Как только Катин папа пришёл на завод после телевизионных событий, к нему один за другим стали подходить сотрудники. — Слушай, — сказал завлабораторией Говядин, — у меня есть дача в Лихоборах — закачаешься. Там тебя никто не найдёт. — А что, будут искать? — Ещё как будут. Папа не очень верил, что его будут искать. Теперь уже вся страна за него. И тут его вызвал Дмитриев. Он, как всегда, говорил в приказном тоне: — Вот что, бери отпуск и поезжай ко мне под Переславль. У меня там в селе Троицком дом есть с десятью сотками. Там и телефон имеется у соседа, и камней полным-полно для твоего Камнегрыза. И электричества там нет. Пусть он светится. — Откуда вы про свечение знаете? — Да всё Останкино сейчас об этом гудит. А у меня там жена работает. Так и оказались папа с Катей в большом доме под Переславлем. Ни маме, никому они даже и не звонили по телефону. И никто не знал, где они. Между тем академик Гаврилов выступил с широким обращением к народу. Он объяснил, что появление инопланетянина — чрезвычайно важное событие в пределах всей Земли. — Это не личное дело одного человека, одной семьи. Инопланетянин — это всенародное достояние. И если кому-то что-то известно о появлении внеземного существа вот такого типа, — он показал фотографию, — или какого другого, надо немедленно звонить по телефону 1 234 554 321 и сообщать. И многие люди записали этот телефон на клочке бумаги или на стене, ближайшей к телефонному аппарату. Глава тридцать девятая Камнегрыз развлекается Камнегрызик всё яснее и яснее понимал, что вокруг него сгущаются события. Но всей своей новой кожей он пока не ощущал прямой опасности, потому что всегда рядом с ним были близкие ему создания — Катя, мама, папа. Приближалась весна. Камнегрызик пользовался любой возможностью поймать солнечный луч. Солнце явно шло ему на пользу. Он стал здоровее и веселее. Он начал играть, кувыркаться через голову, скакать. Мог запросто взбежать вверх по стене до самого потолка. Он научился прятать Катины ботинки, книжки, игрушки, а потом, когда Катя ругалась на него, радостно их приносил. Он научился смеяться. Смеялся он, перевернувшись на спину и болтая всеми своими двумястами ножками. — Как жаль, что он не умеет говорить! — жалела Катя. — Кто сказал, что он не умеет, — возразил папа. — Он живёт в более плотной среде и поэтому наверняка говорит щелчками и свистом, как дельфины. Нужна специальная аппаратура. И папа стал постоянно ездить в Переславль за всевозможными усилителями и дешифраторами. Особенно интересно сложились у Камнегрыза отношения с курами. Едва он располагался где-нибудь на солнышке погреться, как они немедленно его окружали и начинали клевать. То ли они принимали его за плоскую сковородку с едой, то ли их привлекали пупырышки на его спине. Всё это напоминало народную игрушку, когда куры клюют дощечку из-за качающегося под ними грузика. Особенно донимал Камнегрыза соседский петух размером почти с холодильник. Клюв у него был, как у хорошего ворона, и, очевидно, стальной. Потому что Камнегрыз после каждого его клевания даже подпрыгивал и шипел. Видно, эта куриная агрессия сильно надоела Камнегрызу. Как-то раз он залёг на самом видном месте на утрамбованной дороге и сделал так, что на его красноватой спине выступило большое количество светлых бугорков, чрезвычайно похожих на зёрна или на личинки. Тут же возник огромный петух и закукарекал басом. На его вопли быстренько сбежался целый куриный симпозиум, и все соседские куры набросились на Камнегрыза. Камнегрыз щёлкнул, дёрнулся слегка — и вдруг все куры, как по команде, упали на дорогу, дрыгая ногами. Последним отпал огромный холодильниковый петух. Катя перепугалась и немедленно поволокла хулигана-Камнегрыза в дом, держа его за удобный край. Тут же откуда-то выскочила крикучая соседка Татьяна Семёновна Частова и завела на весь посёлок песню, что её кур отравили. — Что же это творят-то? Что же я есть теперь буду! Но, увидев, что её куры очухиваются, и рассмотрев Камнегрыза получше, она поменяла версию: — Какого-то ската лектрического привезли! Чего городские делают! Теперь хоть из дома беги! Два этих постулата как-то не увязывались друг с другом, но деревня заинтересовалась событием. Стали приходить соседские дети: — А ваш скат настоящий? — Нет у нас никакого ската. — А можно его потрогать? — Да нет у нас ската! Но дети, как мухи, облепляли дом и заглядывали в окна и даже в двери. Очевидно, это были не деревенские застенчивые дети, а настырные городские. Процесс пошёл. И скоро слух о странном существе прошёл по всему великому селу Троицкому. Глава сороковая Нападение — Жди меня, дочь, я на часик сгоняю в город, — сказал папа. Он постепенно набирал аппаратуру, и в домике получалась неплохая лаборатория. Как только папа уехал, в небе вдруг загромыхал серебристый вертолёт. Он приземлился на соседском огороде, и из него высыпала группа весёлых молодых десантников во главе с академиком Гавриловым. — Николай Николаевич, Катя! — кричал он в мегафон. — Отдайте нам Камнегрыза! Это народное достояние! Он принадлежит всем! «Сам ты народное достояние! — думала Катя. — Сам ты принадлежишь всем. А Камнегрызик принадлежит самому себе. И ещё своим папе и маме. Ничего я тебе не отдам». — Камнегрызик, миленький, зови на помощь своих. Надо бежать! — закричала она. Катя всегда считала — раз Камнегрыза прислали сюда лечиться, значит, обязательно будет родительский день и родители приедут его навещать. Камнегрызик понял. Из середины спины у него возникли гибкие, но пружинистые щупальца-антенны, и с концов антенн полетели вверх перламутровые радужные кольца. Очевидно, это были сигналы. — Мы ничего ему плохого не сделаем! — продолжал говорить Гаврилов. — Мы его только изучим! «Изучайте свою кошку, — подумала Катя. — Или дядю Колю Спиглазова. А Камнегрызика я вам не отдам». — Мы вас на ставку возьмём! — кричал Гаврилов. В это время откуда-то из пространства возникли четыре плоских фигуры размером в четыре сплющенных кошки каждая. Но в отличие от Камнегрызика, по какой-то особой их уверенности, было видно, что это не дети, а взрослые экземпляры. Словно четыре кусочка пазла, они обхватили Камнегрызика со всех сторон, подняли его вверх и, как письмо в почтовом ящике, все вместе исчезли в пространственной складке. И хотя Камнегрыз скрылся, буквально растворился в пространстве, Катя почему-то твёрдо знала, что как бы далеко он ни был, он всё равно с ней рядом на всю жизнь. Он обязательно вернётся, и ещё не один раз. Это так же совершенно точно, как то, что родители навестят своих детей в пионерском лагере в родительский день. Она обернулась к спецназовцам и сказала: — Тю-тю, дяденьки, вы опоздали!