Существо засуетилось, забегало по полу, шевеля ножками, и направилось в угол кухни, где стояло стеклянное блюдце с молоком для кошки. На молоко пришелец не обратил внимания, а блюдечко опрокинул, накрыл своей передней частью и быстро схрумкнул кусочек, как будто это был сахар. — Ничего себе! Дальше, кажется, очень довольный собой, пришелец стал исследовать квартиру. Он бегал повсюду на своих многочисленных ножках, как красный резиновый коврик из ванной. И даже спустился в подвал. Всё это время Катя в испуге сидела на столе, боясь сказать слово. Наконец откусыватель блюдец вернулся из подвала на кухню. В двух передних подковриковых лапах он держал пластинку каменного угля, которую нашёл в подвале, и с удовольствием ей хрумкал. (В этот сезон Кате с папой привезли очень неудачный уголь — сланцевый. И они никак не могли дождаться, чтобы уголь кончился.) Тем временем Катя уже успокоилась и теперь лежала на столе на животе головой вниз. — Эй, ты, — сказала она, — чего тебе надо? Пришелец замер. Ему неудобно было смотреть на Катю, выворачивая вверх глаза, поэтому он отбежал в угол кухни, приподнял передние ножки и оттуда стал рассматривать девочку. — Ты не кусаешься? — спросила Катя. Существо молчало. — Зачем ты блюдце ел? Расплющенный пришелец по-прежнему молчал. Только цвет глаз у него менялся. Его глаза становились то голубыми, то зелёными, то фиолетовыми. Слава богу, они не были красными (ведь красный цвет — сигнал тревоги). — Тебя можно потрогать? — спросила Катя. В ответ неизвестный проскрипел что-то неразборчивое. И хотя Катя ничего не поняла по-пришельски, ей показалось, что он сказал: — Да чего там! Трогай! Он подошёл к ножке стола. Девочка протянула вниз руку и коснулась его. Он был твёрдый, словно каменный, и прохладный. В ответ он потрогал Катю. Катя была нетвёрдой и тёплой. Потом блюдцеед подал Катиной руке пластинку угля. Катя поняла, что её угощают, она в свою очередь протянула углееду печенье со стола. Он взял печенье, положил на пол и начал грызть. И вдруг заплевал во все стороны, как будто его угостили тухлой картошкой. Катя протянула ему крышку от игрушечного заварочного чайничка. Крышка понравилась ему больше. Его челюсти на животе под головой заскрипели, будто там находилась машина для переработки мусора, и крышка моментально исчезла. Знакомство состоялось. Катя слезла со стола, подвесила крохотный чайничек на верёвочку и стала водить им перед носом камнегрыза. — Пойдём погуляем. Он послушно побежал за игрушкой, как котёнок за весёлой бумажкой. Надо сказать, что Катя вместе с папой (без мамы) жили в небольшом доме на станции Клязьма. У них был участок в несколько яблонь. Уже начиналась зима со снегом, но на некоторых деревьях яблоки ещё висели. Пришелец не спорил. То ли он вообще был покладистым, то ли в том неизвестном мире, откуда он прибыл, он был домашним зверьком вроде котёнка или собаки, но он спокойно стал бегать за Катей, туда, куда она его звала: — Кис! Кис! — Кис, кис! А Катина кошка Мурка в этот день исчезла, словно её корова языком слизнула. Девочка провела гостя по всему участку и про всё рассказала. Он бежал по земле и по корням яблонь, легко изгибаясь, как резиновый коврик. В углу участка он остановился, приподнял попу, и из него высыпалась кучка желтовато-красного песка. — Понятно, — сказала Катя. — Это наши какашки. Гость внимательно слушал Катю, не спорил и всё изучательно осматривал. — Это собачья будка. Ты будешь здесь жить. Это сарай для кур. Катя приоткрыла дверь в куриный закуток и включила лампочку. Пришелец наполовину всунулся туда, чем вызвал дикий гнев петуха. Петух немедленно долбанул его в темя. Вернее, в то место, где, по мнению петуха, у пришельца должно быть темя. Камнегрыз отскочил и вдруг стал наливаться разными цветами, перебирая все цвета радуги. И когда он перешёл от тёмно-синего к светлофиолетовому, петух долбанул его ещё раз. И… упал, дрыгая ножками. — Эй, ты! — сердито закричала Катя. — Зачем петуха убил?!. Но на её радость петух быстро очухался и подобру-поздорову убежал в тёплый курятник. Катя решила приготовить сюрприз для папы. Она подвела камнееда к собачьй будке и сказала: — Залезай туда. Он призасунулся в будку, покрутил в ней передними лапками и высунулся обратно. — Туда надо залезать целиком, — сказала Катя. — Смотри. Она забралась в будку с головой. На пятый раз камнеед или, ещё лучше сказать, углегрыз понял, что от него хотят, и влез в будку целиком до кончика попки. Потом Катя несколько раз залезала в будку сама, командовала себе: «Ап!», по этой команде вылезала и кланялась. Резиновоковриковый пришелец с удивлением выпучивал на неё свои кристаллические глаза. Наконец он понял эту задачу: забираться в собачью будку, по команде «Ап!» выскакивать из неё, приподнимать переднюю часть туловища и разводить передние лапки в стороны. (Как это делают в цирке гимнасты после сложного номера.) Наступило шесть часов, и с работы, с электрички явился папа. Катя встретила его у калитки: — Папа, внимание! Смотри сюда. Ап! Из будки со стуком выкарабкался углеед, приподнял переднюю часть туловища, а «ручки» развёл в стороны. Папа тихонько присвистнул и опёрся спиной на забор. Он работал инженером на приборном заводе и сразу понял, какая сложная машина находится перед ним. — Откуда ЭТО взялось? — спросил папа. Катя молчала, не зная, что сказать. Папа повторил вопрос: — Откуда ЭТО взялось? — Ниоткуда, — ответила Катя. — Из кухни. — И откуда ОНО попало в кухню? — Из воздуха попало. Сначала его не было, а потом оно появилось. Только это не ОНО, это — ОН. — ОН не агрессивный, не опасный? — спросил папа настороженно. — Нет, не агрессивный. Его зовут Камнегрыз. Он крышки ест и каменный уголь грызёт. — Это пришелец, — сказал папа. Он присел на корточки и осторожно потрогал Камнегрыза. — Это представитель другой цивилизации. Последи пока за ним. Он ушёл в свою комнату и срочно начал звонить по телефону. Слышно было из-за двери, как он толковал кому-то: