«Серега, я так больше не могу. Сегодня чуть не сорвался – уже за пистолет схватился. Они реальных подпольщиков прихватили, пытали жутко. Я бы и половины не вынес. И упрекать этого человека в том, что сломался, у меня язык не повернется!» «Не могу я больше, понимаешь? Боюсь, не выдержу. Ведь этому меня никто не учил и к такому меня никто не готовил. Очень хочется взять автомат и перестрелять к чертовой матери весь этот штаб, контриков, Днепровцев, Азовцев! Сколько они еще людей замучают? Ведь я мог их спасти, а я ничего не сделал!». На этот раз ответ пришел не сразу. «Андрей. Поверь, то, что ты делаешь, – очень важно. То, что ты делаешь, не сделают и десятки подпольных групп. Подумай, ведь твоя информация может спасти и спасает тысячи. И иногда приходится кем-то ради этого жертвовать. Мы понимаем, как тебе тяжело. Поверь, очень хотели бы помочь тебе, поддержать. Но так уже вышло, что ты один. И ты на самом переднем крае. Держись, брат. Понимаем, что этому тебя не учили, но прошу – держись. Не сорвись. Помни, что твоя работа очень важна и ценна». «А с этими уродами мы рано или поздно поквитаемся. Еще раз прошу – держись. Тем более, что до конца ротации осталось совсем немного…». В эту ночь Андрей очень плохо спал. Не помогла даже водка. Всю ночь его мучали какие-то нервные сны, в которых его самого пытали. Он захлебывался под струей воды и просыпался от собственного крика. Потом Андрей снова проваливался в этот тягучий сон-кошмар, и все начиналось сначала… 17 Утро не принесло особого облегчения. К тому же, не выспавшийся Андрей был изрядно раздражен и срывался из-за любой мелочи. В столовой он даже разбил солонку, когда пытался открутить ее крышку. Он старался успокоится и около получаса просто бродил по кромке взлетной полосы, где не было людей. Он глубоко дышал и часто останавливался, подставляя лицо солнечным лучам. «Бля… Несколько дней и я уеду из этого кошмара… Кто там говорил, что у разведчиков интересная и увлекательная жизнь? Сука, встречу – убью»! Тут же мысли перескочили на другое: «А как же настоящие нелегалы, которые вообще под чужой личиной живут? Я хоть на русском языке общаюсь. Фамилия-имя свои. Новости могу из России смотреть и книги любимые читать, не таясь… А как они? Встречу – на колени встану…» Постепенно он пришел в норму и вернулся к себе. Серёга Демченко и Вова Пышный, на которых он наорал с утра, настороженно встретили его появление. Но Андрей спокойным голосом извинился, посетовав на плохой сон и накопившуюся усталость. – Понятно… Ладно, проехали, – махнул рукой Вова. – Как вчера прошло у контриков? Получилось у них? Андрей уселся на лавочку на веранде и налил себе кружку чая. Отхлебнув кипяток, он спокойным голосом сообщил: – Вчера, Вова, я имел удовольствие поприсутствовать на премьере пыток офигенного уровня, в результате которых одного из допрашиваемых убили, а другого раскололи, и он дал весьма обширные показания. Пышный сначала не понял: – Что значит – убили? – А то и значит, – Андрей подул на свой чай. – Душили его пакетом, а в какой-то момент у него сердце не выдержало. Вот он богу душу и отдал. Вид у Пышного был весьма ошарашенный: – Да ладно… – Вот тебе и ладно. Зато второй оказался живучим. Три часа пытали, держался. Потом наши друзья из «Днепра» испытали на нем израильскую методику – пытка водой. И ты знаешь – помогло! – иронизировал Андрей. – Вот что значит продвинутые западные технологии! Не то что мы – все пакеты да электроток! – Пипец… – пробормотал Демченко. – И что теперь? – Ничего, – пожал плечами Андрей. – Реализация идет. Людей задерживают. Завтра-послезавтра будут на официальный уровень выходить. – А нам что делать? – Нам? – Андрей задумался. – Давайте-ка начинайте готовить отчеты по ротации с предложениями на будущее по региону. Каждый по своей линии. Я потом их обобщу и один сделаю. Все равно его и в АТЦ, и в наш департамент слать. – Слушай, Андрюха, – немного смущаясь, почесал затылок Серёга. – Мы тут прикинули с пацанами… Ведь мы нормально ротацию отработали? Так, может, ты поговоришь с «Аскетом». Пусть нам шифровку сделает с предложением о поощрении, а? – Да, Андрюха, ведь те, кто в Краме сидят, пистолеты и кресты на раз себе отхватывают. А мы чем хуже? – поддержал Сергея Пышный. – И на захваты ходили, и на границу катались. И задержания есть, и оружие изъятое. – Да я не против, – согласился Андрей. – Думаю, и «Аскет» против не будет. Все-таки кое-что сделать удалось, и ему я частенько докладывал. Сегодня этот вопрос подниму. В этот момент у него зазвонил телефон. Номер определился как «Огрызко Макс Запорожье Т». – Але! – Доброе утро, Андрей Иванович! Это Максим из Запорожья. – Да, узнал. И вам тоже доброго утречка. – А мы вот границу в Донецкую область проехали. Через полчасика планируем быть у вас. – Ага, понял, – Андрей оторвался от трубки и улыбнулся коллегам. – Запорожские «тешники» едут, свой батальон хотят проведать. – Сто процентов, УБД хотят, – проворчал Демченко. Андрей кивнул, соглашаясь, и