Прескотт внимательно рассматривал улики. Тейтум встал, подсоединил к измельчителю шнур. – Так на чем я остановился?.. Ах, да. По-настоящему интересно стало, когда мы попытались понять, что вас заводит. – Он включил измельчитель в розетку на стене и сел. Открыл один пакет, достал оттуда ноутбук. – Вам следовало запаролить весь компьютер. А то чего только мы там не обнаружили! – Быть может, я хотел, чтобы вы это нашли. Тейтум включил ноутбук, пребывавший в спящем режиме. – Допустим. Но люди часто забывают, какая масса информации о них сохраняется на компьютере. Старый ноутбук медленно пробуждался к жизни. Тейтум ждал, усилием воли заставляя себя не проявлять нетерпения, даже не смотреть на часы в правом нижнем углу. Время, время! Как же его не хватает! – Например, одна примечательная деталь: вы одержимы жаждой славы. Прескотт презрительно фыркнул. – Ну разумеется! Голливуд за углом, там только меня и ждут! Тейтум поднял бровь. – Слава бывает разная. У вас собственный зал славы, верно? Позвольте, я прочту кое-что из истории поиска в вашем браузере. – Он открыл на компьютере вкладку «История». – Знаменитые серийные убийцы. Известные серийные убийцы. Самые известные серийные убийцы. Знаменитые маньяки… подбираете синонимы, отлично. Что еще? О, вот это мне нравится: значительные серийные убийцы. Поиск по этим словам вы задавали почти каждый день. Должно быть, представляли в этих списках и статьях свое имя?.. К этой статье вы возвращались снова и снова: «Двадцать самых печально известных серийных убийц Америки». Интересно, какое место вы отводили себе? Тринадцатое? Девятое? Седьмое? – Об этом я не думал. – Что ж, тем лучше, потому что у меня есть для вас новость. Серийный убийца, которому удалось убить всего трех-четырех человек, в такие списки не попадает. Прескотт только усмехнулся и поерзал, поудобнее устраиваясь на стуле. – Впрочем, место в списке вас не заботит, верно? – Совершенно верно. – А о чем же вы заботитесь, Прескотт? Тот скрестил руки на груди. – О человечестве. В одно слово он вложил уйму пафоса. Тейтуму очень хотелось схватить доктора за горло и придушить, но он заставил себя тонко улыбнуться. – Разумеется. Вы же у нас известный человеколюб! – Иногда приходится убивать немногих, чтобы многих спасти. Тейтум вздернул бровь. – Спасти от чего? – От самих себя. – Напускное безразличие стерлось; теперь глаза Прескотта пылали фанатичным огнем. – Вы заметили, что у нас больше совсем нет времени подумать? Раньше каждый из нас задумывался постоянно. Стоя на автобусной остановке, в очереди в магазине, даже сидя без дела у себя дома, мы думали! А теперь чем занимаемся? Тейтум молчал, не мешая собеседнику читать проповедь. – Сразу достаем мобильные телефоны. Проверяем «Твиттер», «Инстаграм» или начинаем играть в «Тетрис». Боже упаси нас задуматься хотя бы на пять минут! Как полагаете, к чему это со временем приведет? Что станет с человечеством, бегущим от собственных мыслей? – Так вот что вы давали своим жертвам! Время подумать… – Не только им. Я дал время подумать всем. Каждый раз, когда я останавливал трансляцию, все начинали ломать голову: жива девушка или мертва? – Суперпозиция? – Именно! Суперпозиция. Вопрос без ответа. Я выкрутил им руки и заставил думать! Тейтум вздохнул, на губах выступила легкая усталая улыбка. – Да, понимаю. Знаете, что написала в вашем профиле Зои? Вы настолько одержимы собой и вашей так называемой миссией, что она ожидает найти у вас дома дневник с подробным описанием всех ваших подвигов. – Тейтум открыл следующий пакет с уликами, извлек оттуда стопку бумажных листов. – И