– А, ну ладно. На перевязку съездить не забудь. Сказала равнодушно – а в глазах хитрые огоньки. Значит, окончательно пришла в себя и больше не мучается надуманными угрызениями совести. Вот такая Алиса ему нравилась! Расписание Майи он выяснил еще вчера. Нельзя сказать, что оно было совсем уж прозрачным – в ее днях хватало моментов, когда никто не мог сказать, где она и чем занята. Но это утро было предсказуемым, если она, конечно, не решит пропустить сегодняшнюю тренировку в фитнес-клубе! Туда Майя давно уже приезжала по утрам перед работой, и смерть близких подруг никак не повлияла на ее график. Яну повезло: Майя действительно оказалась там, где и должна была. Об этом ему неохотно сообщила администратор, дежурившая у входа. Она не спешила делиться информацией о клиентах, но удостоверение полицейского все же повлияло на ее разговорчивость. Ей не нужно было знать, что, если бы она прямо сейчас позвонила начальству Яна, удостоверение у него долго не продержалось бы. Он не собирался вламываться на групповое занятие и силой вытаскивать оттуда Майю, это было бы слишком. Он устроился на удобном диванчике в холле, ожидая, когда она выйдет. Администратор украдкой поглядывала на кровавую повязку у него на голове. Ян делал вид, что не замечает этого. Наконец на втором этаже хлопнула дверь, послышались женские голоса, мелодичным эхо разлетающиеся по фитнес-клубу. Женщины разного возраста и разной полноты начали спускаться вниз, к комнатам для переодевания. Они, похоже, не первый раз тренировались вместе и после занятий естественным образом разбивались на группки по интересам, болтали, обсуждая музыку, тренера и новые фитнес-мячи. Майя Озерова шла одна и ни с кем не разговаривала. Не потому, что у нее было дурное настроение, было заметно, что от нее иного и не ожидают. Со своего диванчика Ян получил отличную возможность рассмотреть ее, пока она спускалась по лестнице. Обтягивающая спортивная форма – черная, естественно, – была совсем не похожа на ту одежду, в которой Майя пришла на первый допрос. Теперь Ян прекрасно видел, что у нее развитая мускулатура, просто мышцы сухие, не привлекающие к себе внимания, если не знать о них. Она была достаточно сильна, чтобы передвинуть тела четырех женщин так, как ей удобно. Антон Мотылев… с ним было сложнее. Но и здесь все можно грамотно организовать, а это Майя умеет. Скорее всего, она заставила его сесть в кресло, попросила что-то написать или прочитать. Он, не ожидая подвоха, выполнил указание, а она подошла к нему сзади и перерезала горло. Ей больше ничего не пришлось делать! Эксперты сказали, что все травмы были нанесены сильной рукой, и это невольно подтолкнуло Яна и остальных к выводу, что за убийствами стоит мужчина. А ведь женщины тоже бывают сильными… Майя заметила его чуть позже, чем он ее. Она недовольно скривилась, она и не думала скрывать свою реакцию на его появление. Администратор, заметив ее раздражение, испуганно сжалась, словно ожидая, что Майя непременно бросится на нее. Остальные женщины отправились переодеваться, а вот Майя подошла к нему. – Что вы здесь потеряли? И не говорите, что решили записаться в тот же клуб, что и я! – Не скажу. Я здесь по вашу душу. – Очень смешно! – Да, не феерия. И все же нам придется поговорить. – С каких пор полиция устраивает травлю свидетелей? – Я решил, что будет несколько нелепо постоянно вызывать вас на допросы, вы и так оказались в сложном положении. «Да я просто не хотел, чтобы ты подготовилась к этой встрече, мне нужно было застать тебя врасплох, змеюка», – мысленно добавил он. – Поэтому вы решили стать моим личным сталкером? – На этот раз беседа будет недолгой. Мы можем разобраться с ней здесь и сейчас – или я могу уйти и затеять стандартную чехарду с повестками. – Но? После таких фраз всегда бывает «но». – Но, как видите, в силу обстоятельств я не хочу тратить время на лишнюю бумажную волокиту, – Ян указал на повязку. – Если мне все же придется делать все, как надо, наша встреча продлится не пятнадцать минут, это я вам гарантирую. Майя задумалась, взвешивая все аргументы, словно пыталась понять, чего ей хочется больше: повыпендриваться