Пальцы Якова сжались на язычке замка его спортивной кофты. Даня вздрогнула от резкого рывка, хотя отзвук стремительно расходящейся молнии нельзя было услышать из-за музыки. «Раздевается…» Глаза жадно вперились в хитросплетение бледных пальцев, тянущих податливую ткань. Кофта соскользнула с плеча мальчишки. Затем со второго. На самом деле Яков сделал это быстро, но для Дани время замедлилось. We all wanna be somebody «Мы все хотим быть кем-то» На восторженном взлете голоса исполнителя Яков дернул рукой, откидывая в сторону кофту. Даня скосила глаза, следуя за траекторией ее полета. We just need a taste of who we are «Нам всего лишь нужно ощутить вкус настоящих нас» Яков опустился на колени. Его бедра коснулись живота Дани и заскользили дальше по ногам. Черная майка прилегала к его стройному телу неплотно. От каждого шевеления легкая ткань собиралась в маленькие складки, сдвигалась, оглаживая мальчишечью кожу, и приоткрывала миниатюрные тени, отбрасываемые выпирающими ключицами, и верхнюю часть груди – кусочек за кусочком. Дразнящая майка. Следует запретить такие создавать. И распространять. И позволять носить Якову Левицкому. Чудесная тяжесть. Это не было иллюзией измученного сознания – в тот раз в ванной в гостиничном номере. Ей понравилось прикосновение маленькой чуть округлой попки к своим коленям, мягкое давление, мельтешение худого тела перед носом, мелькание перед глазами светлых локонов. Яков сидел на ее коленях, и ей это, черт побери, нравилось! Не меньшее удовольствие она получила и в то мгновение, когда сама оказалась на его коленях. Слишком многогранное, слишком сложное чувство. Эмоции переполняли, и Даня, напуганная порывами своего сознания, списала оставшиеся в памяти ощущения на собственную извращенность. Она, такая грязная и мерзкая – как снаружи, так и внутри, – желает посягнуть на нечто чистое и незапятнанное. Непостоянная. Не умеющая относиться к чувствам серьезно. Не верящая в существование «чистых» чувств. Посягающая и тут же сбегающая. Крадущая и не дающая ничего взамен. We all wanna be somebody «Мы все хотим быть кем-то» Яков, следуя мелодии, начал подниматься. Даня протянула руку и схватила его за запястье. Он замер, встав вполоборота. А потом медленно опустился на ее колени. Музыка звучала едва слышным фоном. В ушах отдавалось биение сердца. Во взгляде Якова застыла тревожность. Распушившиеся волосы почти скрыли правую половину его лица. Захваченный в середине создания целостного мира из движения и музыки, слившийся с уникальной картиной, которую он рисовал собственным телом, уже предчувствующий следующий шаг и вытекающую из хаоса побуждений кульминацию и нетерпеливо ожидающий окончания волнующей импровизации. И именно в таком состоянии его остановил Данин порыв. Растерянный и взволнованный. Даня сглотнула. Загнанный и плененный. Не завершивший то, что могло воплощать его свободу. Незапятнанный. Даня отпустила запястье Якова и огладила воздух над его рукой – до сгиба локтя и выше до плеча. Напряженный и нежный. Пальцы девушки провели незримую линию, едва касаясь легких светлых локонов. Они качнулись, задев щеку Якова. Мальчишка на секунду сощурил один глаз, а затем вновь посмотрел на Даню. И было в этом выражении нечто беззащитное, а потому безумно манящее. Значит, она в силах остановить его кульминацию, в силах заставить его забыть о том, что ему важно. Подобное всевластье дурманило. Ни разу за всю свою жизнь Даня не испытывала желания пленять. Она не нуждалась в этом. Но сейчас ей безумно захотелось пленить. Заполучить. Забрать. Овладеть. Желание возникло так неожиданно, что Даню даже тряхануло, словно в судорогах. Яков