Мартин торопливо кивнул и сжал ладонь. — Спасибо. — Я не могу купить настоящие цветы, — проговорил Мартин, не глядя на нее. — Знаю. Мартин потянул санитара за рукав и беззвучно зашевелил губами. — Ты уже перебрал сумку, — сказал санитар и повернулся к Памеле. — Он хочет заглянуть в рюкзак, проверить, все ли взял. — Хорошо. — Памела отдала сумку Мартину. Мартин уселся на пол и стал доставать из рюкзака вещи, аккуратно выкладывая их рядом с собой. За то время, что Мартин провел подо льдом, его мозг не пострадал. Но после трагедии Мартин почти перестал разговаривать. Как будто каждое произнесенное им слово влекло за собой волну страха. Похоже, все были уверены, что он страдает от посттравматического синдрома с параноидальными галлюцинациями. Памела знала, что он не может переживать потерю Алисы сильнее, чем она сама, — это невозможно. Но она, будучи сильным человеком, понимала, что люди с разным жизненным опытом реагируют на травму по-разному. Семья Мартина разбилась в автоаварии, когда он был маленьким, а после гибели Алисы одна травма осложнилась другой. Памела перевела взгляд на окно. Возле отделения психиатрической скорой помощи стояла «неотложка», но Памела смотрела — и не видела. Она перенеслась на пять лет назад, в больницу Эстерсунда, в отделение интенсивной терапии. — …Они были на озере вместе, — кричала Памела. — Алиса была с ним, вы же не потеряли ее там? Она совсем девочка, вы… вы не могли ее там оставить! Веснушчатая медсестра смотрела на нее, открыв рот, но не произнося ни слова. Полицию и спасателей подняли по тревоге немедленно; на Калльшён полетели вертолеты, водолазы спустились на дно озера. Памела не могла собраться с мыслями. Она беспокойно ходила кругами, твердя себе, что произошло недоразумение, что с Алисой все в порядке. Убеждала себя, что очень скоро они приедут в Стокгольм, усядутся за обеденный стол и будут вспоминать этот день. Она рисовала эти картины в своем воображении — и понимала: ничего подобного не будет. Какой-то частью сознания Памела уже поняла, что произошло. Когда Мартин очнулся от наркоза, Памела стояла рядом с его кроватью. Он открыл глаза. Через несколько секунд муж на пару секунд опустил веки, после чего поднял мутный взгляд на Памелу, пытаясь принять реальность. — Что случилось? — прошептал он и облизал губы. — Памела? Что произошло? — Ты провалился под лед. — Она проглотила комок. — Нет, он должен был выдержать. — Мартин попытался оторвать голову от подушки. — Я просверлил для пробы, там было сантиметров десять… По такому льду на мотоцикле можно проехать — я ей так и сказал. Мартин вдруг резко замолчал и напряженно уставился на нее. — Где Алиса? — дрожащим голосом спросил он. — Памела, что произошло? Мартин попытался вылезти из кровати, упал, ударился лицом о пластиковый коврик, из брови засочилась кровь. — Алиса! — выкрикнул он. — Вы оба провалились? — громче, чем нужно, спросила Памела. — Мне надо знать. Там сейчас водолазы. — Не понимаю. Она… она… По бледным щекам полился пот. — Что там произошло? Отвечай! — жестко сказала Памела и схватила мужа за подбородок. — Я должна знать, что произошло. — Я стараюсь вспомнить… Мы рыбачили. Да, рыбачили… отлично, все было отлично… Мартин обеими руками потер лицо, и из брови снова пошла кровь. — Скажи, что случилось, — и все. — Погоди… Мартин схватился за поручень кровати так, что побелели суставы. — Мы поговорили, что хорошо бы перейти озеро наискось, к другой бухте. Собрали вещи и… Зрачки расширились, Мартин задышал быстрее. Лицо напряглось до неузнаваемости. — Мартин! — Я провалился. — Он посмотрел ей в глаза. — Не мог там лед оказаться тоньше. Просто не понимаю… — А Алиса? — Я стараюсь вспомнить, — прерывисто