Выскочил сам. Куда? Вон следы, в грязь вляпался. Туда, в лес! Бросился за цепочкой следов. На мне строгий костюм и туфли, для леса самое оно, то, что доктор прописал. Ветки елок бьют по лицу. Туда, туда, быстрее! Примерно через двести метров выбежал на поляну. И уперся в песчаный вал, причем высокий такой. Кто это тут его накопал? И следы на валу. Он на кой-то ляд на него карабкался. А вал эдак метров пять будет, как будто специально сюда песок возили и насыпали стену. Обойти? Да ладно, полез следом, по следам. Уф, в ботинки песок набился. Галстук развевается по ветру. Забрался. Ух ты, ангар какой-то. Большой, новенький. Завод, что ли, строят? А следы туда ведут, к ангару Вагон и побежал. Все, теперь не уйдет. Неспешно спустился на твердую почву. Под ногами щебень. Они грязь щебенкой засыпали тут, выходит. Сунул руку на пояс, где кобура. Опа, ствол-то Лехе отдал. Это не есть гуд. Чуть сбавил темп бега. Не спеша подошел к строению, восстанавливая дыхание. Большие ворота. Но есть и дверь сбоку. Скорее всего, Вагон сюда зашел. Просто некуда больше, песчаный ров кругом. Выход в стороне, метров триста отсюда. Если бы к воротам он побежал, я бы увидел. А вход в ангар – вот он. В висках стучит. Хоть и не бросаю тренировки, но выдохся. По песчаным кручам карабкаться – это тебе не на ринге прыгать. На ринге привычно, а тут впервые. Вот интересно, как Вагон тут залез на гору? Хотя обычное дело, страх всегда подгоняет. Часто преследуемые и не такие чудеса выносливости на андреналине показывали. Что теперь? Звонить Басаевичу? Он затянет все, а Вагон смоется под шумок. Надо брать самому. Вот так один, без ствола? Оглянулся – никого. Леха следом не побежал. Вот урод. Медленно, не спеша приоткрыл дверь, шагнул в полумрак. Оргстекло впереди. И будка. Охранник. Нет, не охранник. Это «фейсы», тут же мелькнула в мозгу мысль. Шлемы-«опскоры», черная униформа, «МП-5» на плече. Точно, фейсы. У наших эмпешек нет. С такими лучше не шутить. – Шестое ОРЧ, майор полиции Новиков. – Я громко крикнул и вытащил удостоверение из кармана брюк. Молчание. Оба смотрят на меня и молчат. Не, не молчат. Один моргнул. Тот, что ближе стоит с «эмпе» на ремне. – Мужики, преступника преследую, в розыске федеральном. Сюда забежал, – снова обратился я к бойцам. – У нас режимный объект, никто просто так не заскочит, – ответил тот, что стоял дальше. Черная форма и кобура с каким-то пистолетом на набедренной платформе. Причем, как я заметил, в возрасте уже мужики. Отставники? Все же ЧОП это какой? Стволы, похоже, боевые. Достал сотовый. Связи нет. Глушилка тут, что ли? Я подошел ближе. Стоят спокойно, никакой агрессии. Такое ощущение, что ждали меня. Огляделся. Впереди проход, за ним дверь. Справа и слева стена. Будка из оргстекла посередине. Стекло необычное, пуленепробиваемое. Один за стеклом стоит, второй прямо передо мной. – Старшего позовите, – обратился я к невысокому, крепкому охраннику, стоявшему прямо метрах в двух передо мной. – Сейчас он подойдет, подождите минутку, – подал голос стоящий за стеклом. Пауза затянулась. Я вышел наружу. И там связи нет. Вернулся назад. Бойцы так и стояли, как статуи, на своих местах. В этот момент дверь за ними открылась, и вошел невысокий румяный лысоватый мужичок, лет около тридцати пяти. И сразу направился ко мне. – Добрый день, моя фамилия – Заболотный. Проходите, сейчас обсудим вашу проблему. – Незнакомец протянул руку, я пожал ее, и он потащил за собой мимо охранников в глубь помещения. Сразу за дверью был длинный коридор, пока мы шли по нему, Заболотный тараторил: – Видите ли, наша деятельность вполне