— Перестаньте. Не будьте таким бесчувственным. — А вы нет? Вы готовы положить мою буйную голову ради того чтобы узнать что-то о своей семье. Обратитесь к Грешнику. Он кого-нибудь посоветует. — Уже обращалась. Он сказал если не вы, то больше никто не согласится даже повернуться в ту сторону, — женщина поменялась в лице, по всей видимости собираясь расплакаться. — Поймите. — Бес сделал над собой очередное усилие, подавив вспыхнувшее раздражение. — Невозможно пробиться вглубь Кучергановки. На ее месте огромный котлован, окруженный токсичной средой. — Но моя семья… — Здесь у всех была семья, — лавина раздражения все-таки пробила брешь в заслоне терпения поисковика. — И время от времени каждому из них… — он обвел рукой присутствующих в Лежбище… — снятся погибшие близкие. Вы же решили, что это чудо-чудесное. Знак, их относительного благополучия. Что ваши родственники живы и здоровы. И только вас им не хватает… может и не хватает конечно, да только не в этом мире… — Прекратите… — женщина все-таки пустила слезу и начала громко всхлипывать. — Вы жестокий человек! Бес скривился. — Пустой разговор. Дойдя наконец до перегородки, стукнул ногой в дверь. Где то, за ней, в самом нутре Лежбища, сердито тарахтел генератор. Через несколько секунд часть стены рядом с дверью с противным скрежетом откатилась в сторону. Он сощурился от яркого света и шагнул в открывшийся проход. В ноздри ударил аппетитный запах чего-то острого и свежесваренного, и у него моментально отозвался желудок, намекнув что он совсем не против. В дверном проеме напротив, подперев плечом косяк, стоит Грешник в своей неизменной балаклаве. Нигде и никогда не появляющийся без этого атрибута. Поговаривают лицо у него обожженное и похоже на запеченное яблоко, а еще ходят слухи об отсутствии носа и обоих ушей. Так что, в целом люди, как любили почесать языками, так и чешут, и сейчас не исключение. А внимания, Грешник, и без этого привлекал. Высокий, под два метра ростом, с настолько широкими плечами, что разверни их и он упрется в противоположные стенки. Человек, наделенный недюжинной физической силой. На спор, гнувший стальные прутья толщиной в два пальца. Характер у Грешника «нордический», до того спокойный, что иногда казалось нереальным отреагировать на некоторые ситуации так, как это делал он. Помимо этого обладал такими качествами как рассудительность, умел отсекать целесообразное от нецелесообразного, внимательно слушать и принимать логически правильные решения. Слабых сторон либо не имел, либо умело их скрывал. Являлся хозяином Лежбища и еще нескольких заведений. В которых непосредственно на месте осуществляли контроль другие люди, но в конечном итоге подчинялись все они Грешнику. И при всем при этом, официально было не принято считать его руководителем отдельной группировки. — Жив? — спросила маска. — А ты не видишь? — огрызнулся Бес. Ты когда-нибудь тряпочку свою меняешь, или она у тебя приросла? — Не твое дело. Смотри, договоришься… — Грешник шагнул на встречу. — Дуремар вчера на приеме у меня был, на тебя жаловался. Говорит, ты обязательства по контракту не выполняешь. Ссылался на Кодекс и грозился потребовать суда Чести. — А она у него есть? — усмехаясь спросил Бес. — Не смешно. Вопрос серьезный может подняться. — Какой еще вопрос?! Какое отношение он имеет к Кодексу? — взбеленился Бес. — Кодекс это всего лишь перечень правил, которых надо придерживаться! И написан он был для нас! Поисковиков! — Дурень! Зри в корень! — маска сверкнула глазами. — Написан Кодекс кем? А ты мало того что не следуешь их наставлениям, так еще и открыто подвергаешь сомнению факт их существования. Несколько раз уже поднимался вопрос об исключении тебя из рядов Поисковиков. Пойми, твоя независимость не всем по нраву. Ты как та кошка, что гуляет сама по себе. Спасибо еще ко мне прислушиваешься. А Дуремар со своей мелочевкой послужит катализатором… Поводом, чтобы тебя приструнить. Устроят показательный процесс… — Я все понял, — оборвал нравоучения Бес. — Сильно сомневаюсь, — тут же прокомментировал Грешник. Бес оскалился и уставился в глаза Грешнику. На что тот сразу же отреагировал: — Ладно, убили тему. Пойдем, перекусим, заодно обмусолим. Тема есть кое-какая. — И, развернувшись, скрылся за дверью. Идя за ним, Бес лениво думал, что ему больше хочется: есть или спать? — К тайнику, кстати, своему, тоже не суйся! Ждут тебя. — Грешник, говоря одновременно, мучился с навесным замком, висевшим на двери. — Твою мать! — замок, наконец, соизволил открыться, и они вошли в комнату, в которой кроме койки напротив, большого письменного стола, стоявшего аккурат посередине и четырех стульев расставленных в ряд под висевшей на стене карты местности, больше ничего и не было. Это если не считать трех правил, размашисто написанных красной краской, на противоположной стене: Правило 1: с горы видно лучше, чем с ямы. Правило 2: с ямы видно