Дверь в дом Николь Медина распахнулась, и навстречу им торопливо вышла, почти выбежала женщина средних лет. – Детектив? – воскликнула она. – Есть новости о Николь? – Мне очень жаль, миссис Медина, пока нет, – мягко ответил Фостер. Плечи женщины поникли. Она повернулась к Тейтуму. – Это агент Грей, – представил Фостер. – Из ФБР. Приехал к нам, чтобы помочь в расследовании дела вашей дочери. Тейтум привык наблюдать на лицах людей, узнающих, что в их жизнь ворвались федералы, целый спектр эмоций. Однако на лице Софии Медина отразилось лишь слабое, почти незаметное облегчение. – Спасибо, – сказала она. – Ее нет уже четыре дня. – Понимаю, – ответил Тейтум. – Детектив… – Поехала с подружками в гости. Потом они отвезли ее сюда, – торопливо, глотая слова, заговорила женщина. – Такие милые девочки, я их всех знаю. Джина, лучшая подруга Николь, можно сказать, выросла у нас дома. Они привезли ее сюда. Николь вышла вот здесь. Но в дом, похоже, так и не вошла. Утром зубная щетка осталась сухой, и не было грязной одежды в корзине для белья. А она каждый день меняет одежду. И чистит зубы перед тем, как лечь в постель. Я дам вам телефоны всех ее подруг. И учителей. Учителя ее любят, они вам расскажут… Тейтум протянул к ней руки ладонями вперед, как бы ободряя и успокаивая, и женщина смолкла – лишь смотрела на него умоляюще. Зашуршали кусты; оттуда вышла Зои, и София перевела взгляд на нее. – Это моя напарница, Зои Бентли. Ее должность Тейтум опустил намеренно: не хотелось объяснять Софии, почему дело Николь расследует психолог-криминалист. – Не возражаете, если мы зайдем? – спросил Фостер. София кивнула и провела гостей сквозь прохладную водяную завесу в дом. Там было темно: свет везде выключен, шторы по большей части задернуты. Открыто лишь одно окно, выходящее на улицу. Перед единственным открытым окном, выходящим на улицу, стояли одинокий стул, на полу рядом пепельница и несколько пустых чашек из-под кофе. Сторожевой пост. Должно быть, мать сидит здесь целыми днями и ждет полицию. А может, надеется увидеть, что Николь возвращается по тропинке домой. – Вы не покажете нам комнату дочери? – вполголоса попросила Зои. В этом доме, словно на кладбище, не хотелось говорить громко. – Идемте наверх. Женщина отвела их в небольшую комнатку со стенами, выкрашенными в нежно-желтый цвет. Кровать, застеленная бельем в веселый цветочек, у окошка деревянный стол, на нем несколько тетрадей, небольшая настольная лампа и ароматическая свеча. – Вы прибирались в комнате после исчезновения дочери? – спросила Зои. – Нет, – ответила София. – Николь у меня аккуратная. Любит порядок. Тейтум подошел к дальней стене, где висела полка, сплошь заставленная фигурками черепашек. Всевозможных форм и размеров, из дерева, стекла, пластмассы, папье-маше. Взял в руки одну – глиняную, ручной лепки. – Ее коллекция, – объяснила София. – С двенадцати лет собирает черепах. – У Николь есть парень? – спросила Зои. – Нет. Она рассталась с ним полгода назад, – ответила София. – Кто это был? – Мальчик из школы. – Мы с ним поговорили, – вставил Фостер. – Они давно не виделись. Зои покосилась на Фостера, с сомнением подняла бровь. – А других не было? Она ни с кем не встречалась? Даже один-два раза? – Нет, она бы мне рассказала, – твердо ответила мать. – А какие-то новые люди в ее жизни появлялись в последнее время? – У нее всегда было много друзей. Хотя новых, кажется, никого. Целыми днями она только и делает, что сидит в телефоне, переписывается с подружками. Телефон пищит и пищит, с утра до ночи, уж сколько я ей говорю… Голос Софии дрогнул и сломался – быть может, лишь в этот миг она осознала, что уже четыре дня не слышит назойливого, раздражающего писка телефона. – Ее любят? – спросила Зои. – Да, все. Она такая милая, светлая! У нее талант заводить друзей. Пока Зои расспрашивала о привычках Николь – как проводила день, с кем общалась, часто ли поздно возвращалась домой, – Тейтум бродил по комнате, разглядывая обстановку и краем уха прислушиваясь к ответам. Везде ощущалось присутствие пропавшей девушки: фотографии Николь на шкафу, щетка с несколькими