— А нас Император Нандиру оберегает. — Но почему вы не разводите их в Нан’Оро? – принцесса начала вспоминать, что когда-то слышала об этом. — Так кобылки-то только у нас ожеребиться-то и могут. Пытались мы во дворце. Батюшка мне об этом рассказывал, так не получилося. Может и врал он, правда. — Поэтому Мок меня так брать не хотел? — Ага. Боится, что кто-то что-то украдёт да узнает. Будто Император нас защитить не сможет! – фыркнула девушка. Иона смотрела на Мию и понимала, что девушка не понимает, насколько важно хранить тайну. Пусть Мок и перебарщивал, но у него на то были основания. Узнать, откуда берутся жеребцы в конюшнях Императора мечтали многие люди. Быстрые, выносливые, а главное, неподвластные Потоку, они были нужны многим. За место, где их разводят, могла бы разгореться война. Если принцесса правильно помнила, то в той самой тайной долине стояла армия, которая должна была отразить нападение в случае, если их обнаружат. Отправляли туда исключительно верных и молчаливых людей. Многие там же и обзаводились семьями и оставались на всю жизнь, что обеспечивало приток свежей крови деревням. Но если сами жители деревни начнут разбалтывать направо и налево свой секрет, то мирной жизни в долине скоро придёт конец. Иона помнила, что место разведения этих лошадей фактически находилось на ничейной земле, которая не была присоединена ни к какому государству, и единственной причиной, по которой люди этой деревни продавали коней именно Нандиру, а не более близким государствам, было то, что они были чрезвычайно верующими. Долина была маленьким островком, застывшим в том времени, когда уже была Империя, но ещё не было других, молодых государств. Давняя история, давняя дружба, давние связи. Кажется, принцесса читала, что изначально само поселение тоже было частью Империи и что все, кто жил там, были нанди, они и сейчас разговаривали на одном из его диалектов. Иона посмотрела на Мию ещё раз, думая о том, как же лучше будет донести до девушки, что такие секреты лучше никому не рассказывать. Ведь из-за неё может случиться беда. И исправить последствия легкомысленности станет невозможно. — Знаешь, Миа, – начала шептать принцесса, – ты лучше не говори об этом ни с кем. Да и мне ты зря рассказала. — Почему? Я ведь не кому чужому рассказала, а тебе. — Так ведь я здесь всего две недели. А вдруг я шпион какой? Мок, конечно, перегибает палку, но что об этом лучше не говорить, так это точно. Я слышала об этих лошадях. За таких коней, а тем более за секрет о том, где их достать можно, многие убить готовы. — Что-то я ни разу не слышала о такой истории! Старики, конечно, бают всякое, но, как по мне, так они только стращают нас, чтоб молчали мы, – уверенная в своей правоте, сказала Миа. Иона поняла, что если девушка не осознает, что угроза реальна, то так и продолжит рассказывать посторонним людям о своей долине и это принесёт много бед не только ей, но и всем остальным. — Миа, я сейчас расскажу тебе кое-что, а ты хорошенько запомни. Мне тогда было всего пятнадцать, а может, и меньше. Я тогда жила с отцом в столице Нандиру. Мы жили в хорошем районе. И вот в нашем районе пошёл слух, что кто-то знает об императорских скакунах. Оказалось, что этим кем-то был мужчина, который как-то раз помогал обозу, и, пусть это и было давно, но действительно помнил откуда пришёл обоз. Его нашли и пытали, пытаясь узнать, продал ли он кому-нибудь секрет. К счастью, он не успел этого сделать. Мужчина больше никогда не увидел своих детей и жену. А потом в столицу того, кто рассказал ему об этом, привезли, и он тоже больше никогда света не видел. — Почему? — Догадайся сама, Миа. Что могли сделать с ними? Медленно на лице девушки сначала появилось понимания, а затем испуг. — Но это же святой город! Там нельзя убивать! – округлила глаза от удивления девушка. — А кто сказала, что его пытали, а затем убили в Городе Воды? Его увезли в одну из тюрем на севере. — Но тебе-то откуда знать? — Я… – Иона растерялась, не зная, что сказать. – Мы жили рядом с тюремщиком. Мой папенька, – сердце принцессы испуганно забилось от того, что она так неуважительно назвала Императора, – часто пил с ним и с удовольствием слушал истории про то, что тот делал с людьми… Миа смотрела на неё потрясённая. Через некоторое время на место потрясению пришёл ужас, и девушка немного отодвинулась от Ионы. — А ты думаешь, почему я из дома ушла? Про то, что разорились мы, это я придумала – невмоготу мне стало с отцом жить, – с горечью сказала Верховная. Услышав эти слова, Миа успокоилась и даже придвинулась обратно: — Так значит рассказ про разорение и остальное – неправда? — Да. Сама понимаешь, такое про отца рассказывать не хочется. Поэтому ты никому не рассказывай, хорошо? Не хочу, чтобы обо мне плохо думали из-за него. — Если бы у меня отец с тюремщиком знался, да ещё и всякие ужасы с