– Да, Том. Я у Лиззи, проснулась здесь утром и… – Я знаю, дорогая. Она звонила мне вчера, – объяснил он, хотя это должна была сделать я. Джонатан стоял рядом и слушал, наблюдая за мной. – Том, нам надо поговорить, – выпалила я. – Это очень важно. Джонатан напрягся рядом и сжал кулаки, желваки на его лице пришли в движение, эта реакция только подстегивала меня. – Что-то случилось? – удивился Том. – Ты же знаешь, я сегодня еду на встречу насчет нового проекта. – Да, я помню, просто хотела кое-что сказать тебе перед отъездом. – Детка, я думал, ты меня проводишь, но Лиззи сказала, что ты неважно себя чувствовала, так что… – Том, Том! Сколько у меня времени? Я успею тебя застать? Коул бросил на меня взгляд, полный отчаяния. – Приезжай, через час такси меня увезет в Гатвик. Поторопись, – беспокоился Том. – Я тоже должен тебе что-то сказать. Подумав, что я не успею застать Страуда, я решила сказать все по телефону, как бы это мерзко и низко ни выглядело. Но в эту же секунду Джонатан шагнул ко мне и вырвал сотовый из рук. Я пыталась подпрыгнуть и дотянуться до телефона, который он сжимал правой рукой у себя над головой, но моего роста явно не хватало. – Хватит, – властно сказал он и, выключив, отбросил смартфон, попав в нутро сумки. – Нет, – злилась я, колотив его по груди, говоря о том, что он не может так поступать со мной. Я била кулаками, чтобы сделать ему больно, но у меня не было сил, чтобы нанести ему на самом деле сильный удар. Его куртка отлетела к сумке, а прохладные руки коснулись моего лица, нежно обхватив его, что заставило меня сдаться, опустив руки и разжав кулаки. Он всматривался в мои глаза, а я задыхалась, погружаясь в дикую глубину его зрачков. Коул гладил большими пальцами мой подбородок и губы, а я целовала их, чувствуя на подушечках его пальцев соль от слез, которые жгли мои щеки. Когда не было больше ни сил, ни выдержки, Джонатан уткнулся лбом в мой лоб и прошептал: – Больше не могу… И поцеловал меня, сначала легко, просто касаясь, но с каждым поцелуем его губы становились все жаднее и требовательнее. Они терзали и заставляли отвечать с такой же страстью, с таким же отчаянием, словно доказывая, как трудно ему было противостоять силе желания. Он целовал долго и мучительно, до последней капли воздуха в легких, до головокружения и слабости. И мы оба отдавались власти, которая так долго нас притягивала друг к другу. Он шептал в шею, зарываясь в волосах, что не может без меня, что сойдет с ума, если я опять исчезну, просил, чтобы я не поступала так с ним. У меня подкашивались ноги, и я хваталась руками за его спину, сжимала в руках его рубашку, гладила родинки на его шее, стараясь успокоить его и себя, но то, что нас наконец толкнуло друг к другу, не поддавалось никаким резонам. Прогнувшись под напором Джонатана, я не могла больше устоять на ногах, тогда он шагнул вперед, прижимая меня к стене холла, к шершавой стене, которая на секунду давала прийти в себя, а потом опять уносила из реальности, когда поцелуи становились слишком глубокими. Его руки блуждали по моему телу, а губы сводили с ума. Я готова была отдаться ему, хотя понимала, чем это все может закончиться, но была не в состоянии остановиться. Лучше так. Пусть так. Раз, а потом можно все потерять… Я взяла его за руку, слегка успокаивая, нежно гладила пальцами вверх и вниз, не разрывая поцелуя и задыхаясь от его настойчивого и отчаянного напора. Наши пальцы сплелись, и он поднял мою руку над головой, прижимая ее к стене, а второй осторожно стал двигаться, касаясь легонько горячими подушками пальцев