— Я обязательно пойду! С разговором с ее отцом, ты прав, не стоит спешить.? — Арсений был серьезен.? — С тобой Анна обо мне не говорила? — С чего бы ей со мной откровенничать? — ехидно ухмыльнулся Артем. Учился он в Киевском университете Святого Владимира, на медицинском факультете, увлекался стихосложением и, в отличие от своих приятелей, не имел грандиозных творческих планов, а собирался стать врачом-патологоанатомом. Его забавляла реакция приятелей, когда он пытался рассказать им, как надо проводить аутопсию. В имении Качановка он оказался благодаря дружеским отношениям своего отца с Василием Васильевичем. Артем приходился Зинаиде Ивановне Ступачевской троюродным племянником. Столь далекое родство тем не менее делало Артема желанным гостем в семействе Ступачевских, опять же, это было связано с его отцом — Сидором Всеволодовичем, известным в Борзне врачом и богачом. Вначале Дмитрий Петрович даже имел какие-то виды на Артема по причине очень дальнего родства. Однако более чем прохладное отношение дочери к молодому человеку поставило на этих планах крест. Анне не нравилось, когда Артем называл ее кузиной, не иначе, чтобы вывести девушку из себя. — Дай Бог, чтобы у вас все сладилось! — включился в разговор Платон.? — Место и люди тут чудесные, но и бесовщины в этих краях хватает. — Что ты имеешь в виду? — насторожился Арсений. — Теряют рассудок люди — то ли воздух тут такой, то ли бесы в них вселяются. — Не слышал я здесь ничего подобного. — Дед нынешнего владельца, Григорий Степанович, при живой жене влюбился в свою племянницу, Юленьку, был ради нее готов на все. Из-за сильных огорчений его жена и умерла. — Что ты такое говоришь? А я вот слышал, что любовь у него к жене Анне Дмитриевне была большая, что не смог он пережить ее смерти и сам на следующий день скончался. — Люди говорят иное,? — возразил Платон.? — Умерла Анна Дмитриевна от горя, наблюдая за тем, как супруг волочится за дочерью брата! Своими похождениями он жену до смерти довел, и тогда его совесть замучила. В тот же день он переписал свое завещание, оставив все состояние теперь уже не любовнице Юленьке, а ее брату Василию. Бездетными Григорий Степанович с Анной Дмитриевной были. И не сам он умер, помогли ему — отравлен был за то, что завещание переделал! Услышав о таких страстях, Арсений перекрестился: — Мало ли что люди говорят! — Художник известный тут гостил, Павлуша Федотов[4],? — слыхал, наверное? — Как же — знаком с его картинами. «Сватовство майора», «Игроки», «Анкор, еще анкор». — В женихах он у Юленьки ходил, а потом узнал о ее амурах с Григорием Степановичем и умом тронулся, в психушке свою жизнь закончил. В картине «Сватовство майора» в образе невесты он Юленьку изобразил, а майор имеет сходство с Григорием Тарновским. Он и поэму написал, чтобы было понятно все изображенное на картине. — Всякое бывает в жизни, но бесовщина при чем здесь? — Как — при чем? — удивился Платон.? — Это все происки бесов! Они любят подобные райские места, здесь люди расслаблены и не ожидают ничего дурного. Вот тут бесы и овладевают человеком, проникнув внутрь с питьем, едой или иным способом.? — И с осуждением Платон произнес: — Вот я видел, что ты не крестишь еду перед употреблением, а это лучшая защита от бесов! Арсений смотрел на Платона и словно видел его впервые. Горячность, с какой тот говорил о бесовской всепроникновенности, его забавляла. Платон понизил голос: — Я думаю, что бесы овладели Александром, из-за этого он очень изменился, и, боюсь, не миновать ему беды. Я ему уже предлагал пойти в церковь исповедаться, а он меня на смех поднял. Церковь не посещает, часто куда-то уходит, уединяется, перестал рисовать, а раньше каждый день этим занимался. Арсений мысленно согласился с тем, что с недавних пор резко изменилось поведение Александра. Но это не значит, что тот одержим бесом! — Любой творческий процесс требует вдохновения и желания,? — мягко возразил Арсений.? — Возможно, в одиночестве, собравшись с мыслями, Александр ищет сюжеты для своих новых картин. — Дай Боже, но я все же тревожусь за Александра. 