По пути к воротам Катрина слышала усиливающийся крик нескольких глоток, доносившийся из дома. Истерика, предшествующая массовому убийству голубей. Глава 9 Пятница, вторая половина дня В 15:00 у Катрины прошла встреча с криминалистическим отделом, в 16:00 – с судебно-медицинскими экспертами, и обе они оказались удручающими. В 17:00 у нее была назначена встреча с Бельманом в кабинете начальника полиции. – Я рад, что ты положительно восприняла наше решение пригласить Харри Холе, Братт. – Что в этом плохого? Харри – наш самый заслуженный следователь по убийствам. – Некоторые руководители могли воспринять это – как бы поточнее выразиться? – как вызов: позволить старой звезде заглянуть в свои карты. – Без проблем, я всегда играю с открытыми картами, господин начальник полиции, – улыбнулась Катрина. – Хорошо. В любом случае Харри будет руководить своей маленькой независимой группой, так что тебе не стоит беспокоиться: он не станет вмешиваться в твои дела. Просто немного здоровой конкуренции. – Бельман соединил кончики пальцев, и Катрина обратила внимание на то, что одно из розовых пигментных пятен на его коже сформировало еще одно кольцо под обручальным. – И конечно же, я буду болеть за женщину. Надеюсь, мы можем ожидать быстрых результатов, Братт. – Ну конечно, – произнесла Катрина бесстрастным голосом и посмотрела на часы. – Что «ну конечно»? – спросил он с раздражением. – Ну конечно вы надеетесь на быстрые результаты. Она понимала, что намеренно провоцирует начальника полиции. Не потому, что ей этого хотелось. А потому, что иначе она не могла. – Вам тоже стоило бы на это надеяться, инспектор Братт. Такие должности, как ваша, на деревьях не растут, и женское квотирование здесь ни при чем. – Раз так, постараюсь честным трудом добиться результатов. Она не отводила взгляда от его лица. Казалось, глазная повязка оттеняет неповрежденный глаз, его яркость и красоту. И жесткую, беспощадную ярость. Катрина задержала дыхание. Неожиданно Бельман громко расхохотался: – Ты мне нравишься, Катрина. Но я должен дать тебе несколько советов. Она ждала, готовая к чему угодно. – Я думаю, что на следующей пресс-конференции говорить должна ты, а не Хаген. И ты должна сделать упор на то, что дело это крайне трудное, ведь у нас нет никаких ниточек, и мы должны быть готовы к тому, что расследование продлится долго. Тогда журналисты не будут так нетерпеливы и дадут нам больше пространства для действий. Катрина сложила руки на груди: – Это может также придать храбрости убийце и заставить его нанести новый удар. – Вряд ли убийца руководствуется написанным в газетах, Братт. – Ну раз вы так считаете, то ладно. Но сейчас мне надо готовиться к следующему заседанию следственной группы. Катрина заметила безмолвное предостережение в его взгляде. – Хорошо. И сделай так, как я сказал. Скажи прессе: это самое трудное дело из всех, что у тебя были. – Я… – Своими словами, конечно. Когда следующая пресс-конференция? – Мы отменили сегодняшнюю, потому что у нас нет ничего нового. – Ладно. Помни, что, если мы представим дело трудным, нам будет больше чести за его раскрытие. И мы не врем, у нас ведь ничего нет, правда? Кроме того, пресса любит большие страшные тайны. Смотри на это как на беспроигрышную ситуацию, Братт. «Черта с два», – думала Катрина, спускаясь по лестнице на шестой этаж, в отдел по расследованию убийств. В 18:00 Катрина начала заседание следственной группы, подчеркнув, как важно писать рапорты и вовремя сохранять их в общей компьютерной системе. Поскольку этого не было сделано после первого допроса Гейра Селле, того человека, который познакомился с Элисой Хермансен в «Тиндере» и встречался с ней в вечер убийства, другой следователь вновь связался с ним. – Одно дело, что это дополнительная работа, а другое дело – у людей создается впечатление, что в Полицейском управлении правая рука не знает, что делает левая. – Наверное, это ошибка компьютера или системы, – сказал Трульс Бернтсен, хотя Катрина не упомянула его имени. – Я все написал и отправил. – Торд? – В последние сутки не поступало сообщений об ошибках системы, – произнес Торд Грен, поправил очки и поймал умоляющий взгляд Катрины, который истолковал правильно. – Но вполне возможно, что-то случилось с твоим компьютером, Бернтсен, я проверю его. – Раз уж ты начал, Торд, не мог бы ты рассказать нам о твоем последнем гениальном ходе? Компьютерный эксперт покраснел, кивнул и начал говорить зажатым неестественным голосом, как будто читал по бумажке: – Локализация. Большинство людей, имеющих мобильные телефоны, позволяют некоторым приложениям, установленным на их аппаратах, собирать данные об их местоположении в каждый момент времени. Многие даже не знают, что позволяют. Пауза. Торд сглотнул, и Катрина сообразила, что именно это он и делает: он написал себе доклад, выучил его наизусть и теперь читает по памяти, хотя Катрина не просила его выступать на заседании группы. – Условием установки многих приложений