Она не ожидала, что встреча с Уильямом закончится таким образом. Ронан выскочил вслед за ней, видя, как она убегает, и проклиная младшего брата за грубость и неразумные слова. Уильям усмехнулся, с грохотом закрыл дверь, и включил музыку. *** Наше время. Аннабелль назначила встречу с Ронаном Воттерсом-Кляйном ровно в семь вечера. Сердце ее билось с бешенной скоростью от предвкушения. Морган бы соврала, сказав, что не скучала по этому парню все эти годы. Морган бы соврала, сказав, что не любила его тогда, в две тысячи двенадцатом. Перед отъездом они отвратительно расстались, но Аннабелль надеялась - Ронан простил ее. Ей не терпелось увидеть его вживую, а не в профиле социальных сетей, где каждая фотография только кричала об успехе и хорошем положении дел. Белль заказала себе чашечку чая, ведь остальное оказалось слишком дорогим. Ронан предложил встретиться в ресторане «Огни Монреаля», потому что это было его любимое место. Уютный ресторанчик в одном из самых высоких зданий города – Сибс Тауэре. Городская панорама завораживала, манила и звала к себе. Морган не могла оторвать взгляд от утопающего в сумерках Монреаля. – Мсье Кляйн-Воттерс, ваша спутница уже ждет вас, – сказал официант, подойдя к столику вместе с высоким шатеном, – желаем хорошего вечера! – Аннабелль, пробки, клянусь, торопился, – улыбаясь, проговорил он, – извини. Первые несколько секунд, девушка молчала, просто разглядывая старого друга. Она не могла поверить, что он стоял перед ней, вживую и что-то говорил. Он и восемь лет назад считался симпатичным парнем, теперь же - довел себя до идеала. Бежевое дорогое пальто безукоризненно сидело на подтянутой фигуре. Волосы карамельного цвета, аккуратно зачесанные набок, открывали его лицо — широкое и скуластое. Прямой нос без горбинок, пухлые губы, застывшие в полуулыбке, густые опрятные брови. Красивый молодой мужчина, а не юноша. Аннабелль не смогла сдержать улыбки. – Поверить не могу, – прошептала девушка, словно зачарованная. – Аннабелль, я так рад встретиться. Безумно! – заговорил парень бархатистым голосом. – Так много лет прошло, я тоже очень рада... Ронан притянул девушку к себе, чтобы обнять. В нос ударил аромат бергамота и лимона, отозвался в памяти, нежно вернув в те годы, когда Аннабелль могла придти к Воттерсам в любой момент. – Совсем выросла, – подметил он, – как и мой братик. Кстати, виделась с ним? – Да, виделась, – с горечью сказала она, – но что-то...не знаю, встреча не сильно задалась. Вы общаетесь? Ронан посмотрел на нее взглядом, полным сожаления. – Нет, но, если разрешишь, мы поговорим об этом позже. Хочу поговорить о тебе. Мы целую вечность не виделись. Аннабелль легко рассмеялась. Впервые за пару недель кто-то заставил ее ощутить себя лучше. К их столику подошла девушка с листочком и ручкой. Ронан сразу понял в чем дело, и приветливо улыбнулся. – Можно автограф? Для папы, папу зовут Омар. – Конечно, – ответил мужчина, расписываясь, – это для Омара. Девушка поблагодарила его и ушла, чуть было не подпрыгивая на ходу. – Прости. Так живу. Былая слава не дает покоя. Сейчас меньше, но все же, – сцепив пальцы в замок, признался Ронан. – Это не мешает? – Нет, я привык.Это не так уж часто происходит. Восемь лет назад мне проходу не давали. Давай-ка, вернемся к моему вопросу - где ты остановилась? Надолго тут? – Мне тут очень тяжело, дел много, не знаю даже...Я долго жила в Берлине, затем был Лондон, а в Монреаль я приехала из Лос-Анджелеса. Отвратительный город, хуже не бывает. Смотрю на одноклассниц, все уже давно замужем, а у некоторых - дети. И где я? Воттерс нахмурил густые брови. – Какая разница что там у других, – успокоил Ронан ее, – у тебя свой путь путь. Жизнь – это не гонка, и у каждого свой темп. Восемь лет назад ты пыталась выйти замуж за одного парня, не будем называть его имени, где ты его оставила? Аннабелль кивнула. Все время, пока Ронан сидел напротив, его взгляд устремлялся прямиком ей в глаза. Он смотрел не поверхностно, а куда-то глубоко, будто в душу. Воттерс-старший знал. Знал Адама Клэмана, знал и ненавидел уже много лет. – Да мы, – сказала она, съежившись, – мы расстались. – Чем меньше Адама в твоей жизни, тем лучше. Когда мы познакомились с ним, сразу стало понятно, что ничего хорошего ждать от него не надо. Я не сужу, но до сих пор задаюсь вопросом, как ты могла с ним связаться? – Я не хочу сейчас об этом говорить, – прошептала Аннабелль, – и обсуждать отношения. – Извини. Мне не следовало. – Ты ведь все еще в спорте? Ронан вертел браслет на запястье. – Наполовину. Совладелец баскетбольной команды. Так случилось, пару лет назад я получил травму, которая напрочь перечеркнула выходы в игру. Колено восстановили, а игра не приносит никаких ощущений, кроме болевых. Купил квартиру, занимаюсь бизнесом, помогаю родителям, пытаюсь тренироваться. В целом, все