Прощения? Разрешения вести себя дальше так же? Ну уж нет. – Я могу идти, господа? – Малена, давай это забудем? – Антон смотрел, как чеширский кот. – Я уже забыла, Антон Владимирович. – Ты сюда тренироваться пришла? – а это уже Давид. – Да. – Оставайся. Составишь нам компанию? – Простите, господин Асатиани, этот вечер у меня занят. «Равно как и все остальные» – эта несказанная фраза повисла в воздухе. – Кем? – уточнил Антон. С двух сторон атакуют, гады. Матильда занервничала. Для Малены в этом ничего странного или страшного не было, в монастыре учили владеть собой в любой ситуации. – Я могу идти, Антон Владимирович? – Малена, я бы хотел, чтобы ты осталась. – Простите, Антон Владимирович, этот вечер у меня занят. Девушка мило улыбнулась, намереваясь покинуть компанию. Давид перехватил ее руку, явно начиная терять терпение. – Малена, хватит. Мы перегнули палку, конечно… – Простите! И на Матильду опрокинулся стакан с чем-то холодным. Аккурат сзади, на поясницу, зар-раза! Девушка вскочила с визгом. Специально взяла ноту повыше… – Ой! Простите! Извинялась одна из «русалок» очень искренне. И почему ей никто не поверил? Матильда оглядела себя. На майке вишневое пятно, напоминающее очертаниями Австралию. И на джинсы немножко попало. М-да… Очень хотелось удрать куда подальше, но воспитание не пропьешь. И не прольешь. – Простите, господа. Мне надо привести себя в порядок. Надеюсь, вы не будете скучать? Милая улыбка всем троим, включая девушку. И старт за угол. В гостеприимные объятия «пловчих». – Ты! – включила режим наезда самая грудастая. – Ты вообще кто такая? Малена сориентировалась мгновенно. – Где тут запасной выход? Девушки растерялись. – Девочки, еще раз – где тут запасной выход, пока эти два героя не опомнились? – потребовала Малена. – Туда, – указала одна из девушек. – А ты что… Малена поманила ее пальцем. – Я – его сестра. Только меня в младенчестве потеряли. – Чего? Все настолько опешили, что Малена прекрасно и вырвалась из окружения, и нырнула в запасной выход. Аккурат за минуту до появления в коридоре Давида. Парни догадались, что их покинут не прощаясь, но изменить уже ничего не могли. Девушки сдвинули ряды плотнее, выпятили губки, округлились грудями и пошли на штурм. Давид аж попятился, но было поздно. Его профессионально взяли в окружение. * * * – Спасибо той девчонке. – Да уж… Хорошо, кофта с собой есть. Майку Малена с удовольствием выкинула бы, но уж очень та была удобной. Белый цвет, череп из стразов… Отстирать – запросто. И заметно не будет. Так что… Девушки шли домой. Настроение было… сложным. С одной стороны – извинились. С другой… Кому нужны такие извинения? Когда не от души, а для своих целей? Не Матильде с Маленой. – Как ты думаешь, чего они хотели? – Черт их знает. Скорее всего, это синдром кота. – Чего? Кого? – Попробуй взять в руки кота, если он не хочет. Цапнет. Попробуй прогнать эту заразу. Час будет лезть, куда не пускают. Малена вспомнила Беську и фыркнула. – Не даем, а им охота? – Если б мы не были так завязаны, я бы подумала над этим вариантом. Иногда дать проще, чем объяснить. – А иногда проще дать по морде. – И это монастырская воспитанница. Ай-ай-ай, Мария-Элена Домбрийская, чего вы от меня нахватались! Позор! Кошмар! Поколения ваших благородных предков… – Меня одобрят. – Почему? – удивилась Матильда. – Потому что герцогство завоевывалось огнем и мечом. И отстаивалось так же. Силой и отвагой. Хитростью и подлостью. Так что… одобрят. – Если только… Так, за разговором, девушки и дошли до дома, где их радостными воплями встретила соскучившаяся Беся. Но день все равно завершился несахарно. Вечером, вынося мусор, Матильда обнаружила в почтовом ящике извещение. А на следующий день получила на почте повестку. Ее вызывали в суд. Мария Домашкина подала в суд на свою дочь, по вопросам наследства. И первое заседание должно было состояться через две недели. * * * Вечером Давид сидел дома один. Непривычно, да.