моей кожи вниз по руке, потом вверх, доходя до подмышечной впадины, касаясь груди. Мой гортанный вздох завибрировал между нашими губами. Он пытался забраться под мою футболку, я то же самое пыталась проделать с его. Мы так сильно распалили друг друга, что не заметили звук домофона, который не переставал звонить. – Damn… – буркнул Коул и отпустил мои горящие губы, но не вытащил руку из-под майки. Его губы искривились в улыбке, сладкой и довольной, и он поцеловал меня в краешек губы, стараясь немного прийти в себя и восстановить дыхание. Потом дотянулся до кнопки домофона и сказал: – Кто там?! В потрескивающем динамике были отчетливо слышны высокие нотки Лиззи: – Это я! Открывайте быстро дверь! Она кричала что-то еще, но Джонатан нажал на кнопку и вернулся ко мне, целуя щеки и глаза. Этой минуты мне хватило, чтобы немного одуматься и прийти в себя, понять, что сейчас здесь будет Лиззи, которой придется смотреть в глаза, а дома меня ждет Том, с которым, несомненно, надо поговорить, прежде чем совершать что-то необдуманное. Я должна была поехать к нему и сказать, что не люблю его и что все это бессмысленно. Бессмысленно жить на одной территории людям, которые не могут быть вместе, потому что один из них не хочет этого. Я попыталась вырваться из рук Натана, который вовсе не хотел теперь меня никуда отпускать. Он словно только что понял, от чего собирался отказаться, и не хотел больше этого переживать. Но я была бы не я, если бы не чувствовала себя полной решимости закрыть предыдущий гештальт, как говорят умные люди психологи, сбежав с места преступления. – Что происходит? – спрашивал Джонатан, хватая меня за руки и пытаясь удержать. – Еду к Тому, – спокойно, насколько было возможно, ответила я. – Мы должны поговорить. – Shit… Ты издеваешься? – в сердцах бросил Коул. – Решила свести с ума?! – Нет. – Я заглянула ему в глаза и испугалась того, что там увидела. Я вдруг решила, что недостойна никаких признаний, что вообще недостойна его. Вот сейчас, именно сейчас я трусливо бежала еще и поэтому. – Почему ты бежишь? – Он как-то весь поник и засунул руки в карманы, его огромные зрачки говорили о том, что он еще не готов справиться с тем наваждением, которое было несколько минут назад. – Разве не этого ты хотела? – Нет. Я не могу так. Я не сбегаю… Я просто… – А сама, пользуясь его замешательством, схватила висевшую на крючке куртку, сумку и, открыв дверь, выпрыгнула в реальность. Я как бешеная бежала по лестнице, спускаясь, стараясь убежать от того, чего я так сильно хотела, но сейчас так сильно боялась. Мне вдруг подумалось: а что дальше? И стало так страшно. Как мы сможем так жить? А может быть, и он так же думал, когда отказывался от меня? Как же поздно я это поняла. Но я понимала его, а это было самое главное. Я понимала его, а он меня. Мы были как половинки одного целого, которые никак не могли воссоединиться. Я обернулась, услышав шаги… – Стой, Стася! – крикнул он, в несколько шагов подпрыгнув ко мне, и удержал за плечо. – Подожди… Он прошелся языком по пересохшим, алым от поцелуев губам и схватился второй рукой за перила в подъезде. – Что у вас тут происходит? – возмущалась Лиз, поднимаясь к нам. – Ничего, – ответили мы в один голос. – Пусти меня, – попросила я. Коул отпустил, посматривая на сестру, и я понеслась вниз. – Джонатан, что происходит? Что ты опять натворил?! – ворчала за моей спиной Лиззи. – Не сейчас, Лиз, – бросил он, и я услышала приближающиеся шаги. – Придурки сумасшедшие! – крикнула она нам сверху. – Могли бы хоть дверь в квартиру закрыть. Сами не знаете, чего