встревожено нахмурился. Наверное, что-то обеспокоило его. Может, дикость, мелькнувшая во взгляде девушки? Он придвинулся, губы задвигались, формулируя вопрос. Далеко. Нужно ближе. Ладонь Дани легла на талию Якова. Она притянула его к себе. Легкий выдох. Дыхание, приласкавшее кожу. По телу мальчишки прошлась дрожь. Милая реакция. Даня снова подула. Прямо на гладкую бледную щеку. И снова едва заметная дрожь. Боковым зрением Даня заметила, как Яков прикусывает нижнюю губу. Еще. «Я-я-яков», – прошептала Даня. И в следующий миг оказалась поваленной на пол… Глава 11. Особая слабость В том сне она сама потянулась к нему. Он не отверг ее, увидев мерзкие увечья, и ей захотелось довериться. В том сне господствовали чувства, но не было поцелуя. Жалела ли она, что проснулась раньше? В гостиничном номере в чужой постели. Впервые в чужой постели. Кто знает. И это был всего лишь сон. Реальность иная. Лопатки упирались в холодную твердь пола. Затылку было некомфортно. В этот момент было одно лишь «сейчас». Реальность. И реальность была болезненна. Даня смотрела, как красивое лицо Якова становится все ближе. Он клонился к ней, и его пушистые волосы оглаживали ее щеки. Ближе и ближе. Она сама потянулась к нему и в реальности. Но здесь, вне сновидений, он не видел ее увечий. И вряд ли захочет прикоснуться к ней, если увидит… Наконец-то ей удалось очнуться. Она заигралась. Но не имела на это право. Даня судорожно вздохнула и резко отвернулась. Нос Якова коснулся ее щеки. Прямо перед лицом девушки опустилась рука, ладонь Якова уперлась в пол, преграждая ей путь к отступлению. Он наклонился еще ниже, почти лег на нее всем телом. «Стой, нет, остановись! – Мысли Дани погрузились в хаос. – Ну как же так? Он что, хочет меня поцеловать? Я была глупой, и все, что делала, было одной большой глупостью. Но это не должно было на него так повлиять. Ты чудовищная стерва, Шацкая! Нельзя играть с чужой незрелостью! Это же всего лишь гормоны. А ты раскисла и решила накинуться на того, кто первым под руку подвернулся? Идиотка! Проявил доброту, и в тебе сразу похоть проснулась?! Вы с ним вовсе не в равных положениях! Он не осознает… Просто еще не понимает… Возраст не тот… Просто…» Даня попыталась перекатиться в другую сторону, но и тут уже была рука Якова. Поймал ее. – Ты!.. Уронил меня!.. – выпалила она, ужасаясь надрывности собственного голоса. – А до этого напрыгнул и едва с ног не сбил… Я упала… А у меня все болит… Ты же обещал, что больно не будет… «Стерва», – злобно выплюнул внутренний голос. Никогда прежде внутренний голос не звучал с такой презрительностью. Даня осторожно покосилась на Якова. Сердце сжалось. На лице мальчишки застыло странное выражение – смесь из неверия, отчаяния и страха. Даня думала, что он разозлится. А не будет выглядеть… как котенок, которого приласкали, а потом пнули тяжелой подошвой. Музыку перекрыл телефонный звонок. Яков не шевелился. – Телефон, – сглотнув, пробормотала она. Он никак не отреагировал. Даже не моргал. – Телефон звонит. – Даня приподнялась и, аккуратно пихнув Якова плечом, перевернулась на бок и прикрыла лицо рукой. – Ответь. Это ведь по работе. Вдруг что-то срочное. – Гр-р-р… Даня изумленно всмотрелась в спину Якова. Прежде чем подняться, он вжался лбом в ее плечо и сгреб в кулак ткань футболки на ее спине. Всего на секунду. И тихое рычание… Что оно значило? – Да? – буркнул в телефон Яков. Чуть послушал и, явно перебив собеседника, сердито сообщил: – Ты не вовремя. – Пауза. – Задрал уже воспитывать! Яков нажал на «отбой» и уставился на гаджет так, будто собирался покарать его сразу за все беды мира. Даня поспешно поднялась с пола.