законна, и власти нам всячески содействуют. Мы осуществляем переправку людей из одного места в другое. Этакое ноу-хау. И поверьте, работает оно четко. Ну откуда мы могли знать, что этот товарищ в розыске? Он обратился, заплатил, мы его переправили, – размахивая руками при ходьбе, быстро пояснял Заболотный. – Куда переправили? – Я остановился. Это не аэропорт, хотя… я что-то слышал про какие-то туннельные скоростные поезда. Или не поезда, а какие-то трубы. По которым мгновенно перемещаешься в пространстве. Точно, передача была по ТВ. – Мне надо срочно за ним. Сколько это будет стоить? И можно ли как-то сообщить в место его прибытия, чтобы его задержали? – Я ускорил шаг и обогнал оторопевшего Заболотного. – Мм-м, – замялся он, подбирая слова. Потом вдруг решительно хлопнул в ладоши. – Отлично. Только надо поторопиться. Вас мы отправим совершенно бесплатно. Оказывать содействие полиции – это наш долг! Я немедленно сообщу, чтобы придержали на выходе того, кого вы ловите. – Он ускорил шаг по коридору и резко свернул в дверь направо. Комната небольшая. Точнее, цех. Посередине платформа, кресло с ремнями безопасности, впереди экран. Еще мужичок в синей спецовке возле кресла. – Как прошла отправка? – обратился к нему Заболотный. – Все отлично, четкий проход, клиент на той стороне, – ответил бодро мужик в спецовке. – А куда отправка? Где он сейчас? – спросил я, остановившись перед креслом на платформе. – Давайте в кресло, вы как раз его там перехватите, на месте все и узнаете – похлопал меня по спине Заболотный. А, была не была. Я сел в кресло. Ремни пристегнули. Что-то загудело. Толчок, рывок навстречу странному зеркалу… Вагон – Сука! Тварь! Гадина! – Ваганов махнул рукой, и открытая стеклянная бутылка «Английского эля», стоящая на маленьком журнальном столике, с грохотом упала на отделанный немецкой плиткой пол и разбилась. Маринка, с которой прожил несколько лет, оказалась курвой. Вот так, такая вот проза жизни. Вагон сел на кожаный белый диван и поискал пачку сигарет в кармане. Сигарет в кармане спортивных штанов не было. Он вскочил, оглядел свою, теперь уже холостяцкую, квартиру. Телевизор в полстены, люстры в виде больших свечей, диван, журнальный столик, камин. В гостиной сигарет не было. Подошел к окну. Точно, вот пачка, на подоконнике, пуста уже наполовину. Выглянул в окно. Теплый майский вечер ветерком пронесся по трехкомнатной сталинке. Закурил. Посмотрел на разбитое пиво. Завтра домоработница уберет. Но запах, запах. Это ведь настоящий эль! Случайно зашел в «Евроспар», и там на полках взял пару этих бутылок. Одну попробовал – отличный эль! Даром что отечественный! В его баре на кухне полно разных красивых бутылок. Текила, виски, водка, коньяк. Все есть. Только нет этого чудесного пива, вкус которого так запал в душу. И этим вкусом очень хотелось забить вкус измены Маринки. Замочить падлу! Нет. Пусть живет и мучается. Могли бы обвенчаться с ней в церкви, и жила бы как жена вора в законе Вагона, смотрящего по Н-ской области. А теперь будет… А кем она будет? Будет какое-то время жить с этим продавцом подержанных иномарок, а потом? А что потом? С ней ничего. Девяностые прошли. Вагон теперь не просто вор. У него несколько квартир, недвижимость, в том числе в Таиланде и в Крыму, несколько вполне легальных предприятий. Он обеспечен и на воле, и в зоне. Но ему пятьдесят лет. Скоро будет пятьдесят один. И ни детей, ни плетей. Тоскливо одному. А тоску надо залить. Водка? Нет. Нельзя. Завтра куча дел, куча встреч. Только перегара не хватает. Надо идти в «Евроспар». Алексей нацепил куртку от «Гуччи» (не