— Ты так и будешь молчать? Я требую правды! — цедил он. — Александр Григорьевич, прошу вас, не надо этого всего, я… — попыталась возразить ему Ирина, с каждой секундой сильнее бледнея. — Зачем эти крики… — Я еще не то устрою! — пригрозил Александр и, поднявшись на подножку, заглянул внутрь кареты. — Ты что же, пленилась его богатством и положением? Так? Говори правду! Ты же намеренно скрыла от меня это венчание! Ведь так?! — Сударь, оставьте в покое мою сестру! — опять возмутилась Оля, снова ударив поручика веером. — Ирина, скажи ему! — И тут же закричала в открытую дверцу кареты кучеру: — Эй, любезный, чего смотришь? Немедля убери этого господина из кареты, мы опаздываем на венчание. Но кучер, кося взором, даже не сдвинулся с места. Отчего Оля сделала вывод, что этот дерзкий гвардеец дал кучеру хорошую взятку за невмешательство. Нахмурившись, она решила позже непременно поговорить с батюшкой, чтобы этого нерадивого конюха он сослал в дальнюю деревню, раз он так скоро продался за деньги этого наглого поручика. — Да, я намеренно все скрыла, — простонала Ирина. — Я знала, что вы будете в ярости. И оказалась права… — Вот как? — выпалил он, и вдруг его взор смягчился. — Это глупо, Ириша. Ты же меня любишь, я знаю, зачем тебе этот скучный царедворец? Он не сможет любить тебя как должно. — Я не люблю вас. Князь Кудашев станет моим мужем, я этого хочу. Потому вы должны уйти, — заявила Ирина срывающимся от волнения голосом. — Врешь! — выпалил Алекс в исступлении. — Думаешь, я поверю в это? — Оставьте нас наконец в покое! — продолжала заступаться за сестру Ольга. — Моя сестра не любит вас, она уже сказала, что вам еще? Раздался топот копыт неподалеку. Ольга, невольно обратив взор в окно, увидела, что к ним подъехал еще один гвардеец. Воспользовавшись заминкой, Александр уже полностью забрался внутрь кареты и, склонившись над Ириной, схватил ее ручку. Страстно осыпая ее пальцы поцелуями, он проникновенно молил ее: — Ириша, ты же меня любишь, вспомни, как нам хорошо было вместе. Прошу, отмени венчание… мы уедем… — Боже, не надо, не надо… — лепетала Ирина в истерике, из ее глаз брызнули слезы. Ольга истолковала слезы сестры по-своему и словно фурия набросилась на Измайлова. — Вы что, ополоумели?! — взорвалась Оля, она начала хлестать веером дерзкого поручика по плечам. — Отстаньте от моей сестры! Вы пугаете ее! В следующий миг в карету протиснулся еще один гвардеец, тот, что только что прискакал на лошади. Он схватил Александра за плечо и начал его оттаскивать от испуганной невесты. — Алекс, не надо! Прекрати! — прохрипел он. — Пусти, Кирилл! Я знаю, что она любит меня! Знаю! — не унимался Александр, пытаясь вырваться из цепкой хватки брата. — Ирина, да прогони ты его наконец! — почти приказала Ольга в неистовстве, видя, как второй молодой парень пытается вытащить бешеного Александра из кареты, а тот неистово сопротивляется ему. Стиснув до боли кисти рук, Ирина вперила отчаянный взор в сестру, понимая, что должна быть решительной, и громко заявила: — Я люблю своего жениха, Александр Григорьевич. Вы слышите? И я выхожу за него замуж. Вы же пойдите прочь! Я более не желаю вас видеть никогда! Александр замер уже у кареты, ибо Кириллу все же удалось выволочь его наружу, и потрясено смотрел на Ирину. Его глаза на миг остановились на некоем небольшом украшении — золотом кулоне на шее невесты. Испепеляя эту вещицу безумным взглядом, Александр вдруг дернулся вновь к Ирине. — Его любишь, лгунья?! — прохрипел он в испуганное лицо Ирины и дерзко сдернул кулон с ее шеи. — Значит, это тебе более не нужно! Ирина громко вскрикнула, опешив от его действий. Кирилл вновь схватил брата за мундир, пытаясь оттащить его от светловолосой девушки. Однако Александр уже сам спрыгнул на землю, яростно сжимая кулон в ладони, и прохрипел, сверкая на невесту глазами: — Сама пойди прочь, изменница! Я тоже не желаю больше видеть тебя! Он быстро отстранился от кареты, и Кириллу наконец удалось оттащить брата подальше. Ольга проворно высунулась из кареты и, окатив