– Эй! Баннакер! – Королева щелкнула пальцами человеку на койке. Узник застонал, прикрыв ладонями голову. Рубцы на его руках начали покрываться струпьями и заживать, но он по-прежнему казался очень слабым, и, вопреки сказанному Па, Ивен почувствовал жалость. – Бросьте, госпожа, – сказал Булава. – Пока вы ничего от него не добьетесь. От путешествия вроде этого мозг может и повредиться. Королева окинула взглядом темницу, и ее глубокие зеленые глаза нашли вытянувшегося по струнке Ивена. – Ты тюремщик? – Да, Ваше Величество. Ивен. – Открой эту камеру. Ивен шагнул вперед, перебирая ключи на поясе, радуясь, что Па их надписал, поэтому он с легкостью нашел ключ с большой цифрой 2. Он не хотел заставлять эту женщину ждать. Раз в месяц он смазывал замки, как советовал Па, и теперь радовался тому, как плавно, без скрипа и помех, повернулся ключ. Ивен отступил, и Королева с несколькими стражниками вошла внутрь. Она повернулась к одному из них, огромному мужчине с некрасивыми кривыми зубами. – Подними его. Крупный стражник поднял заключенного с койки и, схватив за шею, свесил прямо над землей. Королева шлепнула мужчину по лицу. – Вы Лиам Баннакер? – Я, – булькнул узник низким, густым голосом. Из носа у него начала сочиться кровь, и Ивена передернуло от этого зрелища. Почему они такие жестокие? – Где Арлен Торн? – Не знаю. С губ королевы слетело ругательство – однажды Па наподдал Ивену, когда тот его повторил, – и Булава вмешался: – Кто помогал тебе строить камеры? – Никто. Булава повернулся к Королеве, и Ивен зачарованно наблюдал, как на одно долгое мгновение они закрыли глаза. Они разговаривали друг с другом… разговаривали, не открывая ртов! – Нет, – наконец пробормотала Королева. – Мы не будем начинать сейчас. – Госпожа… – Я не сказала никогда, Лазарь. Но не ради таких мизерных шансов на победу, как этот. Она вышла из камеры, махнув стражникам следовать за ней. Крупный стражник свалил узника обратно на койку, и он хрипло, как гармошка, задышал. Ивен, чувствуя на себе оценивающий взгляд Булавы, запер камеру, едва тот вышел. – А вы, – заметила Королева, переводя взгляд на женщину из второй камеры. – Вы – настоящий подарок судьбы. Женщина-призрак хихикнула, словно по стеклу провели гвоздем. Ивену захотелось прикрыть уши руками. Узница усмехнулась Королеве, обнажая гнилые нижние зубы. – Когда придет мой хозяин, он накажет тебя за то, что разлучила нас. – Почему ты называешь его хозяином? – спросила Королева. – Что вообще он для тебя сделал? – Он спас меня. – Тебя одурачили. Он бросил тебя, чтобы спасти свою шкуру. Ты лишь товар работорговца. Женщина подлетела к решетке, всплеснув руками, словно запертая в клетке птица – крыльями. Даже Булава отшатнулся. Но Королева двинулась вперед, пока не оказалась в нескольких дюймах от решетки, так близко, что Ивену захотелось закричать. – Посмотри на меня, Бренна. Женщина-призрак подняла взгляд, на ее лице отразилась мука, словно она хотела, но не могла отвести глаза. – Ты права, – прошептала Королева. – Твой хозяин придет. И когда он это сделает, я схвачу его. – Моя магия его защитит. – Я и сама владею магией, дорогуша. Разве ты не чувствуешь? Лицо Бренны исказилось от внезапной боли. – Я повешу труп твоего хозяина на стенах своей Цитадели. Ясно? – Ты не сможешь! – завыла женщина-призрак. – Не сможешь! – Забава для стервятников, – спокойно продолжила Королева. – Ты не можешь защитить его. Ты – всего лишь наживка. Женщина-призрак яростно завизжала: то был высокий невыносимый звук, похожий на крик хищной птицы. Ивен зажал уши и увидел, что несколько королевских стражников поступили так