реклама), и как был, в спортивных штанах и тапках, вышел в майский вечер. Закурил. «Сигарета, сигарета, ты одна не изменяешь…» – сразу пришел на ум мотив старой песенки. Ну чего он так прикипел к этой ляльке? Пять лет вместе прожили. Греции-специи, Милан, а он болван… Вагон сплюнул и выкинул сигарету. До вожделенного магазина оставалось метров сто. Стоп… Вагон остановился. Деньги забыл! Разворот на сто восемьдесят градусов. Пока бегал назад, поднимался на четвертый этаж, пока взял несколько купюр из кармана пиджака, валявшегося на диване, пока вернулся, на часах уже было двадцать один пятьдесят четыре. Вагон так же в тапках, не спеша зашел в «Евроспар». Он помнил эти стеллажи. К пиву сразу не идем, обойти основные витрины, и справа оно. Внизу, то есть на самой нижней полке. Три? Нет, четыре бутылки! Теперь на кассу. Трое человек впереди. В былые времена он бы прошел сразу домой, не заплатив. Потом послал бы Черепа, чтобы тот отдал деньги. Но сейчас жизнь изменилась. Бизнес, коммерция. Повсюду камеры. Он добропорядочный гражданин Ваганов Алексей и старался им быть все пять лет, что жил с Мариной. Сука… Снова волна ненависти нахлынула. Пять лет потеряны… Впереди два «быдлана» покупали дешевую водку. Денег не хватало, и они отсчитывали мелочь. – С алкоголем не стойте, время уже без одной минуты десять, – властно сказала толстая кассирша. Она просто наслаждалась этим моментом. Наверное, муж – алкаш. И ей приятно смотреть, как рушатся надежды всех алкашей мира. – Слышь, мужики, свалили бы в сторонку, – громко сказал Вагон стоящим замухрышкам. Один из них поднял глаза. Что-то знакомое сверкнуло во взгляде. Рябое лицо, потертая кожаная куртка, кепарик. Под блатного косит? Не, какой он блатной, вон шрам над губой. Татуировку сводил. Опущенный! Дожили. Вот она, демократия. Вор стоит в очереди в магазине после опущенного. – Вагон, а ты че раскомандовался-то? Не на зоне, чай, – ответил этот, со шрамом на губе. Алексей аж чуть не подавился от наглости. «Петух» ему что-то высказал? Никто не видел? Зашквар полный. – Так, все, время вышло. Никому ничего не продам. – Кассирша закрыла кассу. – Нож мне продай, – подал голос Алексей. Двое алкашей все же успели наскрести мелочь и теперь быстро шли к выходу. С бутылкой в руке. – Какой нож? – Кассирша снова с интересом посмотрела на покупателя. – Вот этот, кухонный. – Вагон взял висящий у кассы китайский ножик. Касса выбила чек. Алексей отдал деньги. Тут же ножом открыл одну бутылку и залпом выпил. – Тихо, не кипешуй, вот тебе косарь, завтра пробьешь, – бросил он деньги на кассу и пошел к выходу. Охранник в черной робе проводил его взглядом. – Далеко вы собрались? – окликнул охранник Вагона. – Дальше, чем ты думаешь, – буркнул вор с ножом в руках, на ходу выбрасывая упаковку на пол. На улице перед входом камера. Эти двое остановились и о чем-то спорят в тени деревьев. – Эй, сохатое чмо, а ну тормозни, – крикнул Алексей. Оба алкаша обернулись. – Да-да, вы оба. Ты кто по зоне-то был, откуда меня знаешь, а? – распалялся Вагон все больше. А этот придурок со шрамом на губе возьми и ляпни: «Да пошел ты на…» Вагон подошел со стороны губастого. Нож держал скрытно в правой руке. Вся суть драки с ножом, как он себе представлял в молодости, была в скрытном подходе к противнику и внезапном ударе. Несколько раз это спасало ему жизнь в уличных разборках. Махнув левой ладонью, сделав «подсветку» перед лицом, резко и коротко всадил правой нож в ливер. Нож скользнул и чуть царапнул руку Вагону. Раненый заорал и пытался ударить вора бутылкой, но промазал. Отбив удар левой рукой, Вагон еще