтобы нам не мешали. Пэн вышел, закрыв за собой дверь. – Прошу прощения, Ваше Величество, – тихо пробормотала Андали. – Гли не такая, как мои остальные. Я могу следить за ней в оба глаза, а мгновение спустя ее и след простыл. Келси секунду помолчала. – Она обладает вашим даром, Андали? – Да. Но еще слишком мала, чтобы его контролировать. Я пыталась учить ее, но выкроить время не так-то просто, чтобы другие дети не ревновали. Гли еще не различает того, что следует рассказать, а что – оставить при себе. – Уверена, она научится. – Научится, но чем раньше, тем лучше. Дети вроде Гли – лакомая добыча. – Со мной она в безопасности, Андали. – Я же не из-за вас тревожусь, Ваше Величество, – задумчиво проговорила Андали, продолжая укачивать дочь. – Еще до того, как мою Гли выбрали в уплату дани, ее отец начал думать, как бы ее использовать. На словах он не заходил дальше того, чтобы таскать ее на собачьи бои ради своей выгоды, но я видела, что он подумывает о продаже. Возможно, он рассказал о Гли кому-то еще. – Понятно, – Келси как всегда пришлось бороться с нездоровым любопытством относительно замужества Андали. – Когда вы были ребенком, вам было так же тяжело? – Еще хуже, госпожа. Меня никто не направлял. Мать отдала меня на воспитание, когда я родилась. «Прямо как меня», – удивленно подумала Келси. Андали и ее дети были так тесно связаны, что Келси представляла, будто она сама выросла в дружной семье. – Долгое время мои приемные родители считали меня просто сумасшедшей. В Мортмине к таким вещам относятся с большим подозрением. – Несмотря на Красную Королеву? – Возможно, как раз из-за нее, госпожа. Мортийцы – люди скорее научного склада. Да, они ненавидят то, на что Красная Королева способна, но она слишком могущественна для них, чтобы ненавидеть ее саму. Обычно мортийцы быстро учатся скрывать подобные дарования. – Лазарь рассказал мне, – хотя это всего лишь ходящие по Демину слухи, – что лаборатории Красной Королевы работают над дарованиями. Хотят выяснить, не передаются ли они генетически. Андали слабо улыбнулась. – Поверьте мне, госпожа, так оно и есть. Моя мать была одной из самых могущественных провидиц нашего времени. Мой дар – всего лишь тень ее. И я ужасно боюсь, Ваше Величество, что Гли скорее пошла в мою маму, чем в меня. Тогда мир для нее будет очень опасен. – В каком смысле? Андали задумчиво на нее поглядела. – Госпожа, мы ведь доверяем друг другу? – Я доверяю вам, как себе, Андали. – Тогда я расскажу вам историю. Не могу утверждать, что она от начала и до конца правдивая, потому что в некотором роде это мортийская легенда, но легенда поучительная. Живет себе женщина, обычная жена, на краю Исчезнувшего Леса. Живет без происшествий. Скучает замужем за шахтером. Не любит хозяйничать. Ей нечем занять свои мысли, но вот однажды в деревню приходит предсказатель. Он красив, этот предсказатель, и показывает фокусы: читает по ладони, продает амулеты, у него даже есть древний магический шар. Его трюки весьма недурны, и он не новичок в отношениях со скучающими женами в маленьких городках. Женщина очарована, и очарование делает ее глупой. Проходит девять месяцев, предсказатель уже давно ушел, но у женщины рождается ребенок, крайне отличающийся от остальных. Этот ребенок может предсказывать погоду, знает, когда к деревне приближаются путники. Конечно, это ценные сведения для общины, но дар ребенка намного сильнее. Она может видеть не только будущее, но и прошлое, и настоящее, и истину во всем. Она знает, когда люди врут. Она – благо для своей крошечной горнорудной деревушки, которая начинает процветать, в отличие от соседних поселений. И все-таки ее жители крайне глупы. Они свободно говорят о ребенке. Восхваляют ее до небес. Хвастаются ею в Ситэ-Марше, не думая о том, что их страной теперь правит новая королева. Королева, которая считает, что имеет право обладать всем, до чего может дотянуться. Однажды в деревушку приходят солдаты и забирают девчушку. Она – товар, столь же ценный, как хороший убийца или шпион. Даже более ценный, ибо ее дар обострится, когда она достигнет совершеннолетия. Она безбедно живет в Демине, но все же находится в плену, обреченная до самой смерти сидеть по правую руку от королевы. «Старая провидица Красной Королевы, – догадалась Келси. – Ныне покойная. Карлин говорила о ней несколько раз. Как ее звали?» – И все же, несмотря на это женщина не совсем зависима. У нее есть тайная жизнь, и она так умна, так одарена, что способна скрыть эту жизнь даже от Королевы Мортмина, имеющей самый страшный аппарат наблюдения со времен старых Соединенных Штатов. У провидицы есть мужчина, и она зачинает ребенка. Но она знает, что ребенок никогда не будет в безопасности. Ее хозяйка, Королева, интересуется наследственностью. Даже если ребенок не продемонстрирует вообще никакой одаренности, он проведет всю жизнь в лаборатории, подвергаясь всевозможным пыткам. Поэтому провидица выносит новорожденную девочку из Демина и отдает хорошим, как она думает, добрым людям, которые живут в Джардинсе, одном из беднейших районов Демина. Они всегда хотели ребенка – там малышка будет в безопасности. Но материнское чутье ее подвело. Ребенок обладает даром матери, да, нерегулярно и непоследовательно, но обладает. Она тоже может предсказывать будущее и видеть настоящее. Иногда она даже видит чужие мысли, так же ясно, как если бы они были ее собственными. Такой ребенок всегда будет опасным и ценным. Когда ее приемные родители влезают в долги, они, чтобы не потерять все, чем владеют, продают ее соседу, который тоже всегда хотел ребенка. Вот только, понимаете ли, не по обычным причинам. Он делец и хочет, чтобы она предсказывала колебания рынка. Она для него инструмент, и стоит ей ошибиться, он ее избивает.