– Ой, принц! Это же наш принц! – запищала от восторга рыжая и кинулась к Нико. – А ты теперь разговариваешь?! Ты излечился от проклятья, да?! – спросила она, повиснув у соахийца на шее и глядя на него снизу вверх. – Я уже боюсь представить, какой еще чуши вы про меня напридумывали, – ответил Нико, подхватив ее и усадив на матрац рядом с Сииной, а сам присел к Генхарду и потрепал по здоровому плечу. Вороненок с головой залез под одеяло и рыдал. В нем смешалось счастье, горе и страх, что сон вот-вот закончится. – Эй, вылезай оттуда. Надо плечо перевязать. – Не присни-ился! – судорожно выл Генхард. – Настоя-ящий! – Не плачь, ты теперь будешь принцем! – ободряюще заявила Яни, заплетая косичку, и когда Генхард опять заревел от счастья, шлепнула его по голове. – Не плачь, я сказала! Илан не любит, когда мы плачем. Он сейчас рядышком и на нас смотрит. А ты тут ревешь! Глава 5 Провидцы императора В Пархире говорят, что Сетерра – это шарик, проглоченный огромным китом Мазухой. Когда он раскрывает пасть, по всему миру становится светло, а когда закрывает, люди любуются светляками, прикрепленными изнутри к его брюху. А может, это воздушный планктон, похожий на тот, что водится у берегов Мерцающего моря. Но только он обитает в воздушном океане, где плавает среди бездонных, пустых, словно кожаный мяч, внутренностей Мазухи. Кит питается ветрами и дождями, часть которых перепадает и Сетерре. Внутри он полый и такой необъятный, что планета выглядит крошечным зерном на фоне его тела. И потому она никогда не касается плоти Мазухи и не сталкивается с ней. Раз в три дня кит пролетает над вулканами и глотает дымные вихри, полные копоти и злых духов, и в такое время лучше не выбираться из домов, потому что духи способны схватить человека и унести в жуткую, неизведанную наружность, даруя взамен только пепел. Дымным вихрям отдают лишь больных и покойников. Иногда матери вдыхают частички вулканической гари, и на свет появляются странные существа, у которых два отца – один земной, а другой – злой дух. И последний непременно оставляет на ребенке свою метку, чтобы после смерти он превратился в дымный вихрь и помогал уносить с Сетерры мертвых и живых людей. (Из книги «Легенды затмения» отшельника Такалама) * * * Архипелаг Большая Коса, о-в Валаар, порт г. Еванда, пароход «Мурасаки», 4-й трид 1020 г. от р. ч. с. Плеск волн, темнота и тишина порождали сладостные фантазии. Ясурама лежал на кровати и смотрел в потолок, а в голове у него роились сотни сцен, в каждой из которых главную роль играла Унара – женщина с глазами цвета весенних листьев. Ясурама то улыбался, то вздыхал, обнимая шелковое платье. Он был уверен, что никто не побеспокоит его до самого утра и можно долго-долго лежать в каюте, словно в большой колыбели, упиваясь мыслями о прекрасной, гордой руссивке, но тут в дверь осторожно постучали. – Кто там? – испуганно спросил провидец, заталкивая наряд под одеяло и садясь поверх него. – Это я, друг мой! – взбудораженно прошептал Доо, просовывая в каюту пухлую руку с фонарем. – Вы ведь еще не спите? – Нет-нет, я как раз медитировал, – соврал Ясурама, щурясь от света. – У меня поистине Драконьи новости! – выпалил Доо, ставя фонарь в подставку на столе и падая в кресло возле кровати. – Оказывается, Кайоши-танада вернулся на «Мурасаки»! И Осита вот-вот освободится! Это сравнимо с внезапным приездом мэджу в самую унылую пору в храме! Скорее одевайтесь, друг мой! Мне так хочется подергать вас за шнурки, что нет никакого терпения! Ясурама зажег еще одну лампу и принялся ворошить недра сундука. Пока он был занят, Доо подцепил двумя пальцами и вытянул из-под одеяла смятое платье. – Друг мой, – прищурился он, разглядывая миндально-зеленую ткань. – Мне кажется или вы недавно отправляли Оситу с этой вещью к руссивкам? – Не подумайте