«Судя по виду – ей камин и прочищали». – Внутренний голос окончательно распоясался. И был прав. Увидь такое матушка-настоятельница, мерзавца бы просто воткнули головой в кучу навоза. И пусть стоит, пока не надоест. Малена такого приказать не могла. Горло свело судорожным спазмом, руки дрожали, перед глазами все плыло… «Эй, ты только в обморок не ляпнись, – забеспокоился внутренний голос. – Тут грязи на полу столько, что тебя год не отмоешь!» Малена судорожно кивнула, еще раз сглотнула и ухватилась за руку ближайшего солдата. Тот посмотрел сначала удивленно, потом понял, что девушке просто плохо от местной атмосферы и запахов… о, этот восхитительный букет прокисшего пива, подгоревшего мяса, несвежей рыбы, отхожего места и не выплеснутых вовремя помоев! Тут и перегару недельному рад будешь! Марию-Элену подхватили под локоть и деликатно, но крепко поддержали. – Дышите, барышня… Малена сделала глоток сомнительного воздуха, второй… Покосилась на солдата. Видела она его раньше? Да, возможно. Просто сейчас у нее не то состояние. Она бы здесь и отца не узнала… Тем временем Дорак Сетон хлопнул по стойке. «Какой герой, – тут же последовал комментарий. – Руку отодрал. А мог бы и пару пальцев оставить… прилипли бы». «Она в перчатке», – в ответ подумала Малена, находясь в таком состоянии, что беседы с внутренним голосом ее не ужасали. Все лучше, чем если ее начнет тошнить прямо здесь. И прямо сейчас. Не готовят в обители к таким-то радостям жизни! Не заставляют копаться в навозных кучах, убирать за свиньями, чистить выгребные ямы! И даже если говорить о страждущих… Малена могла жаловаться долго, но кто ж допустит герцогессу к действительно тяжелым случаям, вроде той же проказы? Или к умирающим от язв или ран в живот? Да, в обители все равны. Но… Домбрийская. – Комнату для госпожи. Комнату для меня. Так… и три общих комнаты для моих людей. Лошадей расседлать, напоить, задать овса… – Да, господин… – Сетон, – высокомерно произнес Дорак. – Командир гвардейцев его светлости Домбрийского. – Ох, милосердие Его! Какие гости-то! «Расхвастался, павлин…» Малена была полностью согласна с внутренним голосом. Трактирщик кивнул слугам, которые вылетели за дверь, а сам поклонился адресно капитану, адресно Малене и засеменил вверх по лестнице. – Следуйте за мной, господа! Госпожа… – Ее светлость! – рявкнул Дорак. – Ох, милосердие Его! Прошу вас, ваша светлость… Лестница была крутой и грязной, идти по ней вдвоем было откровенно сложно, опираться на перила Малена просто не рискнула, подхватила повыше юбки верхнего и нижнего платья, наплевав на приличия… хватит! И так тошно… надо потом будет это платье выкинуть! «Сжечь перед тем, как надеть». Комната, дверь которой услужливо распахнули перед Маленой, была маленькой и тесной. Но это бы она пережила… Это – да. Но другое… Постель выглядела очень характерным образом. А именно… «Клопы!» – ахнул внутренний голос. Да, этими тварями и кишела кровать, накрытая грязно-серым покрывалом. Малена передернулась. – Это что такое?! – взревел Дорак. – Ты что – смерти ищешь?! Трактирщик согнулся в поклоне, залебезил, оправдываясь… «Замечательно. Сейчас этот умник будет два часа орать на трактирщика, потом они ничего не сделают, и тебе придется ночевать или в карете, или в чистом поле, лошади-то уже расседланы. И в результате с утра ты будешь никакой. А впереди еще день… и не один день». «И что делать? – Малена так живо представила эту перспективу, что ей дурно стало. – За что мне это?» «Подвинься…» Малена резко выпрямилась. – Господа, будьте любезны замолчать! До трактирщика дошло сразу, и он умолк, Дорак какое-то время бушевал, пока не заметил взгляда Малены. Ледяного, презрительного… когда она научилась так смотреть? Она и сама не знала. Как-то… Сама выпрямилась спина, сам открылся рот, произнося негромко, но четко и ясно, словно откусывая каждое слово… – Капитан, будьте любезны, отправьте трех солдат носить воду на кухню. Господин… как вас зовут? – Свон. Трактирщик Свон или дядюшка Свон, миледи… – Ваша светлость. Господин Свон, вы сейчас прикажете слугам нагреть на кухне большой котел воды – и когда она вскипит, солдаты принесут сюда десять… нет, пятнадцать ведер с кипятком. Пусть зальют все углы. Дальше. Сколько у вас слуг? – Четверо, ваша светлость. – Двоих немедленно сюда. Они снимут с кровати весь этот хлам, выкинут и принесут потом свежего сена. Надеюсь, оно у вас есть? И пара-тройка мешков? Чистых? – Да, ваша светлость… – Отлично. После того как они выкинут этот мусор, пусть набьют несколько мешков сеном. Не королевское ложе, но переночевать сойдет. Завтра получите обратно свое добро. Капитан, заплатите человеку за хлопоты. Дорак медленно кивнул: – Да… ваша светлость… – Вы все еще здесь? Этого оказалось достаточно. Капитан ухватил трактирщика за шиворот и вытащил из комнаты. Примерно через пять минут со двора послышался его голос, отдающий приказы, а еще минут через десять явились двое слуг. Они вытащили кровать на середину комнаты, выкинули с нее слежавшийся тюфяк и простыню, потом, под чутким руководством Малены, один из них щедро намочил пол, а второй принялся мести его. И наконец явились солдаты с ведрами кипятка, который принялись щедро плескать на остов кровати, на пол и на стены. Кровать залили всю так, что с нее аж капало, а в комнате приятно запахло распаренным деревом. – Теперь принесите четыре миски с водой и поставьте в них ножки кровати. Спустя час после приезда на постоялый двор герцогесса Домбрийская вытянулась на импровизированном тюфяке. Мешки были накрыты ее плащом, так что сено не кололось, трава приятно пахла, было мягко и уютно, а что еще надо уставшему человеку? Малена прикрыла плотнее дверь, задвинула тяжеленный засов – и провалилась в глубокий сон. Матильда Домашкина Мотя чихнула и проснулась. Чихнула еще раз, повыразительнее, огляделась – и вспомнила все вчерашнее. – Беська! Зараза! Кошка приоткрыла один глаз, потом второй, а потом уморительно зевнула во всю крохотную пасть. Мол, что тебе еще надо, человек? Да, я лежу на твоей подушке, и это кончик моего хвоста только что попал тебе в нос… подставлять не надо было! Мотя выразительно поглядела в ответ – и направилась в душ. Так бабушка приучила. Утро начинать с контрастного душа, а вечер заканчивать теплым. Так и проснешься, и уснешь лучше… Итак, душ, стакан воды натощак, теперь расчесаться и набросать что-то на лицо. Сегодня предстоит идти и искать работу. Стаканом кипятка залить хлопья и укутать полотенцем. Пусть постоят, пока Мотя лицо рисует. Все же внешность у нее неплохая, но глаза надо делать поярче, а брови и ресницы – подкрашивать. Тут главное – меру знать… Вот так, контурный карандаш, немножко туши на ресницы, и глаза стали ярче, лицо заиграло. Теперь можно и хлопья жевать. И – одеваться… Любимые джинсы, с разрезами и стразами, майка кислотных тонов…