или поскорее избавиться от него. – Ладно, – неохотно кивнула она. – Давайте поговорим. – Я могу подождать, пока вы переоденетесь, если вам так комфортней. – Спасибо за заботу, но в ней нет нужды. Я еще хотела поплавать… посмотрим, успею ли после нашей беседы – которая, конечно же, не допрос! Они прошли в небольшой бар при фитнес-клубе. Как и положено в святилище здорового образа жизни, там подавали преимущественно свежевыжатую муть по цене итальянского вина. Майя кивнула бармену и заказала «как обычно». «Как обычно» оказалось смузи из сельдерея, моркови и топинамбура. Глядя на покрытое мелкими пузырьками месиво, Ян попросил стакан воды. Они уселись за дальний столик, чтобы бармен точно не сумел подслушать разговор, и мягкая музыка служила им лучшей защитой. Ян рассматривал стилизованные, словно вырванные из ботанической энциклопедии изображения растений на стенах. Майя задумчиво помешивала разноцветной трубочкой овощное месиво. Первой молчание нарушила она: – Итак, чему я обязана новой волной интереса со стороны полиции? Мне казалось, что дело закрыто. – Кто вам это сказал? – Преимущественно сайты криминальных новостей. – Не верьте всему, что читаете в интернете, – посоветовал Ян. – В этом деле появился новый неожиданный свидетель. Он намекнул, что во время первого нашего разговора вы были не совсем честны со мной. – Прямо так и намекнул? – усмехнулась Майя. – Он просто изложил свою версию событий, и с вашей она не совсем сочетается. В частности, он указал, что у вас была ссора с Оксаной Миртовой из-за мужчины. Про Миртову Виктор ничего не говорил, он это имя мог и не знать. Но, наблюдая за Майей, Ян убедился, что блеф оказался к месту. Она с такой силой сжала стакан, что следователь забеспокоился за сохранность стекла. – Это дела не касается. – Оксана погибла. Все, что касается ее, касается и дела. К тому же, есть основания полагать, что именно тот случай, а не ваша внезапно возросшая мораль, не позволил вам и дальше общаться с подругами. Майя посмотрела на него так, будто готова была выплеснуть дорогущий овощной коктейль ему в лицо. – Одно не исключает другое. То, что произошло, просто раскрыло мне глаза на истинную сущность моих подруг. В этом свете и другие их поступки стали восприниматься иначе. – Так расскажите мне, что произошло. История оказалась печально банальной, хотя до легенды о Ромео и Джульетте определенно не дотягивающей. Непростое детство привело к тому, что Майя выросла человеком осторожным, редко подпускающим к себе кого-то близко. И если подруг она еще нашла, то на отношениях с мужчинами ее детство сказалось особенно сильно. Но вот ей повезло. Ей встретился человек, которого она сочла «своим». Привлекательный, молодой, обеспеченный, пусть и не богатый. Майя влюбилась без памяти, только о нем думала, только им жила. Через призму собственного обожания ей казалось, что и он ее любит. А как же иначе? Эта вера во взаимную любовь ее и подвела. Она без страха представляла его всем знакомым и подругам, считая, что Он, предназначенный ей самой судьбой, никуда от нее не денется. А Он с живейшим интересом смотрел по сторонам, оценивая всех, с кем знакомился. Некоторое время Майю защищало то, что ее подруги сами не интересовались ее новым возлюбленным. Лиза Давыдова презрительного назвала его «слащавым альфонсом» и старалась больше с ним не встречаться. Елена была зациклена на своем преследователе, от которого якобы хотела избавиться – но о котором думала дни и ночи напролет. Арина Васильева вроде как должна была заинтересоваться, но на деле не проявила ни малейшего интереса. Это удивляло – но только тех, кто не знал о ее отношениях с Виктором Сосновским. И вот на сцене появилась Оксана Миртова. Красивая, уверенная и наглая. Умеющая получить свое. Она, в отличие от Майи, не влюбилась, у нее просто давно не было мужчины. Тот самый Он понравился ей – а к ситуации еще и добавилось торжество от того, что она превзошла подругу, которое некоторым женщинам доставляет особое наслаждение. – Он ведь не нужен был ей навсегда, – с горечью заметила Майя. – Он не нужен был ей даже надолго. Пару раз переспали – и все, он ей