является то, что они свободно могут продавать сведения о локализации абонента коммерческим третьим лицам, но не полиции. Таким коммерческим третьим лицом является компания «Геопард». Она собирает сведения о локализации, и в ее уставе нет никаких запретов на дальнейшую продажу этих сведений государственным органам, то есть полиции. При выходе из тюрьмы лиц, отбывавших срок за сексуальные преступления, у них берут контактные данные, то есть адрес, номер мобильного телефона и адрес электронной почты, поскольку мы рутинно проверяем этих людей при расследовании преступлений, схожих с теми, за которые они были осуждены. Это делается, поскольку считается, что у преступников, совершивших преступление на сексуальной почве, крайне велик риск рецидива. Но современные исследования полностью это опровергают: риск того, что изнасилование повторится, крайне низок. Радио-4 Би-би-си недавно сообщило, что вероятность того, что преступник снова попадет за решетку, составляет шестьдесят процентов в США и пятьдесят процентов в Великобритании. И часто за то же самое преступление. Но только не за изнасилование. По статистике американского Министерства юстиции, снова попадают за решетку за такое же преступление в течение трех лет семьдесят восемь и восемь десятых процента людей, пойманных за угон автотранспорта, семьдесят семь и четыре десятых процента осужденных за хранение и сбыт краденого и так далее. Что касается изнасилований, то обратно за решетку попадает лишь два с половиной процента преступников. Торд остановился, видимо заметив, что терпение членов группы к подобного рода отступлениям на исходе. Он кашлянул: – Ну да ладно. Когда мы направляем в «Геопард» эти контактные данные, компания может предоставить нам карту местонахождения телефона интересующих нас людей, при условии, что они используют функцию локализации в определенный период времени, например в среду вечером. – Насколько точную? – выкрикнул Магнус Скарре. – Несколько квадратных метров, – ответила Катрина. – Но GPS двухмерен, так что мы не можем видеть в высоту, то есть на каком этаже находился телефон. – А это правда законно? – спросила Гина, женщина-аналитик. – Я хочу сказать, правила защиты личной информации… – …не успевают идти в ногу со временем, – прервала ее Катрина. – Я говорила с полицейским адвокатом, который утверждает, что это в серой зоне, но едва ли нарушает действующее законодательство. А то, что не является незаконным, как известно… – Она махнула рукой, но никто из собравшихся не захотел закончить предложение за нее. – Продолжай, Торд. – После юридического согласования с полицейским адвокатом и экономического согласования с Гуннаром Хагеном мы купили сведения о локализации. Карты ночи убийства дают нам GPS-координаты девяносто одного процента ранее осужденных за сексуальные преступления… – Торд остановился и задумался. – Да. Катрина поняла, что на этом написанный доклад заканчивался. Вот только она не поняла, почему по комнате не прокатилась волна восторженного шепота. – Люди, вы что, не понимаете, сколько рабочего времени мы сэкономили? Если бы мы пользовались старыми методами, чтобы исключить стольких потенциальных подозреваемых… Раздалось тихое покашливание. Вольф, самый старший из присутствующих. Ему давно пора на пенсию. – Раз ты говоришь «исключить», значит эти карты не выявили совпадений с адресом Элисы Хермансен? – Да, – сказала Катрина и развела руками. – И нам осталось проверить, есть ли алиби всего лишь у восьми процентов. – Ну, местоположение твоего телефона не предоставляет тебе настоящего алиби, – заметил Скарре, оглядываясь в поисках одобрения. – Ты понимаешь, что я имею в виду, – удрученно произнесла Катрина. Что случилось с этими людьми? Они собрались здесь, чтобы расследовать убийство, а не чтобы высасывать энергию друг из друга. – Криминалистический отдел, – сказала она и села в зал, чтобы некоторое время не видеть этих людей. – Не так много, – ответил Бьёрн Хольм, поднимаясь. – Лаборатория изучила краску из раны. Это довольно специфическая вещь. Мы думаем, что это железная стружка, растворенная в уксусе, с добавлением растительного танина из чая. Мы проверили: это может иметь отношение к старинной японской традиции красить зубы в черный цвет. – Охагуро, – сказала Катрина. – «Тьма, наступившая после заката солнца». – Да, верно, – ответил Бьёрн, бросив на нее такой же ободряющий взгляд, как во время завтраков в кафе, когда ей изредка удавалось обставить его, отвечая на вопросы викторины из газеты «Афтенпостен». – Спасибо, – произнесла Катрина. Бьёрн сел на место. – Теперь перейдем к самому главному. К тому, что «ВГ» называет источником, а мы называем стукачом. В зале, и без того тихом, воцарилась полная тишина. – Одно дело – это вред, который уже нанесен: убийца знает, что нам известно, и может принять меры. Гораздо хуже то, что мы, собравшиеся в этом зале, не знаем, можем ли мы доверять друг другу. Поэтому сначала я спрошу прямо: кто разговаривал с «ВГ»?