взгляните-ка, что я нашел! Не дневник – лучше! Незаконченную рукопись – вашу автобиографию. Вот предисловие, а в нем написано все то, что вы сейчас изложили. Человечество, время подумать, мобильные телефоны, бла-бла-бла – вся эта утомительная чушь… Но вы по-настоящему работали над рукописью. На этих страницах множество ваших пометок и исправлений. Да, вы очень старательно ее готовили! Наверное, не могли дождаться, когда же допишете последние две или три главы и отправите книгу в издательство. Судя по истории браузера, уже начали подыскивать литературного агента. Вы – методичный человек, Прескотт, все планируете заранее… Тейтум взял в руки верхнюю страницу. – Надеюсь, свои заметки вы хорошо помните. – С этими словами, окинув страницу скучающим взглядом, он повернулся и сунул ее в измельчитель. Тот заурчал, пробуждаясь к жизни, и принялся жевать бумагу и выплевывать ее длинными белыми лентами. Тейтум сунул в измельчитель вторую страницу, затем третью – и задумчиво смотрел, как растет на полу горка резаной бумаги. – Вы уничтожаете улики, – заметил Прескотт. Говорил он по-прежнему спокойно; но под покровом этого спокойствия Тейтум ощутил нечто новое. – Улик против вас столько, что на десять судов хватит, – ответил Тейтум, скармливая измельчителю четвертую страницу. – Как полагаете, сколько глав вам еще осталось? – Пятая страница. – Несколько. Точно не знаю. Этому допросу я точно посвящу отдельную главу. – Знаете, что я думаю? – поинтересовался Тейтум, берясь за следующую страницу. Урчание измельчителя звучало у него в ушах сладкой музыкой. Он надеялся только, что сейчас в допросную с криком: «Вы уничтожаете улики!» не ворвется Дженсен. – По моим прикидкам, вам осталось… три главы. Про Зои. Про то, как вас поймали. И про суд. Ну и, может быть, эпилог – в ожидании смертного приговора. – Это профессиональное мнение редактора? – Скорее, небезразличного читателя. – Тейтум открыл еще один пакет для улик, достал оттуда книгу. – «Убийства Банди». Найдена в вашей библиотеке вместе с еще четырьмя книгами схожего содержания. Увлекаетесь Тедом Банди? – Он мне интересен. – На некоторых страницах в книге множество пометок и подчеркиваний. Вы, конечно, их помните. Прескотт не отвечал. Молчание затягивалось, и Тейтум скормил измельчителю еще несколько листов рукописи. С каждой секундой Зои была все ближе к смерти – и Тейтуму хотелось, чтобы Прескотт тоже ощутил цену времени. – Я о тех страницах, где описаны побеги Банди. Скажите, Прескотт, неужели вы действительно надеетесь бежать из тюрьмы? – Никогда об этом не думал. – Тед Банди бежал в семьдесят седьмом году. С тех пор многое изменилось. И я лично позабочусь о том, чтобы вас держали в самом изолированном и надежно охраняемом из возможных мест и следили за вами двадцать четыре часа в сутки. Поверьте, главы о том, как вам удалось удрать, в вашем жизнеописании не будет. – Теперь настала его очередь усмехнуться. – Вы неверно меня понимаете, агент. Со мной покончено. – Вот тут вы правы! – Тейтум взял еще одну страницу, проглядел ее. – Нравится мне вот эта пометка: «Этот раздел переработать, слишком банально». Должен признаться, с вашей оценкой я согласен. Кроме того, вы делаете ошибку в слове «диссонанс» – правильно пишется с двумя «с». И эта страница отправилась путем всех предыдущих. Прескотт по-прежнему «держал лицо», однако по легкому, почти незаметному изменению позы Тейтум безошибочно ощущал, что тот напряжен. Все-таки действует! Но долго ли еще придется ходить вокруг него, прежде чем он заговорит? – Насколько мы можем судить, копий вашей автобиографии не