несколько раз ударил правой рукой с ножом, держа левой за куртку. Потом резко отскочил в сторону. Противник упал на асфальт, держась рукой за живот. Второй стоял как столб и смотрел не моргая. Теперь ходу. Не бежать, чтобы не вызвать подозрения. Мимо едет машина, где-то приглушенные голоса. Подумаешь, пьяные подрались. Быстро-быстро в тень дома, за кусты. Теперь бегом. Протереть рукоять ножа и в подвал его. Тут не найдут. Дальше домой отсидеться. Домой? Нет, не пойдет. Ой, Леха Леха, натворил ты делов. Сейчас не девяностые. Просто так не отмажут. Бежать, и как можно дальше. Охранник его опознает, на камерах в магазине его рожа. Теперь только если братва на этого пидора надавит. Пусть скажет, что ударил неизвестный. А еще лучше, пусть надавят на второго. Надо, чтобы на себя взял нож. Но сейчас нужно пережить первую волну розыска. Исчезнуть на время. Пусть адвокаты поработают. Запыхался, когда подошел к своему дому, давно не бегал. Вот он, дом родной. А у подъезда стоит верная «бэха». Сейчас в квартиру забежать, взять бабки, и валить. Шмотки не берем, только бабки. Последний рывок, звон ключей. Быстро теперь к сейфу. Сколько там было? Алексей точно сам не помнил. Около полумиллиона наличкой. Сгреб все в пакет и на выход. Сейф за шкафом не запирал. Сломают ведь, козлы, при шмоне. Теперь в машину. Пиликнул ключик сигналки, «бэшка» отозвалась миганием огоньков. «Привет, хозяин, куда на этот раз?» На этот раз на хату. Он давно снял ту квартирку. Как раз на такой случай. Рядом промка, камер нет. Его след потеряется, как только он съедет с трассы под мостом. Обычный район на выезде из города. Рядом гаражный массив, там и для его подруги место арендовано. В гараже еще один тайник. В нем деньги, ружье, обычный «ижак». В тайнике «ТТ». Палатка, одежда, все для похода, короче. Не исключена ночевка под открытым небом. Леха знает, Леха пожил… В квартире железные двери и решетки на окнах. Второй этаж. Никакого интернета. Радио, телевизор. И книги. Много книг. Алексей их сразу заприметил, когда искал подобное жилье. Хозяйка сдает квартиру, сама живет в Москве. Вагон ей сразу за год вперед заплатил. И вот сейчас пригодилось. Машина не спеша тронулась с места. Ни к чему привлекать внимание. Не дай бог гайцы. А он еще и датый. Скосил глаза на пакет на заднем сиденье. Ничего, денег должно хватить. Сразу откупится. Одной рукой держа руль, начал набирать другой номер на стареньком «Самсунге». У него несколько телефонов и несколько симок. Звонит сам только в экстренных случаях. И никаких номеров в памяти телефона. Все нужные номера в голове. Череп отозвался только с седьмого звонка. – Это я. – На том конце пауза. – У меня проблемы. Возможно, серьезные. Скоро сам все поймешь, не перебивай. Мне надо исчезнуть. Лучше надолго. Все дела у тебя, сам свяжусь. Перезвоню, как устроюсь. Бывай. – Понял, сделаю, – отозвался заспанный Череп. Вагон чуть притормозил на мосту, опустил стекло, и сотовый полетел в Волгу. Повезло. Все-таки попался патруль навстречу, но, мигнув сиреной, унесся в сторону. Так что до гаража доехал спокойно где-то за тридцать минут. Потом долго не мог открыть ржавый замок. Но все же тот поддался. Машина заняла свое место. Теперь переодеться. Комплект одежды был тут же. Старая рабочая куртка, джинсы и ботинки-говнодавы. Работяга как есть. Одежда с мокрухи: тренировочные штаны и куртка от «Гуччи» – переехали в полиэтиленовый пакет «Евроспара». После оказались в мусорном бачке. Полдела сделано. Теперь в магазин. Жаль, пива не продадут. Хотя… Впереди замаячил разноцветными огнями круглосуточный магазин «Евроспар».