Она скосила глаз на плечо. Точно! Цвета копченой куры! О спине страшно даже подумать! Еще повезло, что заснула мордой вниз. Если бы то же самое случилось с физиономией, можно было смело топиться в море! Ну, хоть в этом повезло! Кряхтя и охая, она повернулась на бок, вынула из сумки парео, прикрылась, огляделась и удивилась. Пляж был пуст. Не то чтобы совсем, но народ давно разбежался по тенистым уголкам. На солнцепеке остались она да еще какая-то безмозглая дуреха метрах в четырех справа. Тоже на пузе дрыхнет, а у самой наверняка спина дымится уже. – Женщина, – позвала Ксюша, сразу почувствовав, как пересохло в горле. Ну вот! Еще и обезвоживание! Ничеси! Клевые каникулы она себе устроила! Потянувшись и поморщившись от боли в натянутой коже, она выудила из сумки бутылочку с водой и припала к ней, жадными глотками поглощая теплую влагу. Потом снова взглянула на бедолагу на соседнем лежаке: – Эй, женщина, проснитесь! Вы уже коптиться начали! Уснула крепко, наверное. Поди, такая же, как она, дорвавшаяся. Что ж делать, надо спасать подругу по несчастью. Ксюша ухватилась за край пластикового шезлонга и рывком поднялась. Воздушное парео мгновенно соскользнуло на песок. Пришлось наклоняться и поднимать. В висках застучало. Закутавшись по горло, она доплелась до соседки и легонько потрясла ту за плечо: – Женщина, говорю вам, вставайте! Потом плохо будет от перегрева. Плечо было каким-то странным, неподатливым. Да и женщина… словно не слышит. Может, у нее тепловой удар? – Гражданка, очнитесь! – громко сказала Ксюша и тряхнула за плечо сильней. Ни гугу! Значит, дело плохо! В обмороке, и уже давно! Надо «Скорую» вызывать! Ксюша обошла шезлонг, присев, заглянула женщине в лицо и отшатнулась. Прямо на нее глядел широко открытый мертвый глаз, а из уголка синего рта тянулась почти засохшая дорожка слюны. – Да это труп, – почему-то шепотом произнесла Ксюша и, шлепнувшись на песок, добавила классическое: – Твою мать! Полицию все же вызвала не она. Она не поняла кто, потому что продолжала сидеть на песке, пальцами, ладонями, всем телом ощущая чуть теплую кожу трупа и свои к нему прикосновения. Бррр! Даже когда набежал народ, она продолжала сидеть, только отползла на безопасное расстояние, двигая попой и шевеля ногами, как ластами. Это, кстати, было благоразумным решением, которое свидетельствовало о том, что пусть и не очень четко, но соображать она не перестала. Все время, пока вокруг трупа продолжалось мельтешение, она тупо смотрела перед собой, пытаясь собрать мысли в кучу. Наконец прямо перед ней материализовались две пары мужских штанов. Ноги, которые были в них упакованы, выглядели одинаково кривыми, но на одних унылыми трубами свисали брюки, а другие были кокетливо обтянуты узкими джинсами. Ксюша посмотрела в просвет между ними и увидела шезлонг с раскрытым над ним зонтиком. Сама не желая того, она хихикнула. Джинсы переступили с ноги на ногу и обменялись с брюками непонятными фразами. Вернее, Ксюша их не понимала, только констатировала, что один голос был низким и грубым, а другой визгливым и тонким. Почему-то она решила, что низким голосом вещают брюки, попыталась поднять глаза и выяснить, что именно они говорят. Глазам было больно. Наверное, давление подскочило от стресса. Ксюша интенсивно повращала глазными яблоками, стараясь заставить их двигаться в нужном направлении, и голоса над ней мгновенно стихли. Взгляд, поднятый с неимоверным трудом, споткнулся о возвышающееся над брюками круглое пузико. «По виду седьмой месяц беременности», – определила она и удивилась: брюки на женские никак не походили. Подумав еще немного, она передвинула глаза на обладателя джинсов и уткнулась в голый волосатый пупок. Ну, уж это ни в какие ворота не лезет! Еще и пупок на ее голову! Вконец рассвирепев, она запрокинула голову, и тут выяснилось, что одежда на обладателе пупка все же присутствует, только короткая, с надписью «Все на борт!». А выше обнаружилась ухмыляющаяся наглая рожа с красным облупленным носом. Рожа нагнулась, хриплым низким голосом спросила: – Перебрала, что ли? – и подмигнула. Ксюша, которая вообще не пила – из принципиальных соображений, – возмутилась. – Я из Читы приехала! – заявила она, резонно полагая, что этот факт все объясняет. Она солнца полгода не видела, а теплого моря – вообще никогда! Ехала, ехала и наконец приехала! И после всего этого ее смеют обвинять в пьянстве и алкоголизме! Ее, дипломированного стоматолога! Кажется, рожа с голым пупком заметила, что предположение вызвало негативную реакцию, и хмыкнула: – Или ты больная? Ксюша собрала остатки воли и четко