грозным взглядом гвардейцев, приказала извозчику немедленно гнать далее в церковь. Громко захлопнув дверцу, Оленька уселась обратно на сиденье и посмотрела на сестру, поджав губы. Ирина, приложив руку на то место на шее, где чуть раньше висел кулон, ненормальным взором смотрела перед собой в одну точку, а по ее щекам катились горькие слезы. — Ну ты что, сестрица? Перестань, — пыталась успокоить ее Ольга. — Он отвязался. Надеюсь, приятель удержит его дальнейших выходок. Слезы еще сильнее покатились из карих глаз невесты. — Он забрал кулон, — лепетала Ирина трагично. — Как же я теперь без него? — И зачем тебе этот кулон, Ирина? Что в нем? — Неважно… я ведь и вправду люблю только его… — Все верно, — кивнула Оля. — Тебе надо было сразу сказать этому наглецу, что ты любишь Виктора, чтобы он сразу же отстал! — Нет, не его… я Сашеньку люблю… — всхлипнула Ирина, уткнула лицо в ладони и разрыдалась. Ольга сильнее вжалась в сиденье, уже ничего не понимая. — Как это? Так ты любишь этого несносного гвардейца, Ирочка? — выпалила Оля, уже окончательно запутавшись. — Но зачем тогда ты… — Батюшка велел… — простонала Ирина. — Я не могу ослушаться его… батюшка сказал, что с князем Кудашевым я буду счастлива, ведь он баснословно богат и занимает высокое положение при царе… — Господи, Ирочка, но отчего ты не сказала батюшке, что любишь этого… — Оля замялась, не в силах произнести имя поручика. — Не посмела… батюшка ничего не знает… да и зачем ему знать? Я девственна, ничего между нами с Сашей не было, окромя поцелуев… а теперь что уж, я выйду замуж за Кудашева… такова моя судьба… — Но, если любишь этого Александра, ты будешь несчастна. Ты должна бороться за свою любовь, Ирочка. — Не буду, Оленька, — сказала твердо Ирина и убрала с лица локон, смахнув последние слезы. — Я не нарушу волю батюшки, а Сашу я забуду, таков мой долг. Только вот кулон… он наверняка сильно разозлился на меня, потому и забрал его… а я так хотела любоваться им хоть иногда… — Ты должна успокоиться, Ирочка. Виктор Сергеевич красивый, галантный мужчина, к тому же еще довольно молод. Уверена, ты сможешь полюбить его, и вы будете счастливы. И наверняка он сильно влюблен в тебя, — произнесла Ольга, нахмурившись, и сама почти не веря в свои слова. — Да будет так… — подытожила в ответ Ирина, откидываясь на бархатную спинку сиденья и прикрывая глаза, зная, что сегодня ее жизнь изменится навсегда. Когда карета скрылась за поворотом дороги, Александр процедил сквозь зубы проклятье и сгорбил плечи. Кирилл приобнял брата и сказал: — Ты должен забыть ее, она невеста князя Кудашева, куда тебе с ним тягаться. Тем более она сама сказала, что любит его. — Все ее слова ложь, братец, и от этого только больнее, — процедил Александр. — Да с чего ты это решил, Алекс? — Знаю, — он раскрыл ладонь и безумным взором уставился на золотой кулон, сорванный с шеи Ирины. — Стала бы она надевать его на венчание, если бы до сих пор не любила меня? Он быстро раскрыл кулон девушки, и Кирилл увидел внутри миниатюрный портрет Александра. — У меня такой же с ее ликом, — прохрипел Алекс жутким голосом. — Мы обменялись ими, когда признались друг другу в любви… Глава V. Беседка Российская империя, кавказские минеральные воды Кисловодск, 1827, июнь В этот год июнь у предгорья кавказских гор стоял невыносимо жарким и душным. Лишь ночью, когда свежий воздух спускался с гор, окружавших живописную долину, где располагался курортный городок, местные жители и приезжие гости могли насладиться приятной прохладой. В летнюю пору последние годы в Кисловодске кипела жизнь. Изысканная публика не только из столицы, но и из многих уездных городов приезжала сюда поправить здоровье горным воздухом, принять лечебные ванны и испить минеральной воды. Сюда прибывали богатые дворяне целыми семействами, командированные для поправки здоровья офицеры и даже члены императорского дома Романовых. Кирилл Измайлов и Андрей Загорский прибыли в Кисловодск для лечения после последней военной кампании. Расквартировавшись в частном секторе