существует. Криминалисты, конечно, ищут, но я уверен, что это единственный экземпляр. На столе у вас мы нашли пачку бумаги в пятьсот листов, наполовину опустевшую. Рукопись составляет – точнее, составляла – двести тридцать листов. Через двойной интервал – оставили место для пометок, верно? – Тейтум сунул в измельчитель следующую страницу. – Да, только одна копия. Не считая той, что в компьютере. – Отложив рукопись, он повернулся к ноутбуку. – Вот она. Файл, как вы, наверное, помните, называется «Время подумать». – Он щелкнул мышью по иконке. – Если я его сотру… вы сможете восстановить книгу по памяти? – Палец его застыл над клавишей «Delete». Прошло несколько секунд. Прескотт не двигался, не произносил ни слова, лицо его было бесстрастно. Но уже не спокойно. – Что ж, давайте проверим. – Тейтум нажал одну клавишу, затем вторую. – «Shift», «Delete». Или, может, достанем ее из «корзины»? Вот оно! Нервно дернувшиеся губы, первая вспышка гнева в глазах. Тейтум откинулся на стуле и вновь принялся отправлять бумагу в измельчитель. Теперь взгляд Прескотта не отрывался от его руки, и Тейтум понял, что не ошибся. Других экземпляров рукописи у Прескотта не было. – Надеетесь написать книгу заново? – продолжал он. – Пытаетесь припомнить любимые абзацы? Удачные выражения? Старайтесь, Прескотт, старайтесь, – только будьте уверены, я позабочусь о том, чтобы вам нечем было писать. У вас не будет ни ручек, ни карандашей, ни даже гребаных цветных мелков. Что до бумаги – вы даже почтовой открытки не получите! Не получите туалетной бумаги – будете подтираться пальцами! Ваша автобиография никогда не увидит света дня, если я не получу то, что мне нужно. Еще страница. И еще. И еще. – Где. Зои. Бентли. Прескотт стиснул челюсти, словно заставлял себя молчать. – В вашем компьютере остались следы покупки. В воскресенье вы заказали в интернет-магазине усилитель сотового сигнала. Зачем? Что это за место, в котором нужен усилитель? Нет ответа. «Еще немного! Ну же! Зои, держись!» – А знаете? – вдруг просияв, заговорил Тейтум. – Я ведь так и не рассказал о самой любопытной детали вашего профиля. Об этом догадалась Зои, а побывав у вас дома и порывшись в вашей библиотеке, я понял, что она попала в точку. Дома у вас хранятся медицинские справочники и книги о серийных убийцах. И еще книга под названием «Заживо погребенные»: не нужно открывать, чтобы догадаться, что в ней вызвало ваше любопытство. – И что с того? – оскалился Прескотт. – Я читал о том, что меня интересует. – Знаете, чего не хватает в вашей библиотеке? Я не нашел там ни одной книги о Шредингере, физике или квантовой механике. Ничего по философии, социологии или психологии. Даже ни одной брошюрки об умственном и нравственном упадке человечества. Как будто на самом деле все это вам совсем не интересно. Странно, правда? Прескотт не отвечал. – Позвольте, я прочту вам кое-что из заметок Зои. – Тейтум отложил листы рукописи, пододвинул к себе блокнот, полистал. – «Неизвестный одержим своей миссией, своей целью. Он хочет верить, что именно это движет им и побуждает убивать. Ради этого он создал сайт, ради этого транслирует видео, себя называет Шредингером, а свои убийства – “экспериментами”. Но все это ложь, которой он обманывает самого себя». Тейтум поднял глаза, встретился взглядом с Прескоттом и продолжал читать: – «Истина в том, что всех этих женщин неизвестный убил лишь по одной причине. Закапывание женщин живьем его сексуально возбуждает. А “миссия” – просто ширма, призванная избавить его от невыносимого стыда». Тейтум отложил блокнот и вновь стал скармливать измельчителю листы рукописи.