— Мы с тобой можем вытащить соломинки, но давай сначала поговорим с теми двумя. — Стэси вздрогнул и вдруг встал, сказав, — Погоди секунду. Он застонал, втягивая воздух сквозь зубы, его лицо напряглось. — Черт, спину схватило. Господи, как больно. — Через минуту он глубоко вздохнул. — Лучше? — спросил Долан. — Гораздо. Извините, что прервал. — Может, уже перестанешь сам себе ставить диагнозы и позвонишь этому парню? — Доктор — женщина, сексист ты несчастный. Думай, о чем говоришь. — Не валяй дурака, Стэс. Ты делаешь вид, как будто у тебя болит спина только два последних дня, когда ты жаловался на это неделями. Надо было попросить докторов посмотреть, когда ты был в больнице. — Тогда она не болела. — О, ради бога! Скажи мне имя девушки и я сам ей позвоню. — Кон, прекрати! Уже позже пяти. — Позвони в регистратуру, оставь свой номер и попроси, чтобы ее вызвали. — Ненавижу строить из себя дурака по твоей милости. — Несмотря на ворчание, Стэси отправился искать телефон. Мы с Доланом сидели, не глядя друг на друга. Наконец я спросила — Что случилось? Вы так нервничаете. — Он меня просто доводит. Он думает, что рак распространился и поэтому не хочет обращаться к врачам. — Наверное, я что-то пропустила. — Потому что при тебе он не показывает вида. Ты бы его послушала до того, как ты пришла. Если бы у него был пистолет, он бы вышиб себе мозги. — Вы шутите? — Вовсе нет. Как он считает, это конец всему, зачем еще тянуть? — А вдруг рак распространился в его кости? — Черт, ты только не начинай. — Я не понимаю, чего вы хотите. — Я хочу, чтобы он, для разнообразия, подумал о ком-нибудь другом. — Если вы не подумаете о себе, когда умираете, то когда же еще? Появился Стэси и мы прекратили разговор. — Она примет меня первым завтра утром, — доложил он. — Ты сказал, как тебе плохо? Она должна принять тебя сейчас. — В любом случае, я устал и мне пора домой. — Ты еще не пообедал. Тебе надо поесть. — У меня есть еда дома. Вы оставайтесь. Я могу вызвать такси. — Я отвезу вас, — предложила я. — Моя машина прямо у дверей. Стэси направился к выходу и я встала из-за стола. Долан сказал — Я займусь этим. В конце концов, мы уехали одновременно — Стэси в машине Долана и я — в своей. Я была дома через несколько минут, в своем безопасном пристанище. Пять пятьдесят шесть в пятницу вечером и у меня никаких планов. Я сделала сэндвич с сыром и оливками из кусков пшеничного хлеба, который разрезала на четвертинки. Налила себе стакан вина и устроилась на диване, где взяла дело Джейн Доу и начала сначала, с первой страницы. Иногда ты работаешь потому, что больше нечем заняться. В 1.35 меня разбудил телефонный звонок. Звонил Долан из больницы. — Стэси стало хуже. Он позвонил в полночь и попросил отвезти его сюда. Они глянули на него и позвонили его врачу. — Мне приехать? — Я тебе перезвоню. Как только узнаю, что происходит. Если Долан собрался перезвонить, не было никакого смысла ложиться спать обратно. Я уже была в спортивном костюме и носках, так что я включила свет, нашла свои беговые туфли и была готова к выходу. Я припарковалась на улице напротив входа в приемное отделение и нашла Долана возле регистратуры. Не задумываясь, я поцеловала его в щеку. — Как он? — Они его оформляют. Я пытался перезвонить, но тебя уже не было. — Не волнуйся об этом. Давай, я принесу нам кофе. Тут где-то должен быть автомат. Мы сидели вдвоем полчаса, отхлебывая подозрительно пахнущий тепловатый кофе из толстых бумажных стаканчиков. Он спросил — Что ты делала дома? Я думал, ты где-нибудь на свидании. — Люди больше не ходят на свидания. По крайней мере, я. — Почему нет? Как же еще ты можешь встретить кого-то? — Я не хочу никого встречать. У меня все хорошо, спасибо большое. Как насчет тебя? Ты одинок. Ты ходишь на свидания? — Я слишком старый. — Я тоже. Когда умерла твоя жена? — Десять месяцев назад. — Он помолчал немного. — Я скажу тебе, что тяжело. Она годами уговаривала меня поехать в круиз. Я ненавидел саму идею. Таити. Аляска. Она приносила мне цветные журналы, полные счастливых парочек. Закат. Романтика. Внутри были фотографии гор еды, которой вы можете набивать живот двадцать четыре часа в сутки. Я не люблю, когда меня сажают в клетку, и боялся оказаться связанным с группой дураков. Разве это не звучит разумно? — Ты думаешь, она хотела именно в круиз, или просто съездить куда-нибудь? Долан повернулся и внимательно посмотрел на меня. — Я никогда не спрашивал. Тюрьма округа Санта-Тереза располагалась в здании площадью 2500 квадратных метров. Два этажа, 120 коек. Я припарковала свой фольксваген и вошла через главный вход, где взяла бланк заявки на свидание. Заполнила его и передала клерку. Потом стала ждать в вестибюле, пока Паджи сообщат, что к нему пришел посетитель. Я могла себе представить его озадаченность, так как была уверена, что он никогда обо мне не слышал. Любопытство или скука подействовали, но клерк вернулся и сказал, что Паджи согласен встретиться со мной. В комнате для встреч по восемь закрепленных стульев располагались с каждой стороны стеклянной перегородки. Каждое место было снабжено телефонной трубкой. Я уселась и положила в ноги сумку. Из полицейского рапорта я знала, что настоящее имя Паджи — Седрик Костелло Клифтон и родился он в 1950 году. Открылась дверь со стороны тюрьмы и несколько заключенных вошли в свою часть помещения. Появился Паджи и сел. Его лицо было круглым, как луна, и он носил большие круглые очки. Растительность на его лице была неухожена — усы и борода торчали во все стороны. Его темные волосы, если бы это была женщина, выглядели бы как плохой домашний перманент. Он был массивен в плечах, грудь и бицепсы накачены. Волосы на левом предплечье только частично скрывали галерею тщательно выполненных татуировок. Он изучал меня довольно долго. Наконец взял трубку и сказал — Эй, как дела? Я держала трубку свободно около уха. — Хорошо, мистер Клифтон. А как вы? — Нормально. Я знаю тебя? — Меня зовут Кинси Миллоун. Я — частный детектив. Мне бы хотелось, чтобы вы ответили на несколько вопросов. Он слегка улыбнулся. — Насчет чего? — Вы помните, как вас арестовали в Ломпоке в августе 1969? — Ага. — Он ответил с осторожностью, как будто не был вполне уверен, с чем соглашается. — Вы дали полицейскому домашний адрес в Креозоте, Калифорния. Можете сказать, где это? Я никогда о нем не слышала.