– Доброе утро, – сказал он, когда я вошел. Я постарался улыбнуться: решил, что так нужно. – Доброе утро. – Как спалось? – спросил он. Я пристально посмотрел на него. Вопрос прозвучал совершенно невинно, пожалуй, даже слишком – как будто он ждал, что я спрошу, какого хрена, когда я проснулся ночью, он стоял над моей кроватью, как какое-то жуткое видение. Но, может быть, это была просто паранойя. – Хорошо, – ответил я. – Отлично, – отозвался он и снова принялся резать фрукты. – Садись. Завтрак почти готов. Не успел я сесть за стол, как прискакала Миа и уселась напротив. Я потягивал свой апельсиновый сок, а она намазывала на тост малиновое варенье. На кухонном столе рядом с Николасом лежала трубка беспроводного телефона. Когда он зазвонил, Николас нажал кнопку, и телефон умолк. – Ну что, Мими, какие планы на сегодня? – спросил он. – Не знаю. Я собиралась к Элеоноре, – сказала Миа, – но меня же Магда должна была отвезти. – Я сам тебя отвезу, – сказал Николас. – А что вы там будете делать? – Репетировать спектакль, – ответила она с полным ртом. – У вас готовится спектакль? – переспросил я, думая о том, с чего это Магде пришлось так срочно уехать. Миа кивнула и слизнула с пальца капельку варенья. – Мы уже давно репетируем. Это пьеса про русалочку-волшебницу. Я играю русалочку, потому что хочу стать актрисой. – Играть на сцене – это здорово, – сказал я. – Это надо уметь – изображать другого человека. – Да, и у меня очень даже хорошо получается. А Элеонора заведует костюмами. – А она что, модельером хочет стать? – спросил я. Оказывается, с этой девочкой не так уж трудно разговаривать. – Не то чтобы хочет, – ответила она. – Просто актриса из нее не очень, а что-то же делать надо. Я рассмеялся, но тут же умолк, когда к нам подошел Николас, держа в руках сразу несколько тарелок. Поставил перед Миа рогалик с изюмом, сливочным сыром и медом, а передо мной – чашку хлопьев с только что нарезанной клубникой. – Я решил сегодня каждому приготовить на завтрак самое любимое, – сказал он с улыбкой, – в честь возвращения Дэнни. – Спасибо, Ники! – сказала Миа, отодвинула тост и взялась за рогалик. – А маме? Николас с тарелкой омлета уселся рядом с сестрой, и взял ее недоеденную половинку тоста с вареньем. – Она, наверное, еще не скоро спустится. Ешь давай, пока не остыло. Что-то в нем неуловимо изменилось. Я нахмурился, пытаясь сообразить, что происходит, и он это заметил. – Что-то не так? – спросил он. Я покачал головой. В дверь за его спиной, потирая голову, вошла Лекс и направилась прямиком к кофеварке. – Доброе утро, ребята, – пробормотала она. – Доброе утро, – отозвались мы все. Я поднес ко рту ложку с хлопьями, и тут вдруг Лекс бросилась ко мне из другого конца кухни и выбила ее из моей руки. – Дэнни! – рявкнула она. – Не вздумай! Кто дал ему клубнику? – Я, – ответил Николас. – У него же аллергия! О чем ты думал? Николас уставился широко открытыми глазами на нее, потом на меня. – Прости, Дэнни. Я совсем забыл. Напряжение повисло в воздухе. Николас смотрел на меня, я на него, а боковым зрением видел, как Лекс сжала кулаки. Потом она перевела дыхание, и вся комната как будто выдохнула вместе с ней. – Ну, ничего страшного не случилось, – сказала она. – Я тебе что-нибудь другое приготовлю, Дэнни. Чего бы ты хотел? Она забрала чашку с хлопьями, вылила в раковину, а я все смотрел на Николаса, и он, так же молча, на меня. Подозревает? – Ты что, тоже забыл? Я медленно кивнул и начал выдавливать из глаз слезу. Я всегда умел плакать по заказу, когда захочу. Полезная штука. – Наверное… – проговорил я. – Я уже так давно не пробовал свежих ягод, что… Каменное лицо Николаса дрогнуло. – Ох, милый ты мой… – проговорила Лекс. – Извините. – Я поднялся из-за стола. – Извините, мне надо… Я выскочил из кухни. За спиной слышно было, как Лекс отчитывает Николаса и как он просит прощения. Я улыбнулся. * * * Я проторчал в комнате Дэнни минут десять, а потом кто-то тихонько забарабанил в дверь – значит, Лекс пришла меня искать. Я сжался в комочек на кровати, стараясь, чтобы это выглядело пожалобнее. – Входи. – Эй, – тихо проговорила она, лишь чуть-чуть приоткрыв дверь. – Все хорошо? – Вроде бы, – отозвался я. Сел, потер глаза. – Извини. Извини, что я так распсиховался. Я просто хочу быть как все, понимаешь? А у меня ничего не получается, и иногда это так бесит… – Ну-ну. – Она села рядом и положила мне руку на плечо. – Ты ничего плохого не сделал. – Расстроил всех. Лекс погладила меня по плечу. – Да нет, не расстроил. Мы просто… притираемся пока друг к другу. На это уйдет какое-то время, и без осечек не обойдется. Но ты никогда себя в этом не вини, понял? Я сглотнул комок и кивнул. – Ты же знаешь, что можешь всегда поговорить со мной о чем угодно, да? – спросила она. – Не хочу давить, но я всегда рядом. – Я знаю, – ответил я. Она улыбнулась и легонько ткнула меня в ногу. – И не обращай внимания на Николаса, ладно? Я его конечно, люблю до ужаса, но иногда он просто идиот. Я чуть заметно улыбнулся. – Ага, вот теперь узнаю своего братишку! – Она взлохматила мне волосы. – Ну что, может, проедемся по магазинам? Будет весело. Мы сели в машину Лекс и отправились в город, покупать мне все необходимое. Оказалось, что наши с Лекс понятия о «необходимом» сильно отличаются. Несколько часов мы ходили из одного магазина в другой, скупая одежду, туалетные принадлежности, обувь, мобильный телефон, ноутбук, – и за все платила блестящая платиновая кредитка, которую Лекс извлекала из бумажника. Если мне что-то нравилось, она покупала в двух экземплярах, даже не глядя на ценники. Удивляться было нечему – после их дома и роскошного BMW Лекс, – и все же в этом было что-то почти сказочное: взмахнула кусочком пластика – и вот тебе все, чего душа пожелает. – В понедельник поедем в банк и заведем тебе собственную карту, – сказала она, когда мы уселись за поздний обед. – У нас у всех есть карты, привязанные к семейному счету. На случай, если срочно понадобятся деньги. Похоже, «срочно понадобятся» мы тоже понимали по-разному. Для меня это означало, что денег не хватает на автобус, когда позарез нужно смыться из города. А для нее – что она увидела на витрине какую-нибудь блестящую штучку, и ей захотелось ее купить.