дурного! – испугался Ясурама, и голос подвел его, надломившись на неприятной ноте. – Моим глазам так больно смотреть на этих дикарок в их обносках, что я решил подарить им одежду, чтобы… чтобы они выглядели приличней. Но дикарки на то и дикарки! Они ничего не взяли. – Вы адресовали платье кому-то конкретному? – спросил Доо, расправляя шелк с вышитыми на нем цветущими лотосами. – Что вы, конечно нет! Им всем! Ясурама надеялся, что в желтом свете друг не разглядит его пылающих ушей. – Но как они должны были разделить небольшой кусок материи на целую толпу? – Н-ну… Я предполагал, что они разрежут его на ленты. На красивые пояски. У них совершенно уродские пояса, вы же видели. – Друг мой, – прищурился Доо, поймав мечущийся взгляд Ясурамы. – Что же вы извиваетесь, словно угорь среди мокрых камней? Я точно видел там женщину с глазами цвета этой ткани. Вы слишком внимательны к подобным деталям, и я уверен, вы подбирали подарок для нее. Вы узнали ее имя? Признавайтесь скорее. У нас не должно быть секретов, иначе какие мы близнецы? Тощий провидец нервно сглотнул. Что, если друг рассердится на него за такие вольности? Вдруг Боги не захотят передавать им свой дар из-за недостойных мыслей Ясурамы? – Унара, – опасливо шепнул он и замялся на мгновение. – А вот я видел, как Осита ходил к ним с вашим ожерельем. Для кого оно было? – Ее зовут Матроха, – мечтательно сообщил Доо, причмокнув губами. – Это ожерелье сравнимо с золотом ее волос. Согласитесь, друг мой, руссивские женщины слишком красивы, чтобы жить на земле! Как они могут очаровывать нас перед самой церемонией? У Ясурамы отлегло от сердца, он бросился к Доо и принялся дергать его за шнурки в порыве дружеской любви. – Меня так беспокоили эти чувства! – признался он. – А вы, оказывается, тоже не избежали их ужасной ловушки! Как я рад, что мы понимаем друг друга во всем! В следующий миг оба провидца едва не выскочили из халатов: к ним безо всякого стука ворвался красный от волнения Осита. Он был до того взбудоражен, что воспаления на лице совершенно слились с цветом щек. – Наконец-то тебя отпустили! – подпрыгнул Доо. Осита походил на судмирский чайник со свистком на грани кипения. Казалось, он вот-вот заверещит, а из ушей пойдет пар. – Сядьте! – выпалил он, не успев сделать и шага. – Сядьте, пожалуйста, не то упадете прямо вот тут! Провидцы сели, не выпуская шнурки друг друга. – Ну! Рассказывай, Осита! – потребовал Доо. «Маленький чайник», захлебываясь паром и кипятком, принялся выливать на провидцев все последние новости, начиная от сошествия с трапа и заканчивая возвращением на корабль. Ясурама то и дело переглядывался с Доо, и оба они одновременно зажимали рты от ужаса и восхищения и то дергали друг друга за рукава, то требовали пересказать самые интересные места и почти каждую фразу осыпали бесчисленным количеством домыслов и комментариев. Осита поведал о красивом юноше, которого привезли остроухи, побитых детях в другой части корабля и одноглазом старике с топором. Но вишенкой на торте стала весть о том, что сын Драконов показал себя солнцу, и вместе с ним на корабль явились безногий мальчик и девушка с ожогами на лице. – Какой кошмар! – схватился за голову Ясурама. – Почему Кайоши-танада нарушил обет?! И зачем ему порченые? Зачем они ему? Какой в этом смысл? – И мальчика несли на корабль в большом куле! – продолжал Осита. – У Каёси-танады тысяча поручений, как будто тут слуг, кроме меня, ни одного нет! Я вот только и вырвался вам все рассказать! Чуть не лопнул! – Меня все больше терзают подозрения, – прошептал испуганный Доо. – Что же это такое творится, в самом деле? Кого это Кайоши-танада собирает на наше судно? И почему он до сих пор не передал нам свой дар? Я только и делаю, что голодаю и медитирую целыми днями. Даже не могу лишний раз подняться на