продолжил разговор: – Максим, я вам ватсапом скину пароль. На КПП предупрежу. Как въедете на территорию аэродрома – останавливайтесь на стоянке у терминала. Я там вас буду ждать. Поняли? Ну и отлично. Ждем вас. Закончив разговор, он повернулся к Демченко. – Серега, это «тэшники». Так что заниматься ими будешь ты. Не знаю, что они хотят, но обижать не будем, если конечно не станут наглеть. Так что готовься. Только он встал из-за стола, как телефон снова зазвонил. Андрей снова взглянул на дисплей: – О, а это кажется АТЦ из Киева. Им-то что от меня надо? – и поднял трубку. – Да! Слушаю! – Доброе утро, Андрей Иванович! Подполковник Царьков, штаб АТЦ. Удобно говорить? – Вполне, – усмехнулся Андрей. – Как дела в 400-м? В ответ он тоже услышал смешок: – Дурдом! К нам же горячую линию провели по вопросам АТО. Теперь отбоя нет от активных граждан и жалобщиков. Собственно, поэтому и звоню, – говоривший зашелестел бумагами. – К нам тут письмо пришло из секретариата Лутковской. Ну, эта, защитница прав человека. Жалуются на незаконное задержание и лишение свободы гражданина Константинова Алексея Викторовича, жителя г. Мариуполь. Якобы, вы его уже неделю как задержали. Пытаете на аэродроме и не даете возможности связаться с родственниками и адвокатом. – Блин… – выдохнул Андрей. – Слушай, что за фигня? Мне уже все уши прожужжали этим Константиновым! Тебе теперь объясняю: нет у меня такого и никогда не было! С момента моего приезда у меня вообще никого не было с такой фамилией. – Хм, может, какой неопознанный… – Ты что, у нас такого нет. И потом, их же не просто так к нам привозят. Рапорта составляют, где фамилию указывают. Все рапорта у меня хранятся. Не было такого. Серьезно говорю. В трубке помолчали какое-то время, потом неуверенно спросили: – И что нам делать? Ответ-то этой омбудсменше, – чуть не сломал язык Царьков, – давать придется. Что писать? – Да так и пиши: информация не подтвердилась. Среди задержанных подразделениями СБУ в секторе «М» АТО такой не числится. Точка. Все. Извини. Меня тут командующий вызывает, – Андрей отключился и выругался. – Что за фигня! Уже который человек меня спрашивает за этого Константинова! – пояснил он Пышному и Демченко. – А у нас его не было и нет. Ни хрена не понимаю… Запорожцы приехали через полчаса. Андрей сидел на лавочке перед стоянкой и наблюдал, как осторожно микроавтобус с запорожскими номерами проехал КПП и неуверенно подкатил к асфальтовой площадке. Андрей встал и махнул рукой водителю, указывая, куда припарковаться. – Добро пожаловать, гости дорогие, – пробормотал он негромко. Благо рядом никого не было. Серега Демченко ускакал искать замполита, которого они планировали озадачить визитом коллег. Бусик замер, и с легким шелестом откатилась боковая дверь. «Ни фига себе, Рэмбо!» – восхитился Андрей. На асфальт не торопясь выбрался крепкий мужчина в камуфляже, в бронике и разгрузочном жилете, обвешанный автоматными магазинами, ножом, аптечкой и прочим армейским грузом. Причем снаряжение, камуфляж были явно импортные, типа «5.11» или «МилТек»[74]. Набедренная кобура с громоздким Стечкиным[75] и небрежно перекинутый через плечо АКСУ[76] завершали композицию. Не хватало только каски. Но и тут Андрей ошибся: обладатель арсенала нагнулся в салон и вытащил каску. Впрочем, надевать ее не стал. Видимо, посчитал окружающую действительность безопасной для головы. В этот момент из кабины вылез похожий субъект. Только поменьше ростом и снаряга у него была явно бюджетная, отечественная. Хотя это не мешало ему выглядеть не менее воинственно, чем первый. Андрей повернулся в сторону водителя, искренне ожидая увидеть еще одного «суперспецназовца». Однако тут его постигло разочарование: за рулем сидел мужичок лет пятидесяти, одетый в обычную украинскую «медузу»[77]. – Ну вот… А я думал, это боевая тройка, – опять пробормотал себе под нос Андрей и улыбнулся навстречу гостям. «Клево я сейчас смотрюсь на их фоне, в шлепанцах и застиранной футболке!» – Андрей чуть не рассмеялся. Познакомились быстро. В кабине ехал сам Максим Огрызко. В салоне сидел его начальник отдела, полковник Юра Галицкий. Оба вырвались в командировку в АТО, так как именно отдел «Т» отвечал за противодействие терроризму, а здесь же проводится антитеррористическая операция. Именно так объяснял причину приезда Галицкий. – Ну и газеты привезли в наш батальон. Да, с нами еще журналист из запорожской газеты приехал. Хочет несколько фото сделать о запорожских бойцах. Пусть дома знают про своих героев, – рассказывал Огрызко Андрею, пока они шли в расположение. – Да не вопрос, – согласился Андрей. – Сейчас ваш коллега прибежит, тоже ДЗНГешник, из центрального аппарата. Он все вам покажет и расскажет. – Скажи, Андрей Иванович, как тут вообще? Спокойно или нет? Стреляют часто? – Огрызко поправил автомат на ремне. – Да каждый день, – с серьезным лицом ответил Андрей. – В конце взлетки нацики устроили стрельбище и палят там. Иногда так спать охота после обеда, а они пострелушки устраивают.