– Это значит… – сказал Харри, чиркнул зажигалкой, поднес ее к сигарете, сделал глубокую затяжку и выпустил изо рта дым, – что он хочет поиграть. – Ты думал, что «В» означает что-то другое, – заметила Катрина, когда они вдвоем с Харри выходили из квартиры час спустя. – Правда? – сказал Харри, оглядывая улицу с обеих сторон. Тёйен. Часть города, где живут иммигранты. Узкие улочки, пакистанские продуктовые магазины, брусчатка, учителя норвежского языка на велосипедах, турецкие кафе, идущие вперевалку мамаши в хиджабах, молодые люди, обремененные кредитами на обучение, воздух и любовь, малюсенький музыкальный магазин, торгующий винилом и тяжелым роком. Харри любил Тёйен. Настолько, что иногда спрашивал себя, что он делает там, на холме, среди мещан. – Ты просто не хотел говорить этого вслух, – сказала Катрина. – Знаешь, что обычно говорил мой дедушка, когда ловил меня на ругательствах? «Черта помянешь, он тут как тут». Вот… – Что «вот»? – Хочешь, чтобы черт появился? – У нас второе убийство, Харри, возможно, это серийный убийца. Могут ли дела идти хуже? – Да, – сказал Харри. – Могут. Глава 11 Суббота, вторая половина дня – Мы полагаем, что имеем дело с серийным убийцей, – сказала старший инспектор Катрина Братт и оглядела KO-комнату, где собралась следственная группа в полном составе. Плюс Харри. Они договорились, что он будет участвовать в собраниях, пока не соберет свою собственную группу. На предыдущих собраниях царило другое, более напряженное настроение. Конечно, дело в развитии событий, но Катрина была совершенно уверена в том, что присутствие Харри тоже сыграло свою роль. Разумеется, он был спившимся наглым «анфан террибль» отдела по расследованию убийств, человеком, который напрямую и косвенно был виновен в смерти коллег и чьи рабочие методы были весьма сомнительными. Но все равно из-за него они прямее сидели на стульях. Потому что он по-прежнему обладал этим мрачным, почти пугающим излучением, а результаты его труда не подвергались сомнению. Навскидку она вспомнила только одного человека, кого ему не удалось поймать. Возможно, слова Харри о том, что даже бандерша добьется уважения, если проработает достаточно долго, были правдой. – Такого убийцу очень трудно поймать по нескольким причинам, но прежде всего потому, что он хорошо планирует, выбирает случайных жертв и оставляет на месте преступления только те следы, которые мы должны обнаружить. Существует причина, по которой папки с отчетами криминалистического отдела, судебно-медицинской экспертизы и тактической группы довольно тонкие. Нам до сих пор не удалось привязать никого из известных сексуальных преступников ни к Элисе Хермансен, ни к Эве Долмен, ни к одному из мест преступления. Но нам удалось привязать к убийствам один метод. Торд? Компьютерный эксперт неуместно хихикнул, как будто слова Катрины его позабавили, а потом ответил: – Эва Долмен отправила со своего мобильного телефона сообщение, и оно рассказало нам, что у нее было свидание по «Тиндеру» в спортивном баре под названием «Дики»… – «Дики»? – прервал его Магнус Скарре. – Но ведь он находится на другой стороне улицы наискосок от бара «Ревность». Раздался общий стон. – Таким образом, если метод убийцы заключается в том, что он пользуется «Тиндером» и встречается в барах района Грюнерлёкка, то у нас кое-что есть, – сказала Катрина. – И что же именно? – спросил один из следователей. – Представление о том, как все произойдет в следующий раз. – А что, если никакого следующего раза не будет? Катрина вздохнула: – Харри?.. Харри откинулся на спинку стула: – Ну что же… Обычно серийному убийце, который разучивает свой шедевр, требуется больший промежуток времени между первыми убийствами. Их могут разделять месяцы, а то и годы. Классическое объяснение – после убийства настает период остывания, после чего нарастание сексуальной фрустрации начинается по новой. Обычно эти циклы между убийствами становятся короче и короче. При таком коротком цикле, как два дня, будет закономерным предположить, что подобные преступления он совершает не впервые. В зале стояла тишина, все ждали продолжения, но его не последовало. Катрина кашлянула: – Проблема в том, что мы не нашли никаких жестоких сексуальных преступлений в Норвегии, совершенных в течение последних пяти лет, которые имели бы какое-либо сходство с этими двумя убийствами. Мы связались с Интерполом, чтобы проверить, не решил ли какой-либо из подходящих преступников сменить пастбище и перебраться откуда-нибудь в Норвегию. Есть дюжина кандидатов, но в последнее время они вели себя тихо. Так что мы не знаем, кто он. Но мы знаем по опыту, что это произойдет вновь. И в нашем случае – скоро. – Как скоро? – раздался голос. – Трудно сказать, – произнесла Катрина и взглянула на Харри, который тихо подавал ей знак. – Но возможно, это произойдет в течение ближайших суток. – И мы ничего не можем предпринять, чтобы остановить его? Катрина сменила тон: – Мы связались с начальником полиции и попросили разрешения выступить с официальным предупреждением для жителей города на пресс-конференции в восемнадцать часов. Мы надеемся, что убийца отменит или, по крайней мере, отложит планы нового убийства, если поймет, что люди стали более бдительными. – Неужели он это сделает? – спросил Вольф. – Я думаю… – начала Катрина, но ее прервали: – При всем уважении, Братт, этот вопрос был адресован Холе. Катрина сглотнула и постаралась не раздражаться. – Что скажешь, Харри? Сможет ли официальное предупреждение его остановить? – Понятия не имею, – сказал Харри. – Забудьте то, что вы видели по телевизору. Серийные убийцы – это не одинаково запрограммированные роботы, следующие определенному плану действий, они настолько же разные и непредсказуемые, как и все остальные люди. – Разумный ответ, Холе. Собравшиеся обернулись к двери, где, прислонившись к косяку, стоял только что пришедший начальник полиции Бельман со сложенными на груди руками. – Никому не известно, какой эффект могло бы произвести официальное предупреждение. Может быть, оно только раззадорило бы нашего больного убийцу, подарило бы ему чувство контроля над ситуацией, осознание того, что он неуязвим и может продолжать свое дело. Зато нам известно, что официальное предупреждение создаст впечатление, будто мы, Полицейское управление, потеряли контроль над ситуацией. И единственными, кого это действительно испугает, будут жители нашего города. Напугает еще больше, стоит добавить. Тем из вас, кто читал, что́ в последние часы пишут сетевые газеты, ясно: они уже спекулируют на связи между двумя убийствами. Поэтому у меня есть предложение получше. Микаэль Бельман подтянул рукава белой рубашки, так что они стали видны из-под рукавов пиджака. – А давайте-ка возьмем этого парня сейчас, до того как он совершит еще одно преступление. – Он улыбнулся собравшимся. – Или как, ребята? Катрина увидела, что некоторые закивали. – Хорошо, – сказал Бельман и посмотрел на часы. – Продолжайте, старший инспектор Братт. Звон колоколов сообщил о наступлении восьми часов вечера, когда полицейский автомобиль без опознавательных знаков марки «фольксваген-пассат» медленно проехал мимо здания Ратуши. – Это самая ужасная пресс-конференция из всех, что мне довелось проводить, – пожаловалась Катрина, направляя «пассат» в сторону улицы Королевы Мод. – Двадцать девять раз, – сказал Харри. – Что? – Ты произнесла фразу «мы не можем это прокомментировать» двадцать девять раз, – ответил Харри. – Я считал. – Я чуть было не брякнула: «Простите, но начальник полиции заткнул нам рот». Что делает Бельман? Не предупредить, не сказать прямо, что по улицам ходит серийный убийца и что люди должны быть бдительными? – Он прав, это приведет к распространению иррационального страха. – Иррационального? – фыркнула Катрина. – Смотри! Сейчас субботний вечер, и половина женщин, которых ты видишь на улице, выходят из дому, чтобы встретиться с незнакомым мужчиной, с принцем, который, как они надеются, изменит их жизнь. И если твое предположение об одних сутках верно, одна из них окажется чертовски права. – Ты знала, что в центре Лондона произошла крупная автобусная авария в тот же день, когда в Париже случился теракт? Погибших было почти столько же, сколько в Париже. Норвежцы, у которых есть знакомые в Париже, звонили им, потому что боялись, как бы они не оказались в числе погибших. Но никто особенно не думал о друзьях и знакомых в Лондоне. После теракта люди боялись ездить в Париж, несмотря на то что полиция была приведена в наивысшую степень готовности. И никто не боялся ездить на лондонских автобусах, несмотря на то что безопасность движения не улучшилась. – Что ты хочешь сказать? – Что люди боятся больше, чем предполагает вероятность встретиться с вампиристом. Потому что это написано на первых полосах газет и потому что они прочитали, что он выпьет их кровь. И в то же время они совершенно спокойно прикуривают сигареты, которые совершенно точно лишат их жизни. – Скажи мне, ты поддерживаешь Бельмана? – Нет, – ответил Харри и посмотрел на улицу. – Я просто ворчу. Я пытаюсь поставить себя на место Бельмана, чтобы понять, чего он хочет. Бельман всегда хочет чего-нибудь добиться. – И чего же? – Я не знаю. Но в любом случае он хочет как можно меньше раздувать это дело и как можно быстрее его раскрыть. Как боксер, защищающий свой титул.