палубу и подышать свежим воздухом! Остроухи всюду за мной следят! Разве это обучение? Это истинные муки! Да еще и в таких условиях! Я не понимаю, что задумал Кайоши-танада! Возможно, мы нужны были ему просто как предлог для чего-то? – А спросить страшно! – поддакнул Осита. – Я заметил, что его все боятся! Мне прямо кажется, что если лишнего спрошу, то в меня тут же сунут иголку, и я умру! Вот сразу же умру, провидец Доо! Может, он уже совсем-совсем сумасшедший? Проговорив до середины ночи, провидцы наконец разошлись, а наутро уже Ясурама стоял под дверью Доо, откуда раздавался исполинский храп. Осита несколько раз пытался разбудить господина, перед сном успокоившего нервы сливовой настойкой, но ему это не удалось, и он поспешил за Ясурамой, поскольку новости были такие, что ни в сказке сказать. – Друг мой, скорее просыпайтесь! – выпалил долговязый провидец, тормоша Доо. – Ясурама! Что же вы пляшете перед моей кроватью, как в очереди в уборную? – возмутился тот, потирая заспанные глаза. – Что такое стряслось? – Уже обед! – сообщил Осита, подпрыгивая. – Уже самый настоящий обед! А Каёси-танада только проснулся! Вы представляете? Он спал до сих пор! Он ни разу за ночь не просыпался, не покрывался потом и не кричал! Ни разу! И он не пил вчера сонные таблетки! Точно не пил! – Что же творится! – всполошился Доо, щупая ступней ковер в поисках обуви. Осита тут же подскочил к нему и взялся напяливать на пухлые ноги мягкие кожаные башмаки. – Кажется, ветер пахнет! – сказал Ясурама, дрожа всем телом. – Что? – не понял Доо. – Ветер! Ветер пахнет! Ну, вспомните, осенью вы говорили об этом! Перед тем как Кайоши-танаду велели выпороть! – А-а, вы имели в виду, ветер несет перемены? Это точно. И большие перемены, провидец Ясурама! Осита! А ты неси нам завтрак. И желательно с той же скоростью, что и ветер. Я от этих переживаний испытываю ужасный голод. Мы вот-вот оголодаем настолько, что сможем переговариваться исключительно бурлениями в животах! – Но вам нельзя завтракать! – выдохнул Осита, подавая господину платье. – Каёси-танада просил вас позвать! И просил вас не завтракать! А идти прямо к нему! Он сказал! Он сказал, что день пришел! Услышав это, Доо собрался быстрее, чем лепесток падает под тяжестью дождевой капли. Ясурама заметался по каюте в поисках желтого наряда, но времени на это не осталось. Как только Доо завязал пояс, они выбежали в коридор, где было так же сумрачно, и быстрым шагом направились вслед за Оситой. Время близилось к обеду, но чернодень превращал затменные сутки в одну большую ночь. За закрытыми иллюминаторами не было видно порта, мачт со сложенными парусами, стапельных площадок и торговых навесов. Казалось, что существует лишь корабль, плавающий где-то в пустоте, словно шарик внутри огромного кита Мазухи. На пароходе царило безмолвие, будто все еще спали. Обычно было слышно, как шумят на палубе, но сегодня моряки прятались в каюте на полубаке[3]. Там набиралось без малого шестьдесят человек: повара, кочегары, грузчики, матросы и остальная команда, которую венчал мрачный капитан, по прозвищу Лысый Лев. Он всегда носил голубую панамку, якобы приносящую удачу. По словам провидца Доо, быстро разузнавшего все особенности «Мурасаки», это судмирское судно раньше использовали не для перевозки грузов, а для развлечения пассажиров. На нем совершили не одно кругосветное плавание, прежде чем его выкупил Кайоши-танада. По этой причине оно было оснащено паровой машиной, которая занимала довольно большую часть нижних палуб, хотя использовалась далеко не всегда. За счет нее приводились в движение гребные колеса, пульсировавшие, словно две половины корабельного сердца. Они позволяли судну развивать скорость до пятнадцати – двадцати узлов в час при хорошем ветре, что для обычного парусника было невозможно.