в порядке, Белль, – на одном дыхании произнес он. – Вот это да, – прошептала Аннабелль, восхищенно глядя на Ронана. – Я так горжусь тобой. – Все еще очень много планов, но спасибо. По секрету скажу, мы с партнером занимаемся проектом детской спортивной школы, будем инвестировать в талантливых юниоров. Когда вижу мелких, сразу вспоминаю Уильяма. Он сбегал с тренировок по плаванию в Kfc. – Ты так тепло говоришь о нем. Почему вы все-таки перестали общаться? Ронан склонил голову, и его плечи немного опустились, словно под тяжестью воспоминаний. – Ладно, – вздохнул парень, – мы не смогли общаться нормально после того, как ты уехала из Монреаля. Уильям долго лечился от депрессии, потом ему поставили паническое расстройство, он увяз. Я пытался поддержать его, но он замкнулся в себе и начал жить совсем по-другом. Мы потеряли общий язык, и это было...болезненно. Мы много говорили про тебя, кстати. – Ох, черт...Представить только, что он там говорил, что вообще было в его голове. – Уильям всегда говорил, что он гордился бы тобой, независимо от того, где бы ты не была, – сказал Ронан, подняв взгляд на Аннабелль, – я не мог с тем, что он навредил тебе. Я все время думал, что мог бы защитить тебя, но не сделал этого. Я должен был остаться с тобой и помочь. Я не смог это сделать, и я сожалею об этом. – Не надо жалеть ни о чем. Это я... – Все в порядке. Все хорошо. Ты многого не знаешь, ты ни в чем не виновата. Не хочешь сегодня переночевать у меня дома? Хочу пригласить тебя в гости. Места на всех хватит. Ты наверняка остановилась в каком-нибудь отеле? – любезно предложил Воттерс-Кляйн. – На всех? Кто-то еще будет? Аннабелль положила руки на стол, и Ронан заключил их в свои. – Нет, только мы вдвоем, – мягко заверил он, — но если хочешь кого-нибудь позвать, ради Бога, только не Уилла. – Нет, – ответила Аннабелль, улыбаясь, – у меня в этом городе почти не осталось знакомых. Они продолжили разговор о том, что было и что будет, обмениваясь новостями и переживаниями. Ронан нежно улыбнулся девушке, и позвал официантку с просьбой рассчитать их. 8. Мы больше не говорим 8 лет назад. Аннабелль пошла домой сразу же после разговора с Ронаном. Ей нужно было прийти раньше матери и отца, которые обязательно бы засыпали вопросами, вернись она позже них. На вопросы сил отвечать не было, как и на то, чтобы их задавать. Она заперла дверь комнаты и рухнула на кровать. В наушниках играли Linkin Park, и Морган плакала под аккомпанемент знаменитой Numb, которая в одночасье оказалась ее гимном. В детстве казалось, что она и Уилл — лучшие друзья навсегда. Оставшись в полном одиночестве, Морган быстро поняла, что вечность очень короткая, длится всего-то семь лет и пару месяцев. От этого осознания становилось еще больнее — Воттерс как будто бы забыл о их теплых отношениях и решил, буквально, оттолкнуть от себя подругу. Она простила бы его, скажи он, что не хочет дружить, потому что нашел себе новых приятелей, ведь иногда нужно идти дальше. В тот момент, Уильям даже не захотел посмотреть на нее, не то что объясниться. – Аннабелль, не хочешь поужинать? – громко сказала Лилиан, постучавшись. Девушка не ответила. Услышала, но не ответила. – Аннабелль, ответь, не устраивай сцен! – Оставь меня в покое, пожалуйста, мам. Я не хочу есть, пить тоже не хочу. Дайте поспать, — прокричала девушка в ответ. – Милая, мне звонила мама Уилла. Он был сегодня в школе? – не теряла надежды Лилиан, все еще стоя за дверью. Белль посчитала невежливым держать мать за дверью и легким движением руки открыла ее. – Да, мам, он был. А что она спрашивала? – Он не пришел домой до сих пор. Кейтлин волнуется за него, подумала, вдруг он у нас. – Мы не общаемся, – сказала она дрогнувшим голосом, – уже третью неделю. Я не знаю, где он ходит, но буквально пару часов назад он вышвырнул меня за дверь. Лилиан взяла дочь за руку, сев к ней поближе. – Что произошло? Какой он был раньше... С тобой всегда, как с сестрой. Ты ничего не хочешь мне рассказать? – Я не знаю. Он говорил с такой злостью и неприязнью. Он ненавидит меня, только не могу понять почему. Мы не ругались перед его отъездом, правда, обменялись этими чертовыми браслетами дружбы. За все лето он толком не писал, мы лишь два раза созвонились. За все лето два раза. Понимаешь? – не сумев сдержать слез, рассказала Аннабелль. – Моя дорогая, я понимаю, это звучит очень сложно и болезненно, но тебе сейчас ничего не нужно делать. Не пытаться с ним говорить, самое главное. Может быть, он переживает что-то свое, ему тяжело это выразить. – С трудом верится, – вздохнула девушка, глядя на мать, – что мы с Уильямом всё. Очень тяжело даже подумать. – Ты справишься со всем, детка, – сказала Лилиан, обнимая дочь. – Уильям - дурачок, и обязательно придет извиняться к тебе. Сейчас - важнее будущее, давай же, успокаивайся, пойдем ужинать.