разноцветными резинками на ручке, пара розовых пушистых шлепанцев в углу. Через некоторое время Зои перестала задавать вопросы и просто слушала – а София говорила, говорила о своей дочери. Как Николь любила плавать. Как в шесть лет боялась, что из-под кровати вылезет чудовище. Как три месяца копила деньги и купила маме подарок на день рождения. Наконец София умолкла – застыла, охваченная страхом и тревогой, и тихо заплакала. Фостер поблагодарил ее, и все трое вышли наружу, закрыв за собой дверь. – Где вы нашли следы? – спросила Зои. Фостер шагнул к краю тропинки. – Вот здесь. – Он присел. – Сейчас уже трудно разглядеть… Мы их сфотографировали. У Тейтума зазвонил телефон. Взглянул на экран – Сара Ли. Отойдя на несколько шагов, чтобы не мешать Фостеру и Зои, он ответил на звонок. – Нашла что-нибудь? – То видео Си-эн-эн на пленке – прямой эфир, верно? Чтобы было понятно, когда сделана запись? – Верно, – ответил Тейтум, глядя на Фостера и Зои. Полицейский что-то говорил, показывая в сторону улицы. – Я связалась с провайдерами сотовой связи, обслуживающими этот район, – сообщила Сара. – И попросила у них детализацию пользователей, которые примерно в это время заходили на сайт Си-эн-эн, на страницу прямого эфира. Тейтум переваривал услышанное. Несколько секунд понадобилось ему, чтобы сообразить, что такое «детализация». Когда человек заходит на сайт Си-эн-эн – или на любой другой, – мобильная компания фиксирует его активность, в том числе доменное имя сайта и станции сотовой связи, обслуживающие запрос. Последнее позволяет приблизительно определить местонахождение абонента. По счастью, эта информация не защищена Четвертой поправкой[3], и чтобы ее получить, судебный ордер не требуется. – Должно быть, огромный получился список! – Верно, – с ноткой гордости ответила Сара. – Так что я его сузила. Рассматривала только Сан-Анджело и окрестности. Выяснила точное время, когда новостной ролик вышел в эфир, и ограничилась детализацией пользователей, посещавших сайт в эти пять минут. Так список сильно сократился. – Насколько сильно? – Восемнадцать телефонных номеров в Сан-Анджело и ближайших окрестностях. И из этих восемнадцати семнадцать – в самом городе, так что это не наш парень, правильно? Наш должен быть где-то за городом, в пустыне. – Сара… – Тейтум ощутил, как часто, почти болезненно бьется сердце. – Ты нашла это место? – Высылаю тебе координаты GPS. И, Тейтум, я уже проверила снимки со спутника. Точность локации не слишком велика, но то, что видно на фото, очень похоже на твое видео. Глава 12 Зои смотрела на усыпанную гравием дорожку, стараясь представить себе ту ночь. Фонарей здесь нет – значит, стояла почти непроглядная тьма. Николь выходит из машины, и ее друзья уезжают. Она, должно быть, машет им рукой. Машина скрылась за поворотом, фары погасли – Николь осталась одна во мраке. Наверное, быстро пошла к дому. Мужчина, схвативший ее, прятался в кустах – в этом Зои была уверена почти на сто процентов. Самое удобное место. И, разумеется, не мог оказаться там случайно. Он все это спланировал. – Я нашел место! – вывел ее из задумчивости взволнованный голос Тейтума. Подняв глаза, Зои увидела, что напарник тычет пальцем в экран телефона. – Где? – тяжело дыша, спросил Фостер. – Спиллвей-роуд, – ответил Тейтум, указывая на карту на экране мобильника. – Местоположение примерное. В радиусе пятисот футов. Он переключился на спутниковые снимки. Пришлось подождать несколько секунд – Интернет на телефоне загружался медленно. Наконец их глазам предстала плоская равнина, почти сплошь заросшая кактусами, деревьями или кустарником. Фостер взглянул на экран. – Тогда это может быть и Чалимар-роуд. – Непохоже. – Зои покачала головой. – Слишком близко к этой ферме. – Она ткнула пальцем в ферму на снимке. – Пятьсот футов вдоль Спиллвей-роуд? В северной части дороги вряд ли, там слишком густые заросли. А ее похоронили на ровном открытом месте. Скорее всего, где-то здесь. – Фостер указал на небольшой участок голой земли. – Надеюсь, вы правы, – согласился Тейтум. – Немедленно вышлю туда патруль. Если она там, мы ее найдем.