Туфли с подковками, чтобы топать погромче. Поувесистее, как слоняра. Платье великолепного трупно-лилового цвета поверх темно-серого. Чтобы кожа казалась бледной и нездоровой, да и вообще эти цвета придавали Малене нездоровый вид. Никаких украшений, ничего такого. Траур, вы что – не понимаете? Лицо. О, этот шедевр вдохновенного кошмариста! Отродясь Матильда не знала, как называется художник, который рисует разные ужастики, но ее лицо сейчас таким и было. Шон Косс одобрил бы, а Здислав Бексиньский и руку пожал бы[8]. Немного мела, сажи, капелька румян в нужном месте – и что это? Лицо изжелта-серое, усталое, и выглядит герцогесса лет на десять старше своего возраста. И волосы. Побольше воска, зализать их до супергладкого состояния, и готово! Можно сделать из чудовища красавца? Можно. И наоборот – тоже, главное тут – задаться целью. Вот и нужная дверь. Сначала прием приватный, потом, если все будет хорошо, Малену представят ко двору. Или не представят. – Ее светлость герцогесса Мария-Элена Домбрийская… И девушки, сейчас они обе, остаются наедине с потрясающим красавцем, словно сошедшим с картины. «Лоран!» – ахнула Малена, заставляя тело склониться в реверансе и застыть так до позволения встать. «Только помладше будет», – согласилась Матильда. И верно, если поставить его высочество рядом с Рисойским, они оказались бы похожи, как братья. Светлые волосы локонами, большие голубые глаза, мужественные, хорошей лепки лица, очаровательные улыбки… у принца она медленно пропадает, это хорошо. – Поднимитесь, герцогесса. Матильда послушно распрямилась. Теперь именно она. И подавила желание отрапортовать: «Товарищ принц, по вашему распоряжению прибыла в расположение дворца». Маскарад достиг цели. Смотрел на них потрясающий красавец, смотрел без всякого удовольствия и долго смотреть не собирался. – Итак, вы Мария-Элена Домбрийская. Реверанс. – Наследница герцогства Домбрийского. – Если на то будет воля вашего высочества и его величества. Найджел кивнул. И задал провокационный вопрос: – Почему я должен передать вам право наследования? Матильда, которая перехватила управление, противно сощурилась и закачала головой. А что? Как известно из популярного (и поди не стань популярным с такой продолжительностью) сериала – не надо родиться красивой. Вместо этого можно вести себя как дура, корчить рожи и бить по головам директоров. Главное ж что? Правильно, интеллект. – Не мне, ваше вели… высочество. Угадала, Найджел заметил оговорку и расплылся в улыбке. – Женский ум не предназначен для таких сложных вещей. И вновь улыбка. Шовинист! Клары Цеткин на тебя нет, чтоб вломила промеж ушей. – Моему будущему супругу. Найджел насторожился. – У вас уже есть кандидатура? Матильда покачала головой. – У меня, ваше вели… высочество… – Называйте просто – сир, – благородно решил не перегружать дамский ум лишними тонкостями Найджел. – Сир, у меня нет, сир. А у короны наверняка найдется. – Хм-м… и вы так просто об этом говорите, герцогесса? Матильда скривила рожу. Принц поморщился, но не шарахнулся. Храбрый юноша. Тут главное – не переиграть, чтобы все-таки не решил «облагодетельствовать». – Сир, позвольте мне быть откровенной? – Ну… пожалуйста. – Могу ли я рассчитывать на глубокую и искреннюю любовь, такую, как пишут в романах? С моей-то… Матильда глубокомысленно замолчала и обвела свое лицо. Принц вздохнул. Вот как тут быть? Жестоким по отношению к дамам Найджел отродясь не был и вломить в лицо девушке, что если ее на огороде выставить, то вороны за тот год урожай вернут, просто не мог. По счастью, девушка это и сама понимала. И развела руками. – Я не глупа. И все понимаю, сир… может быть, найдется кто-то, кто оценит мой ум, а не только внешность? Ага. Сразу же, после дождичка в четверг. И оценщики, и опробщики в очередь выстроятся, надо только про приданое рассказать. Найджел задумался. – Что ж, это в любом случае дело не одного дня. – Тогда, сир, можно пока назначить наследницей меня, а когда я выйду замуж, оговорить с супругом, что наследником будет наш первый или второй сын, а мы будем местоблюстителями… Идея была неплохой. – Да, пожалуй. – О сир! Благодарю вас! В порыве восторга Матильда всплеснула руками и бросилась на колени, восхвалять ум его высочества. Крохотная сумочка, висящая на поясе, оторвалась и раскрылась. Из сумочки во все стороны полетели игральные карты. Сама лично рисовала, взяв за основу колоду «Тобаго» художника Бориса Митина. Уж очень выразительная и в духе эпохи, а рисовать умели и Матильда, как внучка архитектора, и Малена, как аристократка. Да, не цветочки, ну и что? Кому тут нужна ботаника? Матильда покраснела и, бормоча извинения, принялась их собирать. – Колода… – задумался его высочество, помогая растяпе. – Вы играете в карты, герцогесса? – Разве что в «Блеф», – потупилась Матильда. – «Блеф»? Не слышал о такой карточной игре. И карты странные… – Сир, позволено ли мне будет рассказать и показать? Скука развеялась как дым. – Пожалуй, герцогесса. * * * Доверенный слуга поскребся к Баристу Тальферу под вечер. – Господин…