еще в начале июня, несколько недель подряд они изнывали от безделья. Единственным их развлечением были пешие и конные прогулки. Однако в середине июня в Кисловодск начали приезжать многочисленные отдыхающие, и общество в городке стало более разнообразным и пестрым. Появились молодые дамы и незамужние девицы с дородными маменьками, важные чиновники и полковники в летах с семействами и прочая разномастная публика, желающая провести лето в теплом солнечном климате на юге империи. В это утро Кирилл впервые за долгое время решил выйти на променад по окрестностям. После плотного завтрака в местном трактире он, желая наконец выполнить указания доктора, направился к главному источнику с кислой водой. Чуть прихрамывая и стараясь увереннее наступать на раненую ногу, чтобы разрабатывать ее, он приблизился к нужному месту ближе к полудню. В руке он сжимал новую глинную кружку для питья, которую приобрел по приезде, но ни разу не пользовал. Здесь уже прохаживались немногочисленные отдыхающие: мужчины в летних сюртуках и дамы в изысканных нарядах, пришедшие так же к источнику. Измайлов с нескрываемым воодушевлением оглядывал окружающую публику, а в особенности молодых барышень, которые для него были в диковинку. Последние два года штабс-капитан Кирилл Измайлов безвылазно провел на Южном Кавказе, воюя с персами. Только два месяца назад, получив опасное ранение в ногу, был отправлен на лечение домой, а затем сюда в Кисловодск с еще десятком сослуживцев. Офицеры прибыли в городок в начале лета и все это время томились от скуки, так как в городке было мало увеселений. Молодые люди занимали себя картами и стрельбой, вечером упиваясь вином. На прошлой неделе к Кириллу приехал его брат Александр с друзьями, получивший увольнение до осени, и это немного скрасило монотонное существование Кирилла. Ведь в этом маленьком курортном городке, кроме кислых ванн, пяти источников, живописных садов и близлежащих лесов, ничего интересного не было. Вчера же весь Кисловодск облетело известие — позавчера поутру из самого Петербурга прибыли три дюжины экипажей с изысканной публикой. Почти неделю они ожидали в Железноводске благоприятный погоды для дальнейшего вояжа и только позавчера после разрешения местного начальства направились в Кисловодск. Теперь новоприбывшие дворяне остановились в роскошной ресторации с колоннадой и лестницей на главной улице города, чтобы вскоре подыскать себе местные дома для проживания на ближайший месяц. Ресторация была двухэтажной, имела ресторан, залы для танцев и балов, а также съемные комнаты для приезжающих. Когда Кирилл приблизился к источнику с минеральной водой, облицованному белой плиткой, там находились три барышни в модных легких платьях и соломенных шляпках. Они что-то оживленно обсуждали и то и дело игриво смеялись, оглядывая окружающую публику. Измайлов остановился от них в десятке шагов, невольно любуясь их прелестным видом. Одна из трех девиц более всего привлекла его внимание. Темноволосая, с густыми кудрями, спускающимися на изящные чуть приоткрытые плечи, с неимоверно тонкой талией и изящными икрами в белых чулках, которые виднелись ниже подола ее нежно-розового платья, она была сама грация и красота. Юная прелестница стояла к нему боком, и Измайлову хорошо был виден ее совершенный профиль с прямым носиком и округлыми щеками. Она что-то говорила своим подругам, которые крутили на плечах ажурные зонтики. Не в силах удержаться от соблазна, Измайлов приблизился к девушкам сзади в тот момент, когда темноволосая красавица, видимо, забывшись, нечаянно выронила из рук кружку из белой эмали. Та со звоном упала, разбившись, и все три девицы ахнули от неожиданности. — Ой, какая я неловкая! — рассмеялась темноволосая девица, видя, как глиняные осколки разлетелись по земле. Ее две подруги, стоявшие рядом, так же мило рассмеялись, видимо, находя все это забавным. — Ах, теперь совсем нет кружки для питья этой вонючей воды, — продолжала темноволосая красавица. — Жаль, что я не смогу выполнить предписания немецкого эскулапа.