2 Село Власовка находилось на противоположной стороне пруда, носившего довольно странное название — Майорский, напротив дворца Тарновских. В село можно было попасть, обойдя водоем как с правой, так и с левой стороны, перейдя через дамбу или воспользовавшись одной из лодок, стоявших у пристани. Переплыть пруд на лодке было удобнее, но Арсений выбрал путь, которым приходила в парк Анна,? — через дамбу, разделявшую Майорский и Большой пруды. Выйдя из дворца, Арсений прошел мимо насыпанного кургана над могилой медведицы, улыбнувшись — «Бывают же причуды!», миновал продолговатое здание псарни, спустился вниз, к арочному мостику, находившемуся рядом с дамбой. Настроение у него было прекрасное, и все же на душе было тревожно из-за предстоящего разговора с Аней. Что его ожидает при встрече с ней? Она решила подшутить над ним, как считает Лисицын, или питает к нему такие же чувства, как и он к ней? О вчерашней непогоде ничто не напоминало, солнце сияло на небе, припекая землю жаркими лучами. Выйдя из освежающей прохлады парка, ступив на открытую со всех сторон земляную дамбу, Арсений ощутил «прелесть» знойного полудня. Не чувствовалось ни малейшего дуновения ветерка, воздух был неподвижным, тяжелым, жарким. Не дойдя и до середины дамбы, Арсений почувствовал, как по спине обильно катится пот, а в висках стучат молоточки. Модный английский костюм, который он надел, явно не соответствовал погоде. Он ускорил шаг. Пройдя дамбу и обогнув сторожку, он вышел на тропинку, идущую вдоль пруда. Тени от одиночных деревьев не могли защитить от разгулявшегося солнца. Арсений сожалел, что надел этот костюм и не воспользовался лодкой — на воде жара не так сильно ощущается. Благо идти осталось совсем немного — усадьба Ступачевских находилась на краю села. Нынешний глава семейства Ступачевских, Дмитрий Петрович, гордился своим старинным дворянским родом, известным еще со времен Гетманщины. Тогда они владели селом Ступаковка и близлежащими хуторами. За прошедшие века благосостояние рода существенно снизилось. Усадьба Ступачевских имела неприглядный вид. Дом был большой, деревянный, с давно не крашенным фасадом и обвалившейся местами штукатуркой. К нему примыкали два флигелька на одно окно. Чтобы попасть в дом, надо было пройти между двумя потемневшими от времени деревянными колоннами, потом через открытую веранду, протянувшуюся на всю длину фасада и ограниченную с обеих сторон выступающими флигелями. Дом требовал серьезного ремонта. Левый флигель с заколоченным досками окном был нежилой. Поместье ограждал деревянный забор из штакетника, почерневшего от времени. Вид «барской» усадьбы говорил, что лучшие ее времена миновали и наступило время жесточайшей экономии из-за нехватки средств. Двор перед домом был обширный, с цветочной клумбой и несколькими фруктовыми деревьями. Сторожевые функции выполнял древний облезлый пес Полкан, лежавший с безучастным видом на земле перед будкой. Длинная цепь, привязывающая его к этому месту, казалась излишней — Арсений за время своих посещений ни разу не видел, чтобы пес отходил от будки дальше чем на пару шагов. И в этот раз, увидев входящего через калитку гостя, пес издал загадочный звук, который можно было принять скорее за повизгивание, чем за сигнальный лай. — Молчать, Полкан! В будку! — послышался звонкий мальчишеский голос, и, повернувшись на него, Арсений увидел светловолосого, вихрастого, веснушчатого мальчишку лет двенадцати, набиравшего воду из колодца. Во время прежних посещений усадьбы Ступачевских Арсений его уже встречал — мальчишка был сыном прислуги и помогал по хозяйству. Не увидев коляску возле дома, обычно стоявшую здесь, когда Ступачевский приезжал домой, Арсений сделал вывод: «Дмитрий Петрович еще не приехал», и это его ободрило. Не обращая внимания на пса, он быстрым шагом прошел к дому, поднялся на веранду, подошел к двери. Дернув за шнур звонка, уходящий через отверстие внутрь, Арсений едва услышал звук. Ему открыла прислуга — женщина средних лет, одетая по-деревенски, поверх ее наряда был повязан бело-серый полотняный фартук. Звали ее Фрося. Она поздоровалась с Арсением, отступила в сторону, приглашая войти. — Барышня вас ожидают-с. Заранее приказали приготовить обед и на вас. Проходите в гостиную — барыня там, чудят-с с картами. Большая комната служила гостиной и одновременно праздничной столовой. Здесь стояла добротная, очень старая дубовая мебель. За стеклами буфета виднелся сервиз из тончайшего китайского фарфора. Входя в комнату, Арсений увидел свое отражение во весь рост в трюмо в раме черного цвета и невольно рукой пригладил волосы. Зинаида Ивановна, матушка Анны, сидела за длинным столом, покрытым