Бес не понял беспричинной радости лидера Береговых и значения этому эпизоду не придал. Атака Фанатиков, и на этот раз, не отличалась оригинальностью. Большая часть из них так и бежала напрямки в лобовую, отвлекая внимание от другой группы, устремившейся вдоль берега, стараясь повторить маневр «Волкодавов» и зайти «бандерлогом» в тыл. Несколько десятков нападающих на бегу взмахнули руками, в воздухе мелькнули огни и среди завалов, расплескивая вокруг себя пламя, разбились импровизированные снаряды. Приблизившись ещё на несколько метров, они повторили этот наступательный элемент, невидимые пока, «бандерлоги» были вынуждены покинуть свои позиции, чтобы не сгореть. Укрывающийся за бордюром боец открыл огонь, по бегущей вдоль пирса в тыл, группе фанатиков, стараясь отсечь их от своих оставшихся без укрытия боевых товарищей. Стало очевидным, «обезьянок» спасет только чудо. Оставшемуся прикрывать отход основной группы бойцу в бедро воткнулось удачно брошенное копьё, он неловко упал на бок, схватился двумя руками за древко, выдернул, крикнул, надрывая глотку, кинувшемуся к нему товарищу: — На-а-за-ад! Буквально в полуметре от раненого «бандерлога» с хлопком разбилась бутылка. Языки огня прыгнули на лежащего человека. Он панически замахал руками, пытаясь сбить пламя, но уже через мгновение горел практически полностью. Дико крича, горящая фигура вскочила на ноги и, пробежав обратно несколько метров до нагромождений бетона и металла, упала. А спустя несколько мгновений раздалось несколько взрывов слившихся в один и шрапнель из летящих кусков арматуры, камня и частей техники снесла порядка двух дюжин фанатиков в реку, дав оставшимся бойцам возможность увеличить разрыв между собой и догоняющими палачами. Но передохнуть им не дали, снова взревели моторы и по правому флангу замелькали несущиеся на байках «Волкодавы». — Пулеметным расчётам приготовиться! — неожиданно для всех прорычал Баркас. — Задача! Отсечь Псов и изуверов от «мартышек»! Дать им возможность добраться до дока! Огонь по команде! В доке зазвучали голоса дублирующие приказ лидера Береговых. — К черному ходу поставить заградительный отряд! Больных и раненых перенести на суда! Если Бес ещё до этого лелеял надежду о благоприятном исходе для осажденных в доке, то сейчас она лопнула как мыльный пузырь. — Огонь! Установленные по углам дока Корды застучали наперебой, соревнуясь друг с другом в количестве забранных жизней. Крупнокалиберные пули с одинаковой легкостью прошивали двухколесную технику и вырывали куски плоти, припечатывая бегущих людей к залитой кровью земле. Левый пулеметный расчет быстро расправился с мотоциклистами, поймав последнего из них аж у самых мастерских. Тяжелые пули скинули с байка растерзанное тело ездока, догнали ещё несколько раз в воздухе и пригвоздили к стене здания. Дикие Псы пытались ответить огнем из окон портовых зданий, но стрелок тут же переключился на них, короткими очередями давя позиции противника одну за другой. Кирпичные стены таяли на глазах, крошились, дробились и осыпались, окончательно превращаясь в руины. В дело вступил третий пулеметный расчет, занимающий торцевую стену, он прикрывал северную сторону, и в сектор его обстрела попадала неприятельская огневая точка на нефтебарже, откуда по Береговым начали вести интенсивный огонь. Бронебойно-зажигательные пули защитников дока застучали по борту судна, все ближе подбираясь к цели. Секундная передышка, видимо стрелок корректировал огонь и крупнокалиберные пули перемололи плюющееся огнём оружие, превратив его в груду бесполезного металла, и добравшись, наконец, до вражеского пулемётчика, жадно впились в уже бездыханное тело, сбросив его вниз. «Бандерлоги» наконец сообразив, кто стал для них спасителем и куда надо бежать организованно устремились в сторону торцевой стены, где за искусственно созданными нагромождениями мусора скрывалась замаскированная дверь. Кто-то из фанатиков, видя ускользающую из под носа добычу, пытался личным примером сподвигнуть своих собратьев