удовольствием слушал, то я бы тоже сбежала. Ты не бойся, я никому не расскажу, – сказала девушка, а затем задумалась. Через пару минут она сказала: — Спасибо тебе, что рассказала, я впредь поосторожней буду, не хочется мне в тюрьме умирать. — У погонщика ещё и семью из деревни выгнали, поэтому ты особенно осторожна будь, хорошо? Миа кивнула, холодея внутри. Дальше девушки пошли в молчании. Движение было медленным, и сложно было сказать, когда они достигли высшей точки перевала. К счастью, склон был не очень крутым, а потому особых сложностей с тем, чтобы удерживать телеги, не было. Но Тир говорил Ионе, что дальше будет более сложный участок. Рассказывал, что однажды, кто-то не смог удержать свой воз и тот передавил многих людей. Правда, Мока тогда больше разозлило, что три коня погибли, а не то, что конюх калекой остался. Когда она услышала утром историю, то подумала, что Мок слишком сильно печётся о выгоде и совсем забывает о людях, но сейчас, после того, как Миа проболталась, девушка начала понимать, почему Мок стал таким. Принцесса слишком хорошо знала, что бывает с теми, кто не исполнял условий договора. Поставщика вина, который привёз на двадцать бочек меньше, чем было обещано, она более ни разу не видела, вместо него стал приезжать другой мужчина. И он всегда был необычайно нервным. Сначала Иона думала, что Император просто сменил поставщика, но во время приёма она поняла, что вино привозили из той же деревни и от той же винодельни, что раньше. Так что страх хозяина обоза был полностью обоснован. Скорее, это было чудом, что он остался в живых, потеряв трёх коней. *** День подходил к концу и никаких особых происшествий не было. Тир сказал, что вскоре они выйдут на тропу, которая пусть и была сложнее, но зато была короче. Мока, как и его отца до этого, больше всего привлекало в ней то, что по ней почти никто не решался идти – ведь мало у кого была такая умелая чтица, как Кара. — Будем надеяться, что в этот раз не нападут, – тихо пробормотал Кортик. — Не сглазь, – прошептал ему в ответ друг. — Ничего не случится, я что, зря так долго готовилась? Всё будет хорошо, – уверено сказала Кара. — Ты и в прошлый раз так говорила, но что-то это нам не помогло, – процедил Кортик. — Тихо вы, а то лошади волнуются, – укорил их Тир. – Потом препираться будете, когда мы лагерем станем, а сейчас потерпите. — Хорошо, Тир, – произнесли все трое. Старик удовлетворённо кивнул. В обозе все, кроме Мока, уважали Тира, даже скандальная чтица, а потому слушались его. Принцесса наблюдала за жизнью среди новых людей с неослабевающим интересом. Для неё всё было в новинку. Верховная не помнила, чтобы хоть кто-либо ссорился в её окружении. По крайней мере, она ни разу этого не видела. Иона понимала, что, скорее всего, они ссорились, когда её не было рядом. Кто бы решился склочничать перед лицом дочери Императора? Да она и не общалась практически ни с кем. Даже во время обязательных прогулок в саду, когда её могли увидеть, никто не видел её настоящего лица. И никто не мог к ней подойти. Принцесса невольно вспомнила Мириана. Он был её первым собеседником из внешнего мира. Периодически ей приходила в голову мысль связаться с ним, тем более что Карт мог сделать это с лёгкостью, но она ещё так мало знала, чтобы иметь возможность принять взвешенное решение по этому поводу. — Что задумалась, девочка? – внезапно раздалось за спиной. Девушка вздрогнула и обернулась: — Дедушка Тир! Зачем же так пугать. Старик рассмеялся: — Это же самое интересное, милая моя, – все так забавно вздрагивают, – лукаво сказал он. Девушка улыбнулась ему в ответ: — Забавное у тебя чувство юмора, дедушка. — А как иначе? По-другому и быть не может. Чуйство юмора – оно всегда забавное. О чём думаешь, девочка? — Ни о чём особенном, дедушка. Просто вспомнила кое о чём из моего прошлого. — Неприятное? — Да, нет, обычное, наверное. — А что же так задумалась, что не услышала, как я к тебе подошёл? — Просто настроение сегодня такое. Подумала, что, когда я росла, то ссор не видела. — Счастливое у тебя было детство, милая. Счастливое. Мои-то родители ссорились кажный день, поди. Я и не знаю, умели ли они тихо-то говорить. Так что оно и понятно, что мамка наша сбежала. Отец всегда пил много и не работал. — Ты ушёл вместе с ней, дедушка? — Она пыталась забрать, но отец избивал её каждый раз, когда она приходила домой, поэтому я сам ей сказал, чтобы домой больше не возвращалась. Не хотел я, чтобы она умерла из-за меня. Тир рассказывал о своём прошлом так, будто его ничто из произошедшего не трогало. — И ты не жалел потом? — Жалел, конечно. Переживал. Плакал ажно кажный день, но это всё так давно было, что будто и не со мной. Мне уж семьдесят девять, девочка, я многое забыл. — Тяжело тебе тогда было, дедушка. — Хорошая ты девочка. Побольше бы таких. Иона улыбнулась в ответ на комплимент.