проговорил Мартин. — Я шел впереди, и тут лед прогнулся… все произошло так быстро! Я вдруг оказался под водой. Льдины, пузыри… я начал всплывать, когда услышал гул… Алису утянуло под лед… Я выплыл, отдышался, нырнул. Понял, что она не знает, куда плыть, она уплывала от проруби… кажется, ударилась головой — вокруг нее было как красное облако. — Господи, — прошептала Памела. — Я нырнул. Думал, что успею поймать ее — и тут она просто перестала бороться и пошла на дно. — Как на дно? — заплакала Памела. — Как она могла утонуть? — Я поплыл следом, вытянул руку, хотел схватить ее за волосы, но промахнулся… и она исчезла в темноте. Я ничего не видел. Слишком глубоко, все черное… Мартин смотрел на жену, словно видел ее в первый раз. Кровь из рассеченной брови стекала по лицу. — Но ты… ты же нырнул за ней? — Не знаю, что произошло, — прошептал он. — Не понимаю… я не хотел, чтобы меня спасли. Позже Памела узнала, что группа, вознамерившаяся пройти на коньках большое расстояние, обнаружила рядом с прорубью оранжевый ледовый бур и рюкзак. В пятнадцати метрах от проруби, подо льдом, конькобежцы заметили мужчину и вытащили его. Мартина на вертолете доставили в больницу Эстерсунда. Температура тела у него опустилась до двадцати семи градусов, Мартин был без сознания, его подключили к аппарату искусственного дыхания. Врачам пришлось ампутировать Мартину три пальца на правой ноге, но он выжил. Лед не должен был треснуть, но в том месте, где они провалились, течение сделало лед тонким. День, когда Мартин очнулся от наркоза, был единственным днем, когда он рассказал о несчастье от начала до конца. Потом он почти перестал разговаривать и начал погружаться в паранойю. В первую годовщину трагедии Мартина обнаружили босым посреди заснеженного шоссе где-то рядом с Хагапаркеном. Полиция отвезла его в отделение срочной психиатрической помощи больницы Святого Йорана. С тех пор он почти все время проводил в психиатрической клинике. Прошло пять лет, но Мартин так и не смог принять случившегося. В последнее время врачи постепенно переводили Мартина на амбулаторное лечение. Он научился справляться со своими страхами и неделями жил дома, не просясь обратно в клинику. И вот теперь Памела и Мартин, посоветовавшись с главным врачом отделения, решили, что Мартину пора окончательно перебраться домой. Все трое считали, что время пришло. Имелась еще одна причина, по которой этот шаг следовало сделать. Больше двух лет назад Памела начала работать волонтером в «Брис» — поддерживала детей и подростков, попавших в непростую ситуацию. Тогда-то она, связавшись с социальными службами Евле, узнала о никому не нужной девочке по имени Мия Андерсон. Памела начала переговоры с соцработниками, желая, чтобы Мия жила у нее, однако Деннис предупредил, что, если Мартин останется в больнице, ей наверняка откажут. Когда Памела рассказала Мартину о Мие, он так обрадовался, что у него слезы выступили на глазах. Тогда-то он и дал обещание сделать все, чтобы вернуться домой окончательно. Родители Мии, наркоманы, умерли, когда девочке было восемь лет. Мия росла среди уголовников и наркоманов. Ее пытались помещать в разные приемные семьи, но безрезультатно, а теперь она была уже слишком взрослой, чтобы кто-то захотел взять ее к себе. Иным семьям случается пережить тяжелую потерю. Памела начала думать, что тем, кто остался в живых, следует искать людей с похожей историей. Они с Мартином лишились близкого человека, Мия тоже, они понимают друг друга и вместе смогут найти путь к исцелению. — Застегни рюкзак, — напомнил санитар. Мартин застегнул молнию, опустил клапан и встал. Рюкзак свисал у него с руки. — Ну что, готов вернуться домой? — спросила Памела.