— Правда? — спросила Аннабелль. — Да. И не плачь из-за школы, Аннабелль. Это — один из самых дурацких поводов для слез из всех, которые есть. Аннабелль смахнула слезы рукой. Может быть, Ронан был прав, но неуверенность в себе никак не позволяла расслабиться. Она уже и не понимала, почему расстроилась больше — то ли потому, что считала себя недостаточно красивой, то ли потому что не попала с другом в один класс. Так или иначе, Морган еще половину вечера хлюпала носом, с трудом приходя в себя. Наше время, Монреаль. Музыка в местном баре била по ушам Аннабелль уже целый час. Глядя на бокал красного вина, девушка водила по его кромке пальцами. Она думала о том, что ей делать дальше, замечая как с каждым днём мысли становятся мрачнее и мрачнее. Морган не желала оставаться в этом городе дольше положенного, а ехать назад было страшно. Загнав себя в угол, она старалась из него выбраться, но тревога не давала этого сделать. Аннабелль сделала глубокий вздох и подняла глаза, чтобы оглядеться вокруг. Бар был полон людей, которые веселились и наслаждались напитками. Все это казалось ей чужим и непонятным. Она никогда не любила вечеринки и шумные места. Хотя когда-то казалось, что те, кто ходят на вечеринки – взрослые. Особенно в школе. Она засматривалась на старшеклассниц, которые то и дело обсуждали итоги прошедших выходных. Став старшеклассницей, Морган не поменялась. Только переезд в другой город открыл внезапную симпатию к чему-то новому. Не спав десяток ночей, девушка решила — ее удел спокойная жизнь. Она бы с удовольствием вернулась бы в детство: игрушки, мармеладки, придуманные миры, в которых есть место каждому. Морган смотрела на опустевший бокал из-под вина, думая, стоит ли повторять? От мыслей, связанных с проблемами, голова девушки «задымилась», и бармен оставил перед посетительницей новый. – Что такая сексуальная блондинка скучает в этот великолепный вечер? – Морган увидела возле себя худощавого парня, и лицо ее скривилось. – Ничего, не хочу знакомиться, – коротко ответила девушка на легкий флирт, подожгла кончик сигареты. – Не такая уж и сексуальная, если не может насладиться великолепным вечером в компании мужчины, – парень не унимался. Морган попыталась проигнорировать его, но он продолжал: – Твое молчание заводит еще больше. Глядя на запачканную белую рубашку, запятнанные чем-то белым брюки, и ботинки, не знавшие щетки примерно месяц, девушка едва сдержала рвотный позыв.«Джентльмен», говорящий с девушкой, стоял на ногах только благодаря тому, что оперся на барную стойку. Устав от чувства дискомфорта, Морган перешла в наступление. Она отлично научилась держать удар. – Мне плевать, что заводит тебя еще больше. Я хочу, чтобы тебя здесь не было. Ладно? – грубо произнесла она, указывая пареньку на выход. — Смойся. Люди, окружающие «парочку», начали поглядывать на ситуацию, подняв брови. Паренек неистовствовал. – Не грусти, подружка, – противным голосом заявил парень и, приблизившись к Аннабелль, постарался поцеловать ее. От неожиданности, Морган подскочила, и ударила мужчину по лицу. – Сколько вам раз надо повторять, что одно нет сказанное женщиной – закон? – выпалила она. Парень отшатнулся, держа руку на больном месте, и ушел, мурлыча что-то неприличное. Морган взяла глубокий вдох и собралась уйти, но чувствовала, что весь бар на нее смотрит. Морган беспокойно огляделась по сторонам, и ее дыхание сбилось. Музыка и слова бармена превратились в непонятный шум. Слезы потекли из глаз, оставляя за собой влажные дорожки на лице. Испуг, беспомощность, желание дышать свежим воздухом вытолкнули ее из паба на улицу. Она оставила несколько долларов на столе и быстро направилась к выходу, избегая взглядов других посетителей. Морган знала, что должна вернуться домой, но страх заставлял ее задерживаться. Она никогда не чувствовала себя так беззащитной и одинокой, как в тот вечер. В том же баре, облокотившись о дверной косяк, стоял тот, кого Аннабелль любила от кончиков волос до кончиков пальцев, но боялась еще больше. Он наблюдал за ней, склонив тяжелую от мыслей голову. Казалось, его мысли были далеко от этого места, и он даже не заметил, как прошло время. Ему было жаль Аннабелль, и он понимал, что должен был бы быть рядом с ней в такие моменты. Не мог. Их прошлое все еще беспокоило душу. Проводив девушку взглядом, он остался стоять на месте, пока она не села в такси. 