надоел. Ей было плевать, что я его любила! Она сама рассказала мне о случившемся. После этого я его любить уже не могла. Оксана представила все так, будто сделала подруге одолжение – избавила ее от изменника до того, как все зашло слишком далеко. Да тут еще Лиза, Арина и Лена ее поддержали! Они дружно твердили, что он Майе не пара. При всех своих достоинствах, он ненадежный, он все равно бы долго с ней не задержался. Они растоптали ее мечты и даже не поняли этого. – Они почему-то решили, что имеют право учить меня жизни! И кто? Безработная клуша, любительница изнасилований и богатая девочка, с которой всю жизнь пылинки сдували! Они решили, что они лучше меня, что я – просто наивная дура, которую нужно «лечить» советами. Сучки чертовы… Как я могла общаться с ними после такого? – Вы ненавидели их? – Какой интересный вопрос, если учитывать, что все они мертвы! – И все же вам придется на него ответить. Майя наклонилась вперед, чтобы, не моргая, посмотреть ему в глаза. – Да. Да, я их ненавидела. Да, у меня были причины так к ним относиться. Нет, я не слишком расстроилась, когда узнала, что они все сдохли. Я считаю, что они это заслужили – что такое можно заслужить! Но я их не убивала. Если ваша задача – разобраться в этом деле, а не просто обвинить меня хоть в чем-нибудь, вы копаете не там, где надо. В ней и правда было безумие. Оно пылало в ее темных глазах, словно пыталось прорваться на поверхность из-под завесы… Так горят под землей торфяники: долго, опасно, беспощадно. Майя Озерова могла убить своих подруг. Сделала или нет – вопрос отдельный, тут Ян не спешил с выводами. Но прямо сейчас ему очень хотелось арестовать ее, задержать, чтобы, пока он выясняет подробности, она точно никуда не делась. Он прикидывал, может ли сделать это, но в итоге был вынужден отказаться от ареста. Оснований нет, толковых улик – тоже, а то, что на ночь убийства у Майи нет алиби, значит не так уж много. Это не Майя должна доказывать, что невиновна, а он – что она виновна, так работает система. Ему оставалось утешать себя лишь тем, что она никуда не денется. Если она попытается уехать, это будет служить косвенным доказательством ее вины, и Майя наверняка это понимает. Да и потом, у нее просто нет денег, чтобы исчезнуть без следа, куда бы она ни сунулась, полиция ее вернет. Ей сейчас только и оставалось, что надеяться: до суда дело не дойдет, она уничтожила все улики, убийцей уже назначен Антон Мотылев! – Благодарю за откровенность, – сказал Ян. – Если бы вы сообщили мне это сразу, всем было бы проще. – Нет, не было бы. Я знала, как вы это воспримете, и вижу, что не ошиблась. – Я вас пока ни в чем не обвиняю. – Ага, ключевое слово здесь «пока», – пожала плечами Майя. – Делайте что хотите, мне скрывать нечего. Но лично я советую вам угомониться. Не знаю, почему вам так хочется оправдать Антона Мотылева, однако рано или поздно вам придется признать: это сделал он. Ну а то, что я одобряю его действия, перед лицом закона ничего не значит. Глава 11 Рана заживала хорошо, и самые большие неудобства Яну доставляла повязка. Поэтому он сразу попросил врачей обойтись без «шапочки» и на этот раз отделался аккуратным прямоугольным пластырем на лбу, который еще и был прикрыт волосами. Так что он больше не привлекал настороженных взглядов на улицах, а мамаши при его появлении не спешили перевести детей на другую сторону дороги. Правда, засохшая кровь в волосах ему шарма не добавляла, однако ее заметить можно было, только присматриваясь. Головная боль и тошнота тоже прошли, Ян не сомневался, что выпитой утром таблетки аспирина ему хватит на весь день. Опасения перед возможными скрытыми последствиями травмы отступили, и все было бы прекрасно, если бы из-за этого не пришлось сделать паузу в расследовании. Да, пауза была совсем небольшой – но в решающий момент. Ян не мог избавиться от ощущения, что беседа с Майей Озеровой прошла неправильно. Он не задал нужные вопросы, получил не те ответы, и что-то теперь не стыкуется… Навязчивая потерянная мысль, похожая на фальшивую ноту в чистой мелодии. Если бы не перевязка, он бы попытался увидеться с Майей снова – например, в обед.