же. – Тихо, – приказала Королева, и крик оборвался так же внезапно, как и начался. Женщина уставилась на Королеву, розовые глаза выпучились от страха, когда она забилась на свою койку. Королева повернулась к Ивену: – Относись ко всем этим заключенным гуманно. Ивен закусил губу: – Я не знаю этого слова, Ваше Величество. – Гуманно, – нетерпеливо повторила Королева. – Вдоволь еды, воды и одежды, не бить. Чтобы спали. – Ну, Ваше Величество, трудновато заставить человека, если он не спит. Нахмурившись, Королева устремила на него тяжелый взгляд, и Ивен понял, что ляпнул что-то не то. Когда Па служил тюремщиком, а он – всего лишь помощником, было куда проще. Па всегда вмешивался, когда Ивен чего-то не понимал. Он уже хотел извиниться – с этим лучше поспешить, прежде чем кто-либо совсем не разозлится, – когда морщины на лбу Королевы вдруг разгладились. – Ты здесь один, Ивен? – Да, Ваше Величество, с тех пор, как Па на пенсии. Артрит его совсем измучил. – Здесь очень чисто. – Спасибо, Ваше Величество, – улыбаясь, ответил он, потому что она была первым человеком, кроме Па, кто это заметил. – Я каждый день убираюсь. – Скучаешь без Па? Ивен моргнул: она что, хочет от него избавиться? Регент обожал так поступать, а его стражники – еще сильнее. Ивен научился читать это на их лицах: вкрадчивая подлость, притаившаяся, но никуда не исчезающая. Лицо королевы было суровым, но не злобным, поэтому Ивен ответил честно: – Да. Я многого не понимаю, а Па всегда мне все объяснял. – Но тебе нравится здесь работать. Ивен посмотрел в пол, думая о стражнике, который назвал его идиотом. – Да. Королева поманила его ко второй камере. – Может, эта женщина и не выглядит опасной, но она опасна. А еще она очень важна. Сможешь каждый день за ней присматривать и не дать ей себя перехитрить? Ивен уставился на женщину-призрака. Конечно, крупных и крепких заключенных содержали в подземелье. Некоторые из них пытались обмануть Ивена, притворяясь больными, предлагая денег, умоляя одолжить меч. Женщина-призрак уставилась на Королеву, ее глаза так и сверкали от ненависти, и Ивен понял, что Королева права: эта женщина – непростая заключенная, она хитра и быстра. Но я тоже могу быть умным. – Уверена: можешь, – ответила Королева, и Ивен подскочил: он-то ничего не сказал. Он повернулся и увидел нечто, из-за чего его челюсть отвисла от удивления: голубые драгоценности на шее Королевы искрились, ярко сверкая в свете факела. – Раз в неделю, – продолжила Королева, – будешь подавать мне отчет об этих трех заключенных. Если потребуется, делай заметки. Ивен кивнул, радуясь, что Королева не сомневается: он может писать и читать. Обычно люди думали, что он не умел, но Па научил его, так что он мог вести книгу. – Ты знаешь, что такое страдание, Ивен? – Да, Ваше Величество. – За этими узниками стоит еще один человек: высокий, болезненно-худой мужчина с ярко-голубыми глазами. Этот человек – поверенный страдания, и я хочу взять его живым. Если увидишь его, тут же сообщи Лазарю. Понимаешь? Ивен снова кивнул, в голове уже сложилась законченная картинка. Он видел этого «поверенного» прямо сейчас: похожая на пугало фигура с глазами, словно большие голубые лампы. Ему даже захотелось попробовать его нарисовать. Королева протянула руку, и через мгновение Ивен понял, что ему нужно пожать ее. Стражники напряглись, некоторые потянулись к мечам, поэтому Ивен очень осторожно протянул руку и позволил Королеве ее потрясти. Королева не носила колец, и Ивен этому удивился. Он задумался, что скажет Па, когда услышит, что его сын встретился с Королевой и она оказалась совсем не такой, как он представлял.