5. Хорошие времена Наше время В баре «Неоновый волк» по пятницам было весело. Танцевали взрослые женщины под музыку в стиле блюз, мужчины пытались стать их единственным утешением на ближайший вечер, а бармены начищали стаканы до блеска. Уильям сидел в «Неоновом волке» снова. На работе появилось столько неприятностей, что Воттерс сбежал, не выдержав натиска. Главный редактор оказался недоволен интервью, просил переделать, а Уилл не смог. Глядя на пустеющую стопку, Воттерс винил себя во всех бедах: так и не научился брать ответственность. Когда-то, еще в детстве, в школе перечисляли черты взрослого человека: финансовая независимость, эмоциональная зрелость, ответственность. Из всего перечисленного, Уилл достиг только первого пункта. Психолог однажды сказал ему: «Мы часто застреваем в возрасте своих травм». Уильям Воттерс болтыхался где-то между восемнадцатью и двадцатью, только мечтая о том, чтобы почувствовать себя двадцатишестилетним. Его так рассмешил вопрос Аннабелль про детей. Смог ли бы он воспитывать кого-то, отдавать сто процентов времени всю оставшуюся жизнь другому человеку? Нет, никогда бы не смог, поэтому они с Франсией решили, что детей у них не будет. Привычные размышления парня прервал телефонный звонок. Увидя на экране фотографию короткостриженной девушки, Воттерс сконфузился, но все-таки решил ответить. — Франсия, дорогая, что такое? Франсия Ларсéн не давала ему спуска. Особенно в последнее время, когда стала понимать, что Уильям не ночует нигде, кроме работы и забывает нормально есть, перебиваясь шоколадками. Кое-кто из друзей Уильяма даже называл его подкаблучником, но его это не особо волновало. Ларсен многое делала для него — вытаскивала из депрессивной ямы, заботилась, поэтому Воттерс на многое в ее поведении просто закрывал глаза. В трубке ожил энергичный манерный голос Франсии. — Милый, я волнуюсь, ты знаешь. Где ты? Я скоро освобожусь, заеду в наш любимый голландский ресторан и привезу еды. Мы поужинаем? Руки Уильяма, в этот момент, потянулись к надписи «отбой», но собрав все силы в кулак, мужчина решил выслушать всю речь своей любимой. Она стала говорить о том, как мало времени они проводят вместе, следом заикнулась об Аннабелль и ее приезде, а потом проговорила, что сильно любит его. Уилл кивнул, закатил глаза и продолжил разговор. — Франсия, спасибо за предложение, но я сегодня не могу. Мы могли бы завтра съездить в Фиш Хаус. Я на работе и буду здесь ещё, — Уилл прикинул взглядом новую стопку виски, — час, как минимум. — Но ты же всегда работаешь. Неужели ты не хочешь провести со мной хотя бы пару часов? — Хочу, но я не могу сегодня. Устал. Франсия вздохнула. — Я уже не помню, как ты выглядишь. Давай тогда завтра, завтра можно будет поужинать в самом ресторане, — мягко сказала она, видимо, стараясь, скрыть нотку разочарования в голосе. Отношения с Франсис стали рутиной, и ему не хватало новых впечатлений. Рестораны, ужины, обсуждение работы. Он начинает разочаровывать девушку. В их первую встречу – ему не осталось никакого выбора, кроме как влюбиться без памяти, забыть, что любовь приносит страдания и добиваться ее почти два года. С другой стороны, Уилл знал, что она любит его и заботится, но его проблемы уже были слишком глубоки, чтобы какие-то совместные ужины решали их. — Мы обязательно пойдём туда завтра. Я люблю тебя. Постараюсь вырваться отсюда скорее. — Любимый, будь аккуратнее, — напоследок произнесла Ларсéн и сбросила вызов. Он врал, что задерживается на работе, чтобы посидеть в «Неоновом волке» пятничным вечером и послушать музыку, запив недельную горечь виски. Иногда ему казалось, что она все знает, но ничего не говорит. — Повтори, Мэш, — парень указал на опустевшую стопку из-под виски. Молодой бармен, ставший Уильяму хорошим собеседником, взял деньги и налил ему еще. Уильям почти ничего не хотел. Он мечтал о том, чтобы лечь и уснуть, а может вернуться в прошлое и прожить все заново, не давая себе сглупить и свернуть не на ту дорожку. Уильям начал задумываться, когда он был счастлив. Ему казалось, что было это очень давно. Может быть, это было в детстве, когда он беззаботно играл с друзьями во дворе, или в первые месяцы работы в журнале, которые оказались наполнены амбициями и энтузиазмом? Что с ним стало? Мальчик с горящими глазами утонул в рутине и депрессии. Несмотря на всю внешнюю успешность, Уильям все еще