Большая комната для переговоров была оборудована для пресс-конференции. Томас ждет, прихлебывая чай, в маленькой комнате, расположенной дальше по коридору, вместе с человеком, который как будто медитирует, сидя с закрытыми глазами на своем мягком стуле. Томас, восседающий на табурете, бросает на него быстрый взгляд. – Так, значит, вам предстоит стать первым человеком на Марсе? Мужчина выглядит крепким, лет под сорок, с бритой головой. На нем объемный оранжевый комбинезон с черным кольцом для шлема и множеством карманов и нашивок БриСпА. Космический скафандр. Он открывает глаза и смотрит на Томаса. – Да. Именно так. И это большая честь. – Вы военный? – Королевские военно-воздушные силы. Летал на «Уэстлендах». Летчик-испытатель до недавнего времени. – Он протягивает руку. – Теренс Брэдли. Командир авиакрыла в прошлом. Томас пожимает его руку, ненавидя Теренса Брэдли, командира авиакрыла в прошлом, за неизбежно сокрушительное рукопожатие. – Дорога длиной в шесть или семь месяцев, – говорит Томас. – В зависимости от того, сколько займет переход по гомановской траектории. И столько же обратно, плюс время, пока придется дожидаться следующего противостояния планет – вероятно, еще месяца три-четыре. Так что это как минимум полтора года, а то и больше. Брэдли устремляет взгляд куда-то в пустоту. – Обратной дороги не будет. Томас смотрит на него в изумлении. – Что? Брэдли прищуривает глаза. – Какой у вас допуск к информации? Томас помахивает своим планшетом. – Полный. На самом высшем уровне. Именно поэтому я здесь. Брэдли кивает. – Ну вы знаете все эти проекты по колонизации Марса? На то, чтобы их реализовать, потребуются годы, и для них еще нужно все подготовить. Это и есть моя работа. Установить солнечные батареи, несколько жилых модулей, наблюдать за ирригационными рвами. – Вы отправляетесь на Марс копать канавы? И вы не сможете вернуться? – У меня есть шанс продержаться до прибытия первой коммерческой миссии. Есть шанс. Это зависит от того, насколько хорошо мне удастся все обустроить и смогу ли я выращивать сельскохозяйственные растения в жилых модулях. – Он улыбается. – Я знаю, о чем вы думаете. Звучит ужасно, не правда ли? Самоубийственная миссия. Но именно к этому меня готовили всю мою жизнь. – Ужасно? – говорит Томас. – Отправиться на Марс навсегда? Подальше от всего на нашей планете? Брэдли печально кивает. Томас качает головой: – Это звучит потрясающе. Наступает недолгая пауза, после чего Томас говорит: – Вы слышали, что умер Дэвид Боуи? Брэдли смотрит на него так, как будто он сообщил, что хлеб подорожал на два пенса за буханку. Потом пожимает плечами: – Никогда не был его фанатом. Мне больше по душе Крис Ри, если честно. Он становится неприятен Томасу еще больше. В комнату входит женщина в дорогом костюме и легким движением откидывает с лица свои каштановые волосы. – Привет, – она удостаивает Томаса лишь беглого взгляда. – Я Клаудия из пиар-отдела. Все журналисты в сборе. Мы подержим их еще десять минут, чтобы накалить атмосферу. Грамотный расчет времени очень важен в таких делах. Честно говоря, мы несколько опасались неприятностей из-за смерти Боуи, но сейчас, судя по всему, у нас аншлаг. – Женщина смотрит время на своем айпаде. – Я позвоню вам на телефон в этой комнате, когда пора будет выходить. Думаю, сначала вам нужно будет постоять перед ними несколько минут с видом… астронавта… – чтобы они могли сделать хорошие снимки. Старайтесь, например, смотреть куда-нибудь вдаль. Как будто в космос или что-то в этом роде. И обязательно позируйте перед флагом БриСпА. Нам жизненно важен хороший пиар на первых полосах. И еще, полагаю, некоторые журналисты захотят сделать с вами селфи. Это прекрасно. Это замечательно. Все эти фото будут в «Твиттере» к ланчу. Клаудия смотрит на Томаса: – Теперь вы. Сопровождаете командира авиакрыла Брэдли на его место, потом отходите. Никакого позирования, хорошо? Когда женщина уходит, Брэдли закрывает глаза и снова погружается в медитацию. Томас говорит: – Не хотите чашку чая? Может быть, она станет для вас последней. – До моего полета еще почти год. Предстоит много всего. Подготовка в Звездном городке в России. – В таком случае, для чая еще много времени. Если, конечно, вам удастся раздобыть приличный чай в России. Брэдли вздрагивает и морщится. Томас медленно отпивает чай и смотрит на него поверх своей чашки. – С вами все в порядке? Их взгляды встречаются. – Глуррк, – произносит Брэдли. – Что это значит? «Чай» по-русски? Брэдли выкатывает глаза, прижимает руку