бордовой бархатной скатертью. Это была изящная красивая женщина, выглядевшая значительно моложе своих сорока с небольшим лет, она вполне могла сойти за старшую сестру своих дочерей. Арсений поздоровался и поцеловал протянутую ему дамой ручку. — Я рада вас видеть, господин Бессмертный! Анюта предупредила о вашем визите. К сожалению, Дмитрия Петровича не будет. Он уведомил нас об этом письмом, задерживают служебные дела. Располагайтесь, где вам будет удобно, Анюта сейчас к вам выйдет. Арсений обратил внимание на карты, разложенные на столе: — Раскладываете пасьянс? — Вы почти угадали,? — улыбаясь, кивнула Зинаида Ивановна.? — Хочу узнать будущее, чтобы его обмануть. — Разве можно обмануть Судьбу? — искренне удивился Арсений. — Судьба — это когда предначертанное уже исполнилось. А до того все может иначе повернуться. Помните, в «Пиковой даме» Пушкина Германн, узнав секрет трех карт, ставит все свое состояние на последнюю карту и проигрывает? Представьте себе, что Германн, узнав, что игра окажется роковой, не станет ее продолжать. Выигранных денег ему с избытком хватит на оставшуюся жизнь. Судьба самого Александра Пушкина тому пример. Из тридцати вызовов на дуэль он был инициатором двадцать раз. В основном дуэли заканчивались примирением сторон, но в пяти он выходил к барьеру. Знал бы Александр Сергеевич о смертельном исходе последнего поединка, наверняка избежал бы его. — Кто знает! Это ведь был вопрос чести,? — не согласился Арсений.? — Смерть Пушкина была случайностью — пуля, раздробив кость, ушла вверх, в брюшную полость. Поэтому ранение оказалось смертельным. — Этой случайности не было бы, если бы Пушкин стрелялся в другой день.? — Зинаида Ивановна мило улыбнулась.? — Я составила гороскоп Пушкина — он показал роковые дни, в их числе было и 27 января[5] 1837 года. Следующая роковая дата у него была бы только через семь лет. Арсений не знал, что на это сказать,? — Зинаида Ивановна говорила вполне серьезно. Так что он лишь неопределенно пожал плечами и спросил: — Так это у вас гадание? — И пасьянс, и гадание. Дмитрий Петрович в это не верит, но когда я ему даю советы, основанные на моих пасьянсах, он прислушивается. В гостиную вошла Анна с младшей сестрой Лизонькой — худенькой неприметной девочкой лет тринадцати, выглядевшей крайне блекло на фоне более яркой сестры. Хотя она была еще только «нераспустившимся бутоном», но уже сейчас было ясно, что и «цветок» будет весьма скромный, не бросающийся в глаза. Поздоровавшись, Лизонька сразу прошла к маменьке, предоставив сестре возможность поговорить с кавалером. — Здравствуйте! Я очень рада, что вы не испугались и пришли.? — Анна мило улыбнулась. — Почему я должен был бояться? — удивился Арсений. Зинаида Ивановна также поинтересовалась: — Правда, Аня, почему господин Бессмертный должен бояться нас навещать? — Это совсем не то, что вы, маменька, подумали. Мы обсуждали литературное произведение, и у нас мнения разошлись,? — пояснила Анна, и говорила она так искренне, что Арсений даже усомнился в том, что вчера правильно истолковал ее слова. — Идемте, Арсений, в наш сад,? — предложила Анна. Выйдя из дома, они устроились рядышком на скамеечке в дощатой беседке, стоявшей посреди небольшого фруктового сада. Арсений чувствовал себя неловко, не знал, с чего начать. Не придумал ничего лучшего, как заговорить о погоде: — Сегодня солнечно и жарко, не то что вчера. Косари уже в поле — погода им благоприятствует. — Лето — самая прекрасная пора! А вот Артем почему-то любит осень. Дожди, грязь, холод… Скажите, что в ней хорошего? — Осенняя пора — очей очарованье! — процитировал Арсений Пушкина. — Даже золотую осень я люблю лишь на картинах.? — Анна лукаво посмотрела на Арсения.? — Я рада вас видеть. Вы что-то хотели мне сказать при встрече? Арсения бросило в жар — он понял: сейчас или никогда! — Je t’aime![6] — едва слышно произнес он. — Я во французском не очень сильна,? — игриво произнесла девушка, и по выражению ее лица было ясно, что она все прекрасно поняла. Арсений встал и опустился на одно колено: — Анна, я вас люблю! Будьте моей женой! Анна громко рассмеялась, но, увидев, что Арсений покраснел от обиды, быстро сказала: — Простите, Арсений, мой смех ни в коем случае не относится к вам — я смеюсь над собой. Пожалуйста, сядьте рядышком, и мы с вами обо всем поговорим. Арсений встал, но садиться не спешил.