хуже, чем с горы. Правило 3: пойманный разведчик, плохой разведчик. — От кого замки вешаешь? От воров? Боишься — стол украдут? — с сочувствием в голосе спросил Бес. — Шутник… Привычка. Пережиток прошлого. Подсознательно хочется иметь место для уединения. — Грешник достал из ящика стола банку консервов и поставил на стол. — Я то, думал, у вас коммуна. Откуда знаешь про схрон? — Сорока на хвосте принесла. Тебе Шмак уже вкратце все рассказал. Остальное, я думаю, ты додумаешь. — Шмак, меня тоже ничем не удивил. Я их двое суток за собой тащил. — Вот с этой «пукалкой»? — спросил Грешник удивленно показывая на «каштан». — А я знал, что за мной гости дорогие увяжутся? — вопросом на вопрос ответил Бес. Он секунду помолчал и нехотя добавил. — Я их по всем нашим полям и весям протащил, в каждую дыру залазил! А они настырные, не надолго задержатся, разнесут всех и вся в пух и прах, и опять на пятки наступают. Я уже все свои нычки опустошил… Думал так и припру их за собой на хвосте. — И? — Увел их к Блошиной яме. — Понятно. Там без вариантов… — Да я вообще не пойму что они за мной увязались… — Ладно. Ешь. А я пока расскажу, что мне от тебя надо. Прошло полчаса. Половину этого времени, ковыряя ложкой в консервной банке, он напряженно размышлял над состоявшимся разговором. Со слов Грешника, Академия разослала гонцов со списками людей, которые нужны ей для выполнения определенного задания. Ни о том какое это задание, ни о его цели, естественно не было ни слова. Только список имен и кличек написанных столбиком и в самом конце бессмысленный набор заглавных печатных букв: КАЬГ БЖА МЕПТ БГПТВ ЖИ ТПБГА УХА ШРС АХ ГГТТ и ниже ЖАТ ПТПИ ТВГБТ ЮГРС ШАА МХА ПБГБГ УУ ЬТП ГУ. Точно такие же и в таком же порядке, как и на сообщении оставленном ему Наивным. Но что-то остановило поисковика сказать об этом Грешнику. Он ещё секунду подумал и окончательно решил об этом моменте пока умолчать. К слову сказать, кандидатура Беса в списке не значилась. Что, конечно же, ударило по самолюбию и оно, натянуто зазвенев, зацепило гордыню. И на пару они принялись голосить, требуя немедленно отшвырнуть негодный листок и равнодушно объявить, что это ему не интересно. Однако, здесь стоит вернуться немного назад, к упоминанию о вышесказанной Академии. Итак, во времена Великого Мора, группа выживших ученых организовала поселение в подвалах разрушенного НИИ и оказывала помощь всем, сумевшим до них добраться. Единственное место, где не просто собирали весь более или менее рабочий хлам, а ремонтировали и даже что-то производили. Бес хмыкнул, отодвинул от себя банку и откинулся на спинку стула. Легенда про Академию, на его взгляд, была из той же серии, что и захватывающие истории про двух Первых, которым приписывали такое количество всевозможных подвигов и приключений, что испытывать сомнения в их существовании было вполне обосновано. И не смотря на появляющихся время от времени людей, утверждающих будто были с ними лично знакомы, Бес своего скептического отношения не менял. Будучи твердо уверенным — это выдумки автора с крайне богатым воображением, и имя ему — народное творчество. Если бы не одно НО. Грешник — человек крайне сдержанный, жадный на эмоции. А здесь, внимательный глаз Беса, заметил определенное напряжение в поведении хозяина Лежбища. И это интриговало. Услышав шаги за дверью, Бес, оперся локтями на стол и задумчиво посмотрел на вошедшего Грешника. Подойдя к столу, он мягко опустил на него бурый рюкзак и пробурчал: — Лучшее снаряжение, какое у меня есть. Сейчас еще принесу. — Я еще не согласился. — Но и не отказался! — Интересный ты такой человек… Толком ничего не объяснил, а уже ведешь себя так будто я просто обязан согласиться, да еще поклоны тебе отвешивать, благодаря, неизвестно за что. Сядь Грешник. Поговорим. Ты думаешь мне больше заняться нечем? — А что, есть чем? Хозяин «Лежбища» тяжело опустился на стул, скрестил руки на груди и, сверля Беса взглядом, спросил: — Что?! — Ты веришь? — Во что?! — В Академию. Не придуривайся. — Не знаю… Хочу… — Твой интерес в чём? И как в конце концов этот список попал к тебе? Грешник поерзал на стуле и, пронзительно смотря на поисковика, растягивая слова, ответил: — Во-первых ты сейчас остался и без дома, и без схрона. Так что, обеспечить себя нужными припасами ты не в состоянии. Мог бы и спасибо сказать. Поисковик при этих словах нехорошо ощерился. — Во-вторых, интерес мой в ответе на вопрос существует ли Академия, — не обращая внимания на мимику собеседника, продолжил Грешник. — И в-третьих, список месяц назад нашла группа зачистки… У мертвяка. Вернее то, что от него осталось. Неизвестно куда он направлялся, но до нас ему оставалось совсем немного. Бес зло выдохнул: — Меня нет в списке. — Не важно. Будем считать, что я тебя нанимаю. — У меня несколько другие планы. — Позвольте поинтересоваться — какие? — сверкнув глазами, язвительно спросила маска.