к груди и соскальзывает со стула на пол. Теренс Брэдли, командир авиакрыла в прошлом. Живой в прошлом. – Черт возьми, – вырывается у Томаса. Брэдли, как кажется, уже не дышит. Томас делает все возможное, чтобы уложить астронавта в наиболее безопасное, по его представлению, положение, хотя это больше походит на укладывание спящего ребенка. Потом Томас бросается к двери. Он ищет Клаудию, но натыкается на охранника, играющего на телефоне. – Он потерял сознание. Астронавт. Брэдли. Похоже, он мертв. – Черт, – бросает охранник. Он убирает телефон и начинает кричать в свою рацию. Двое мужчин с зеленой сумкой для первой помощи бегут по коридору и отодвигают Томаса в сторону. Они смотрят на Брэдли, потом друг на друга и одновременно говорят: – Черт. Один из них хватает телефон, висящий на стене, и кричит в трубку. Другой начинает стаскивать с Брэдли оранжевый скафандр. Затем Томас вновь оказывается в глубине маленькой комнаты, когда в нее врываются мужчина и женщина в медицинской одежде. Мужчина сжимает руки в замок и принимается ритмично надавливать на грудь Брэдли. Женщина распахивает пластиковый чемоданчик и достает оттуда дефибриллятор. Мужчина останавливается, наклоняется, чтобы прижать свой рот к губам Брэдли, и делает три сильных выдоха. Потом он смотрит на женщину и говорит: – Черт. – В сторону, – говорит женщина, в то время как мужчина разрывает на Брэдли его белую майку. Тело астронавта содрогается, когда женщина прижимает к его телу электроды и дефибриллятор дает разряд. Оба медика поднимают руки, требуя тишины, после чего переглядываются. «Черт». Появляются еще двое медицинских работников с носилками, после чего четверо медиков, двое санитаров первой помощи и охранник уходят, забрав Брэдли и оставив Томаса наедине со скомканным оранжевым скафандром, выглядящим так, словно его обладатель, собиравшийся стать первым человеком на Марсе, каким-то образом вдруг испарился. Томас смотрит на него некоторое время. Ему кажется, будто нужно что-то сказать, но единственное, что приходит ему в голову, уже было произнесено много раз всеми другими. Вдруг звонит телефон на стене. Это Клаудия. – М-м-м-м, – произносит Томас. – Все готово. Ведите его сейчас. Томас чувствует, что должен рассказать ей обо всем случившемся, но ему удается лишь выпалить: – Дэвид Боуи умер. – Да, – раздраженно отвечает Клаудия. – Об этом мы уже говорили. Затем телефон умолкает. Томас смотрит на лежащий на полу скафандр. «Ужасно? Отправиться на Марс навсегда? Подальше от всего на нашей планете?» Он сует руку в карман своего лабораторного халата и достает конверт, полученный этим утром, – единственная его корреспонденция на день рождения. Это письмо от Дженет. Вернее, от ее адвоката. Документы на развод. И еще бумажка-стикер с написанным ее рукой коротким посланием. «Надеюсь, ты не будешь упрямиться, Томас. Я встретила человека. Пришло время двигаться дальше. Время для новых горизонтов». Он знал, разумеется, что этот момент наступит. Они расстались уже пять лет назад. А до того три года практически не разговаривали. Первая пара лет их брака тоже была тернистой. В действительности, размышляя об этом теперь, Томас приходит к выводу, что, вероятно, был лишь один год – как раз в самой середине всего этого, – когда их отношения были близки к тому, что их можно было хотя бы с натяжкой назвать счастливыми. Он всегда знал, что она встретит кого-нибудь другого. «Она заслуживает быть счастливой, – думает он, но тут же перечеркивает эту мысль. – Нет, не заслуживает. Никто не заслуживает быть счастливым. Люди заслуживают пищу, и воду, и кров, и соблюдение всех этих основных человеческих прав, но не счастья. Оно не является жизненно важным». Он же как-то научился обходиться без счастья – с тех пор как ему было всего восемь лет. Телефон снова звонит, но Томас его игнорирует. Он засовывает письмо обратно в карман своего халата, после чего раздевается до нижнего белья и облачается в оранжевый скафандр. Затем он спокойно покидает комнату и проходит по коридору до двери, возле которой стоит молодая женщина. – Это… что… такое?.. – говорит она, но, прежде чем ей удается произнести что-либо еще, Томас проскальзывает мимо нее, открывает дверь и устремляется навстречу нетерпеливому гулу конференц-зала. Начинают щелкать вспышки фотокамер, и гул голосов становится еще громче, когда директор Бауман объявляет со своего места за столом в переднем ряду: – А теперь с огромным удовольствием представляю вам человека, которому предстоит первым ступить на Марс…