на атаку, но его голова разлетелась, как переспелый арбуз, и больше смельчаков не нашлось. Оба пулеметных расчета на основной стене работая в паре, выкашивали орду фанатиков, словно траву. Атака захлебнулась, «бандерлоги» смогли выйти из под удара и уже втягивались, под прицелом заградительного отряда, в открытый специально для них боковой проход. Неожиданно повеяло холодом, разгоряченные, покрытые испариной тела живо отреагировали на смену температуры, ощутив его бодрящее воздействие. — Эх, согрел бы кто… — протянула Фрау, бросив многозначительный взгляд на Беса, и зябко поежилась. Он усмехнулся и многообещающе ей подмигнул. На стену вбегали и занимали позиции, прячась за выложенными мешками с песком, защитники дока. — Баркас решения твоего я не понял, — недоуменно обратился к своему лидеру Живчик. — Нечего здесь понимать, — тут же ответил здоровяк, нахмурив брови. — Мне конечно, «обезьяны» не по нраву, но они люди, у нас с ними здоровая конкуренция, если можно так сказать. А этих, даже животными назвать язык не поворачивается. Каннибалы! Тьфу! — А ты вспомни, сколько наших «бандерлоги» в Трусовском парке положили? — продолжил настаивать Живчик. Бес уловил брошенный яростный взгляд здоровяка на бригадира Первой Ударной и тот моментально осекся. Сама схватка между «обезьянами» и Береговыми ни для кого секретом не была. Практически полностью уничтоженный отряд Философа, за какой-то надобностью посланный Баркасом в местность, лежащую в стороне от их владений. Но до сих осталось не известным, чем же именно оказалось яблоко раздора, послужившее причиной для столь кровопролитного столкновения. — Флаг! — крикнули с соседнего пулеметного расчёта. — Выбросили белый флаг! — Неужто капитулируют? — удивился Живчик. — Переговорщика пришлют, — буркнул Бес, осторожно выглядывая из-за мешков с песком выложенных по всему периметру. И, правда, справа от баржи появился плотный лысый человек, размахивающий над головой белой тряпкой привязанной к дулу автомата. Он немного постоял на месте, покачивая из стороны в сторону импровизированным полотнищем, и неспешной твердой походкой направился к стенам дока. — Пижон, — презрительно усмехнулся Живчик, комментируя внешний вид парламентера. Бес неоднозначно пожал плечами. — Шериф! — удивлённо продолжил поисковик и озадаченно посмотрел на Фрау. Договаривать не пришлось, девушка поняла его без слов и кивнула соглашаясь. — Как минимум странно. — Хватит сюсюкать! — разозлился Баркас. — Говорите, если есть что! — Понимаешь, эта ситуация из ряда вон. Никогда Дикий до этого не поручал Шерифу ведение переговоров, — с ненавистью прошипела Фрау, и присев на корточки облокотилась на мешки. — В его ведение исключительно силовое решение вопросов. Вот и думай теперь, что они замыслили. Лицо девушки исказилось, что случалось в минуты повышенной эмоционально — негативной напряженности. Бес понимающе кивнул, он считал подозрения Фрау в причастности Шерифа к гибели её общины вполне обоснованными. Человек тем временем приблизился и остановился метрах в пятидесяти от стен дока, отсвечивая расписанным татуировками бритым черепом. Бес с легким оттенком зависти окинул взглядом опрятно одетого человека, вычищенные чуть ли ни до блеска берцы, светлые джинсы не висят и не короткие, поверх белой футболки расстегнутая кожаная куртка чем-то напоминающей летную, наверное, коричневым меховым воротником. На неё нашиты поблескивающие металлические бляхи, на бедре болтается короткая булава. Автомат он закинул на плечо и белое полотно теперь трепетало у него за спиной. — Держи свою тряпочку на виду! — крикнул ему пулеметчик. — И молись, чтобы ее ветром не сдуло! Сразу положу! Баркас одобрительно кивнул. Шериф же прищурился, гадливо усмехнулся и подошёл ещё ближе, выйдя из сектора обстрела пулеметных расчётов. — А сейчас? — спросил он спокойным голосом, скаля зубы, что в его случае обозначало улыбку. — Хитрая скотина, — желчно прошипел пулеметчик, кинув вопросительный взгляд на лидера. — Никуда не денется, — равнодушно