хотите! Я тянулась к кнопке, открывающей дверь подъезда, когда Джонатан догнал меня снова, и мы вышли вместе в небольшой дворик дома Лиззи, где вокруг нас были постриженные деревца барбариса, акации и клены. Натан дернул меня за руку, и я оказалась в его крепких объятиях, прячась от внимательного взгляда у него на груди. – Не беги, – срываясь на шепот, говорил он, раздувая непослушные волосы у меня на макушке. Я немного успокоилась и подняла голову, чтобы снова столкнуться с его диким взглядом. – Не беги от меня. Потому что я больше не могу так. Я сошел с ума… там, тогда, когда нес тебя из гостиной у нас дома до кровати. Когда просто подхватил тебя, мило заснувшую в кресле в разгар Рождества. Когда первый раз вдохнул твой аромат, накрыл тебя пледом и коснулся щеки легким поцелуем. Я сглотнула, ощущая нарастающий комок в горле. Джонатан ослабил объятия и взял меня за руки, перебирая своими пальцами мои пальчики и стараясь собраться с мыслями, он опять посмотрел мне в глаза. Его взгляд таил в себе загадку, которую я вот-вот должна была разгадать. – Я такой придурок, гребаный британец до мозга костей… – вздохнул он и помотал головой. – Я слишком сдержанный, хотя не всегда… Он засмеялся, намекая на то, что произошло наверху. – Люблю все долго обдумывать, копаться в препятствиях, сейчас я сфокусирован на карьере и съемках. О чем я… Он снова улыбнулся и фыркнул. – Еще я никогда не чувствовал себя так, как рядом с тобой. Все это такая банальщина… Знала бы ты, сколько раз я представлял, что скажу тебе. А потом столько же раз ругал себя и напоминал, что никогда не скажу. Он смотрел на меня смущенно и беспомощно, словно именно сейчас открыл для меня самого себя. – Пожалуйста, не пропадай больше, – попросил он. – Потому что я и так твой со всеми своими британскими тараканами. Из окна какой-то квартиры полилась музыка, Джонатан сказал, что это Van Morrison. Мы посмотрели друг на друга, и я пообещала больше не убегать, скрепив обещание поцелуем. В такси мы держались за руки и не разговаривали, а просто смотрели друг на друга и улыбались, словно на нас обоих упала бетонная плита, и мы можем теперь только улыбаться. Теперь не было просто меня, теперь были мы. И мы ехали к Тому, чтобы он нас выслушал и простил. Машина остановилась, и Джонатан, расплатившись с водителем, подал мне руку, помогая выйти на улицу. От дома с визгом шин рвануло еще одно такси, но мой взгляд перехватил Коул, говоря: – Все будет хорошо. Мы справимся. Он коснулся моей щеки и, обхватив затылок, поцеловал, нежно и мягко. Я прервала поцелуй, напомнив о том, для чего мы здесь. И потом я почему-то вдруг испугалась того, что нас могут сфотографировать папарацци, именно сейчас я вспомнила о них, понимая, как я дорожу Натаном. Дорожу всем, что с ним связано. Он взял меня за руку, и мы вошли в дверь нашего с Томом современного и холодного гнездышка, но на столике возле дивана нас ждала только записка: «Стася, я долго ждал тебя. Телефон не отвечает. Забыла зарядить, как всегда? Улетаю в Нью-Йорк со своим агентом, у меня там встреча с режиссером нового фильма, роль в котором мне предлагают. Жаль, что не получилось поговорить, что не смогу проводить тебя. Но зато встречу, когда ты приедешь. Только предупреди звонком. Попроси Лиззи или ее брата (сначала брат было зачеркнуто, а потом написано опять) проводить тебя. Стараюсь доверять тебе и ему (а не надо бы). Я люблю тебя. Целую. Том». Джонатан направился в кухню выпить чего-нибудь прохладительного, я слышала, как он открыл холодильник, пока читала еще раз записку Страуда.