При виде седого толпа расступилась, и Лаура свободно дошла до двери в самом конце ангара. Возле двери дежурили двое мужчин в бронежилетах и с пистолетами. Лаура почувствовала, как подскочил пульс. Она понятия не имела, что от нее понадобилось Николичу. Провожатый ввел код и вошел. Лаура последовала за ним вверх по узкой лестнице с подсветкой на каждой ступеньке. Оба прошли в проем с занавеской из светло-коричневых бусин и оказались в вип-зале. Приглушенный желтый свет бликами лежал на шоколадного цвета кожаных креслах и низеньком журнальном столике с большой птичьей клеткой. В зале висел странный прогорклый запах. Стефан Николич стоял у окна, выходившего в ангар, и поглядывал на ринг и людскую толпу. У приставного столика с графинами, бокалами и ведерком со льдом стояла худенькая женщина с почти идеально круглой стрижкой, одетая в черный спортивный костюм с блеском и черные пляжные шлепанцы. — Здравствуйте, — с улыбкой произнесла Лаура. Женщина, не отвечая и не меняя выражения лица, белой салфеткой отполировала бокал и поставила его к остальным. У стены сидел в огромной птичьей клетке с толстыми прутьями беркут. Темно-коричневые перья линяли, и в полутьме беркута было почти не видно, свет ложился только на желтоватую голову с изогнутым клювом. Громадная птица как будто внимательно наблюдала блестящим глазом за всем, что происходит в зале. Стефан обернулся, и Лаура увидела, что в руке у него бинокль в зеленом чехле. Не говоря ни слова, Николич подошел к креслам и поставил бинокль на столик. Он, похоже, не спал несколько суток: под глазами от утомления набухли мешки, рот вялый. Полуседые волосы пострижены ежиком, нос несколько раз сломан, на щеке шрамы. — Как ваши дела? — спросил Николич и посмотрел на Лауру. — Хорошо… точнее, не очень хорошо, после предыдущего боя. — Лаура кивнула на окно. — Я вас здесь раньше не видел. — Разве? — У меня очень хорошая память на лица. — Вы правы, я здесь в первый раз, — улыбнулась Лаура. — Садитесь. — Спасибо. Лаура села и посмотрела вниз, на ярко освещенный ринг и темные потоки людей, снующих по ангару. — Обычно я знакомлюсь с теми, кто потерял деньги, придя сюда в первый раз, — сказал Стефан. — То есть… некоторые считают, что исход поединков определен заранее, но даю вам слово, что это не так. Мы в любом случае зарабатываем большие деньги. Стефан замолчал, переглянулся с женщиной и не торопясь поднял два пальца, после чего сел в кресло напротив Лауры, широко расставив ноги. — А вот человек, который умеет определять победителя, может уйти отсюда богачом… Женщина неторопливо взяла графин и налила виски в два стаканчика, захватила щипцами лед, добавила содовой из сифона. С лампы над столом свисали на кожаных ремнях два маленьких кинжала, позванивавших при каждом дуновении воздуха. — Это для петушиных боев, — пояснил Стефан, проследив за взглядом Лауры. — Ясно. — Лаура немного удивилась. — Их привязывают петухам к лапам, как шпоры. Женщина, сохраняя нейтральное выражение лица, подошла к столику и вручила один стаканчик Стефану, другой — Лауре. — Спасибо. — У нас хорошие ставки, — продолжил Стефан. — Вы сами это видели, но большинство игроков время от времени проигрывают. Поэтому мы выдаем кредиты… но скажу прямо: под высокий процент. Так что я рекомендую краткосрочный кредит: возврат на следующий день или через день. — Я подумаю, — ответила Лаура и пригубила виски. — Подумайте. Стефан положил правую ногу на левое колено и пристроил стаканчик на лодыжку. Затоптанные джинсы махрились над пятками. Седой телохранитель указал на Лауру и надул губы. — Она мне не нравится, — спокойно произнес он. — Неужели она из тех трусливых подлецов, которые явились ко мне в дом? — спросил Стефан. — Нет. Она похожа на легавых, которые ищут наркотики или служат в разведке угрозыска… у нее есть небольшой бюджет на игру, но она не берет кредит и наркотиков не принимала. Зрители, собравшиеся вокруг ринга, вдруг взревели так, что задребезжали стекла в окнах. Стефан взял бинокль и стал рассматривать публику. — Рене проиграл последние деньги, — сухо сказал он. — Привести его сюда? — Пожалуй. — Хорошо. И телохранитель вышел из вип-зала. Стефан, не глядя на Лауру, поставил бинокль на стол и осушил стаканчик. Стоявшая у барной стойки женщина наполнила новый — виски, лед и содовая. Из большой клетки донесся шорох: беркут переместился, чтобы лучше видеть. Потянуло мертвечиной. Пол клетки усыпали помет и валявшиеся в беспорядке тонкие косточки. Стефан поставил стаканчик на стол и взял новый. Женщина забрала пустой стаканчик и бесшумно вернулась на свое место. — Раньше мы между раундами выпускали девушек в бикини, но после metoo это перестало действовать, — сказал Стефан. Словно самому себе. Черная футболка натянулась у него на животе, на шее висели очки. — Спасибо за угощение. — Лаура тихо поставила стаканчик на стол. — Пойду спущусь, проиграю свои последние деньги… — Не торопитесь, — перебил Стефан. 65 Стефан едва заметно приподнял руку, веля Лауре сесть. На лестнице послышались шаги и голоса. Звякнули маленькие кинжалы под лампой. — Мне наплевать, — проговорил телохранитель, входя в вип-зал. За ним следовал долговязый мужчина в клетчатом пиджаке и коричневых ботинках. Бледному, с жидкими волосами Рене было около сорока. — Юкке меня надул, — начал он. — Но я его вдвое надую, а может, и втрое… — Придержи язык, — велел телохранитель. Стефан поднялся, подошел к барному холодильнику и достал оттуда мертвого голубя на тонкой цепочке; голубя он подвесил беркуту в клетку. Издав пронзительный крик, огромная птица начала клевать падаль. — Я заплачу завтра, — прошептал долговязый. — Честное слово, я завтра принесу деньги. — Срок был — сегодня, — сказал телохранитель.