отреагировал Баркас. — Ну-ка, Живчик побеседуй с ним. Но Шериф начал раньше. Его зычный голос взлетел над стенами. — Зачем Баркас ты вписался за них?! Зачем положил наших людей?! Они не сделали ни единого выстрела по вам! Разве не твои они враги?! Разве не враги они всем нам?! Отдай их нам! А сам присоединяйся к нашей армии! Многие жизни этим сохранишь, ещё большим уважением к тебе твои люди проникнуться! Большие перемены произошли, пока вы рыболовством здесь занимаетесь! Там! — Шериф махнул за спину: — Больше нет Поисковиков, а Лежбище и Ковчег теперь принадлежат нам! Все земли на этой стороне наши! Посмотри на полчища за моей спиной! В случае необходимости мы сметем вас и заберем берег, не зависимо от вашего согласия! А затем, мы рано или поздно, найдём Пруды и присвоим себе всё, что было вам дорого! Мы теперь не стая, мы Легион! — последние слова он прокричал и по округе разнёсся собачий вой, поднятый остальной бандой. — Что он мелет про Ковчег? — удивился Бес, посмотрев на Фрау. Девушка пожала плечами. — Не имею понятия. Когда у нас с Варягом случилась ссора, все оставалось без изменений. — Не получилось у вас сучьи дети нас потравить, и вы решили подойти к нам с предложением о союзе! — крикнул Баркас, не показываясь у края. — Поступки под стать вашему шелудивому племени. Нашли, кого прислать, Душмана! Совсем, видно, нас за идиотов считаете! — Ну да, не получилось. Что ж теперь. — Шериф развел руками в стороны, вроде как, сожалея. — Да ты покажись не бойся, не уж то бесстрашный Баркас устрашился встречи лицом к лицу?! Лидер Береговых даже бровью не повел. — А этот сброд позади тебя, Шериф, не полчище и тем более не легион. Безумное стадо. Не люди вы, животные. Кто вас надоумил и чем соблазнил, что вы связались с Фанатиками?! Не прогадал ли Дикий от такого союза? Баркас махнул в сторону бригадира Первой Ударной, и продолжать переговоры не стал. Живчик взял в руки, переданную ему дружинниками, метлу, на чей черенок они за углы привязали, сомнительной свежести, простыню. Ветер внезапно стих, и полотно безропотно поникло, накрыв бригадира с головой. Он выругался, прижал ногой метелку к мешкам, чтоб не держать руками, высунулся наружу и задал простейший вопрос. — Зачем всё-таки пожаловали? — Есть две, движущие миром, силы. Борьба за власть и борьба за женщину, — последовал ответ. — Но ваши женщины нам без надобности. Остаётся второй вариант. Бес, пристроившись у отверстия между мешками, с интересом наблюдал за, стоящим под стенами дока, человеком. — Кошмар, какой расписной товарищ. — Фрау пристроилась рядом, нервно чмокнув его в щеку. Он скривился, но ему было приятно. — В «Ковчеге» его не встречала? — Ни разу, — с угрюмым сожалением ответила девушка. — Устроила бы ему теплый прием. Поисковик кивнул соглашаясь. Татуировки командира «Волкодавов», помимо красивого, исполнения имели и смысловое значение, а некоторые из них, как например, когтистая лапа на бритом черепе Шерифа, даже историческое. Каждый из пяти скрюченных пальцев, воткнувших свои когти в череп, символизировали вырезанные им общины во время Рейда. Черты лица не разобрать, слишком густо усеяны клыкасто — шипастыми изображениями. Для нанесения татуировок он специально разыскал и выкупил у общины Жнеца художника, который, впоследствии, стал его личным кольщиком. За воротом куртки, на шее, оскаленная морда волкодава, но вместо шипастого ошейника как, у остальных из стаи «Волкодавов», шестиконечная звезда. — Чистенький какой, заметила? — Конечно, — девушка презрительно плюнула. — Только руки по локоть в крови. Они отвлеклись от общения между Шерифом и Живчиком, которое уже больше походило на перепалку. — Что ты хочешь сказать, вы только за этим пришли?! — посмеиваясь, спросил Живчик. — Ещё можете отдать, пришедшего к вам, поисковика, — последовал ответ. Опа! Бес, что называется, навострил уши. — Какого из троих? — не растерялся Живчик. — Беса. — Его женщина не отпустит. — Отдайте вместе с ней. — Ты же сказал, вам не нужны чужие женщины?