оставался несчастным и неудовлетворенным. Все цели достигнуты не благодаря, а несмотря на его прошлое. Он по-прежнему чувствовал, что ему не хватает чего-то важного в жизни. И где же он был счастлив? Возможно, Уильям был счастлив в Париже. В Париж Уильям уехал через два после того, как Аннабелль Морган исчезла из его жизни. Никуда не поступив после окончания школы, парень решил, что ему нужно передохнуть и поступить на год позже из-за здоровья. Едва справившись с депрессией, он начал задумываться о переезде. Отношения с родителями постепенно отошли на второй план, Ингрид вскоре уехала в Лондон с ребенком, хранить парню было нечего; все, что он мог сохранить – растворилось или исчезло. В один день Воттерс попрощался со своими немногочисленными друзьями, собрал два чемодана с самым необходимым, себя и сел в самолёт. Уильям покинул родной город и отправился в Париж, где начал новую главу своей жизни. Во Франции жизнь оказалась другой. Уильям Воттерс стал востребованным. Отличное образование, молниеносный взлёт по карьерной лестнице - занял должность интервьюера в известном французском журнале о политиках, получал неплохой гонорар, снимал квартиру в пентхаусе, встретил прекрасную женщину. О туманной дождливой Канаде, где он был лишь обузой для всех, мальчишкой, которого можно выкинуть при первой же ошибке, Уилл больше не вспоминал. В Монреаль Воттерса привела работа в приличном журнале и гонорары, которые ему предложили. Ради денег решил поменять взгляды на жизнь. Собрался, взял с собой себя, свою девушку, и самолёт отправил их назад - в Канаду. Целый год Уилл жил скучно, а теперь объявилась Аннабелль Морган со своими глупыми шутками. В Монреале у Уильяма почти не осталось друзей. Попытки подружиться с коллегами заходили в тупик. На фоне тотального одиночества и прозябания жизни – деньги, получаемые мужчиной, меркли. Он затерялся в рутине, которая не приносила ничего, кроме пустоты. Попал в ловушку собственного успеха и стал жертвой своих же амбиций. 8 лет назад. Аннабелль с особым трепетом отнеслась к отъезду своего лучшего друга. Она никогда не расставалась с ним на такой долгий срок. Три месяца. Накануне, девочка смастерила браслеты дружбы. Чёрные бусины, нанизанные на простую нитку, и одна буква F (friendship), означавшая слово «дружба». В назначенное время, девушка стояла около дома Воттерсов. Мать Уильяма, и его отчим уже загружали его чемоданы в автомобиль. — Привет, Белль! Два чемодана и рюкзак. Уильям, что, собрался на зимовку? — Здравствуйте. А где Уилл? Мне нужно ему кое-что передать, — вежливо ответила девушка, высматривая своего друга. — Он должен скоро выйти. Он забыл выйти из своих социальных сетей. А что у тебя там такое в руках? — Мистер Кляйн рассмеялся, и громко захлопнул багажник. Вытер руки о свои парадные брюки, тем самым заставляя негодовать маму Уильяма. — Браслеты, которые я сделала для нас двоих. Будет скучно без него, хочется, чтобы он знал, что он всегда в моих мыслях, — ответила Аннабелль, протягивая браслеты родителям Уильяма. — Это так мило! Я уверена, что он оценит твой подарок. Вот он и выходит, — сказала мать Уильяма, указывая на выходящего из дома Уильяма, — капушка. Аннабелль помахала ему, оценив его стильную одежду. На нем были надеты ярко-синие джинсы, тёмная куртка с нашивкой и футболка с эмблемой группы Нирвана. Волосы, ниспадающие чуть ниже плеч, заставляли его выглядеть, как настоящая рок-звезда. — Привет, солнышко. Ты пришла меня проводить? — на выдохе произнёс он. — Привет, Уилл. Да, — она прижала юношу к себе, — я буду скучать. Точнее, наоборот. Уилл превосходил подругу по росту ровно на две головы. — Знаешь, я...тоже жалею об этом. Лучше бы остался здесь. И провел лето, как всегда, — грустно сказал Уилл. На самом деле, душой он уже жил в Нью-Йорке, гулял по Бродвею и болтал с отцом. Ему не хватало общения с ним. Уилл надеялся – трех месяцев хватит, чтобы восстановить с ним отношения. Он почти ничего не знал о родителе, и совсем не понимал как стать ему ближе. — Дороти тоже завтра уезжает. Ты веселись. Наверняка, найдёшь себе новых друзей, но и обо мне не забывай, Уилл. Кстати, я тебе тут кое-что принесла. Глаза брюнета загорелись от предвкушения. — О! Я люблю подарки. У меня тоже для тебя есть, — задорно заметил он, — ты первая. Белль изящно вынула из кармана браслет для Уильяма, и повязала на широкое запястье друга.