– Ты один? – Нет. – Отлично, – говорит он и тяжело выдыхает, – ну тогда позаботьтесь о том, чтобы выбраться оттуда как можно скорее, пока вас не настигнет шторм. – Я нашёл труп, – говорю я. – В море. – Датчанина? Слышно, как человек рядом с ним прекращает болтать, и они оба замолкают. – А у вас никто больше не пропадал? – Нет, – начинает было Бьёрканг. – Это не Расмус, – прерываю его я, – это женщина. – Повтори еще раз? Что-что ты нашёл в море? – Какую-то женщину. Кажется, она пробыла в воде довольно долго. Какое-то время он молчит, и потом снова раздаётся его глубокий голос: – Ты уверен? Я стою с трубкой в руке и слушаю тяжёлое дыхание шерифа. Мой взгляд падает на мёртвую женщину, лежащую передо мной на земле. Тело вспухло и вздулось, как надувной мяч. У трупа нет лица, только волосы средней длины и кожа на черепе сохранились после проведённого в воде времени. Одна из рук оторвана по локтевой сустав, а на месте нижней челюсти зияет чёрная впадина, из которой торчат белые хрящевые кольца трахеи и красно-лиловая трубка пищевода. Посеревшая мышца языка свисает между грудей, как галстук под гротескным капюшоном из плоти, окружающим череп. Похоже, тело принадлежит молодой женщине. На ней тонкая ночная сорочка, надетая поверх футболки с изображением лошади. Вся кровь ушла в её ноги, до коленей, и в шею сине-лилового цвета. Рука, культя и верхняя часть груди покрыты трупными пятнами цвета бронзы. Кожа бугристая и плотная, напоминает гусиную. – Алло, Аске! Ты еще здесь? Гулкий, басовитый голос снова потрескивает в трубке, после того как двое мужчин на другом конце что-то напряжённо обсудили. – Да, я здесь. – Ты уверен, что… – Ты не можешь просто сюда приехать, Бьёрканг? – раздражённо замечаю я. – У меня от этого места мороз по коже, и я чертовски хочу поскорее отсюда выбраться. – Я сейчас же запрошу лодку и скоро перезвоню тебе, хорошо? – Хорошо. Раздаётся треск, и он кладёт трубку. Я стою с телефоном в руке, не отводя взгляда от женщины без лица. Снег тонкой сеточкой уже покрыл её тело. Она – как извращённая версия снежного ангела: вместо двух крыльев у неё полтора. Я подхожу к груде стройматериалов между главным корпусом и сараем и начинаю перетаскивать черепицу и металлолом к мёртвому телу, выкладывая их вокруг него. Потом захожу в фойе главного корпуса, расчехляю лист пластика у двери ресторана и забираю его с собой. Я накрываю тело пластиком, сверху придавливаю его камнями и металлоломом. Закончив, я возвращаюсь на маяк. Задыхаясь, рысцой взбираюсь по ступенькам, захлопываю за собой дверь и поднимаюсь по внутренней лестнице на самый верх, где снова пристраиваюсь у окна. Вскоре звонит телефон. Со мной говорит коллега Бьёрканга, сержант Арнт Эриксен. Он кажется запыхавшимся. – Аске, это ты? – Да. – Только что звонил Бьёрканг, – сообщает он. Слышно, что он находится на улице. Под его ногами хрустит гравий, и на заднем фоне какая-то женщина тоже разговаривает по телефону. – Где ты? – На пути к вершине Сёрёй. Мы с моей девушкой поехали на природу, а потом позвонил Бьёрканг. – Вы приедете меня забрать? – Да, – отвечает Арнт, – не беспокойся. Я заеду за Бьёркангом к нему домой, как только мы вернёмся в долину. Он отправил парней из аккордеонного клуба по домам и вернул коньяк на полку. Ха-ха. Его смех кажется притворным и натянутым. – Зачем ты звонишь? – Просто интересуюсь, – говорит он. – Чем? – Ну, Бьёрканг сказал, что ты что-то нашёл в море. Одну… женщину? – Это так. – Как она выглядела? – В смысле? Ты знаешь, кто это может быть? – Что? Нет, – волнуясь, отвечает сержант. Женский голос около него стал тише, как будто и ей стало интересно, зачем Арнт мне звонит. – Я просто должен был проверить, правильно ли он расслышал. То есть никто другой у нас пропавшим ни числится, кроме датчанина, так что… – Так что, что? – Ничего, забудь. Просто сиди спокойно, мы едем. Арнт кладёт трубку, и я снова смотрю на остров. На земле виднеется пластиковый лист, уже запорошенный снегом, а под ним – тёмная субстанция. Щека начинает болеть, и я выдавливаю из блистера две капсулы оксикодона. Мне больше не хочется быть здесь одному посреди шторма. Я думаю о женщине под брезентом, о Расмусе, о баре; маяк и весь этот остров внезапно пробуждают во мне сильнейшие рвотные позывы. – Я не должен был сюда приезжать, – шепчу я сам себе и бросаю в рот капсулы, – ничем хорошим это не кончится. Глава 19 – Я думал, что это она, Фрей, – говорю я, когда Ульф наконец-то поднимает трубку. Я просидел здесь, на вершине маяка целую вечность. Новостей от Бьёрканга или Арнта нет, рёв лодки, на которой они должны меня забрать, не слышен. – Где ты? – спрашивает Ульф и прикуривает сигарету, а потом тяжело вдыхает дым. – Я на маяке датчанина. Я только что вытащил из моря какую-то женщину. Когда я увидел её между стеблями водорослей, мне на секунду показалось, что это Фрей. – Так, – отвечает Ульф, – но ты ведь и раньше видел трупы, разве нет? В его голосе слышится напряжённость, хотя он и пытается её скрыть. – Да, – отвечаю я и делаю вдох, – я просто не был готов. – Кто она? – Не знаю. Она молодая, наверное, ей слегка за двадцать. Понятия не имею, кто она. Шериф сказал, что у них никто не пропадал. – Она сейчас с тобой? – Нет. Я укрыл ее пластиком и оставил лежать на берегу. – Отлично, – Ульф глубоко вдыхает дым, между затяжками мурча от удовольствия. – Может нам поговорить о чем-нибудь другом, пока ты ждёшь, когда тебя заберут? Ведь за тобой скоро приедут, не так ли? – Да, я предупредил шерифа. Они в пути. – Прекрасно. Для начала расскажи мне, почему ты решил, что это Фрей? Фрей лежит в могиле на кладбище в Танангере. – Я просто… У меня стресс, – выдавливаю я и глубоко вдыхаю. – Я только что принял две таблетки оксикодона, и они всё никак не начнут действовать. – Скоро, – беззаботно вещает Ульф, поглощая сигарету, – скоро, вот увидишь.