произнесла: – Я приехала только сегодня. Не рассчитала силы и обгорела на солнце. Точнее, уснула на шезлонге. У меня поднялось давление. Трудно говорить, глаза болят. Рожа кивнула и как ни в чем не бывало продолжала бесцеремонно ее разглядывать. И тут на помощь облыжно обвиненной пришел обладатель пуза. Он нагнулся и тонким голоском спросил, не нужна ли ей медицинская помощь. Его лицо очень подходило к пузу: такое же круглое и гладкое. Это внушало доверие. – Спасибо огромное. Вы не могли бы найти мою сумку? Там таблетки есть. – Конечно, конечно! Потерпите. От проявленного к ней внимания у Ксюши даже слезы на глазах навернулись. Пузатый в самом деле обернулся быстро. Принес и сумку, и бутылку почти прохладной воды, а потом помог подняться и, поддерживая под локоток, довел до машины, предложив посидеть в прохладе. Ксюша залезла на заднее сиденье и закрыла глаза. Ей было тошно и больно. Сожженная спина просто кипела, на ней, наверное, можно яичницу жарить. А тут еще труп. Откуда он взялся? Стукнула дверь, и Ксюша увидела, что рядом с ней умащивается тот, другой, с волосатым пупком. А этому что надо? Толстяк, который, как оказалось, уже сидит на водительском месте, завел двигатель. – А… мы куда? – поинтересовалась Ксюша и икнула. – Не волнуйтесь, недалеко. Отвезем вас в безопасное место, – ответил толстый. Ксюша икнула еще раз, и сосед, хмыкнув, протянул ей бутылку с водой. Она послушно сделала несколько глотков. Пока ехали, все трое молчали. Ксюша немного пришла в себя. Что могло случиться на пляже, пока она спала? Напрягла память, стараясь вспомнить, была ли убитая девушка там с самого начала или появилась позже. Когда она приволокла свой шезлонг, слева уже лежали две полные женщины. На головах обеих лежали полотенца, и лиц видно не было. Так. А справа? Вроде там располагался какой-то дедушка в семейных трусах. С виду вполне безобидный. Она ведь нарочно выбирала место, чтобы рядом не оказалось ни пьяных компаний, ни развязных парней. Ну а убитая – то есть тогда еще живая – была или нет? Если и была, то вне поля зрения. Может, шезлонг подтащили позже? Уже с трупом. Зачем, интересно? По правилам труп следовало спрятать в багажник и вывезти к реке или… на свалку какую-нибудь. А тут принесли на видное место и поставили рядом с ней. Зачем, спрашивается? Глупо как-то. Машина остановилась, и прямо перед собой Ксюша увидела табличку, сообщавшую о том, что в здании располагается районный отдел полиции. Она даже не успела спросить, что они тут забыли. Толстый быстренько выскочил из машины. Ее отвязный сосед сделал то же самое, только медленнее, при этом схватил Ксюшу за руку и потащил за собой. Почему-то сопротивляться она не стала, вылезла и скривилась от боли. Ох, спина «ты» моя, спина! – Пройдемте, гражданка, – обернувшись, произнес толстяк совсем другим тоном и нахмурился. От былого добродушия не осталось и следа. Так они из полиции? А ее зачем сюда привезли? Она беспомощно оглянулась и увидела прямо перед собой глаза того, кто вытаскивал ее из машины. Глаза были холодные и беспощадные. Как у судьи. Нет, как у прокурора. – Простите, мне не сюда, а в отель надо, – промямлила она и сразу поняла, что глупость сморозила. Облупленный нос хищно дернулся: – Это позже. А пока пройдемте. Они встали по обеим сторонам от нее, и они пошли. Хорошо, что коридоры здания были пусты, иначе Ксюша со стыда бы сгорела. Ведут, как арестованную. А, впрочем, почему «как»? Похоже, она арестованная и есть. За что? Как за что? За убийство, конечно. Ксюша судорожно сглотнула. Это просто сюр какой-то. А дальше начался кошмар, который она сто раз видела по телевизору. Ее усадили на жесткий стул и стали задавать вопросы. Спрашивал толстый, а худой в это время сверлил ее белесыми глазами. Как ледышки прямо! Первым делом пузатый поинтересовался, давно ли она знакома с Ариной Чистяковой. Ксюша спросила, кто это, хотя и так уже поняла, что так звали мертвую девушку. Бедная Арина Чистякова, что с тобой случилось? Ксюша старалась отвечать спокойно, равнодушным голосом. Именно так в кино вели себя невиновные. Не дергались, не суетились, ибо были абсолютно уверены в своей правоте. Под конец она даже ногу на ногу закинула – спина отозвалась болью – и чуть было не попросила закурить, но вспомнила, что не курит. Собственно, держаться уверенно ей было не трудно. Она в самом деле ничего не видела и не слышала. Когда нашла труп, он уже затвердевать начал. В этом месте она поежилась и вытерла руку о парео. Так и сидела в нем, таком развесело-цветастом и прозрачном. Кроме парео на ней были только розовый купальник и сланцы.