— Светает, — неожиданно сказал Бен Хастингс. — А? — шеф-инспектор глянул на него недоуменно. — Светает, — повторил Хастингс. О'Ши глянул на часы, коротко выматерился. Марти Доннахью втянул носом воздух, словно принюхиваясь к чему-то, потом проговорил: — Туманом пахнет. — И грозой, — тихо-тихо сказала Эмбер. — Спорим на десятку, — Доннахью развернулся к Хастингсу. — Ты мне должен сотню, — тот пожал плечами. И почему-то достал из-под куртки тяжёлый крупнокалиберный револьвер. — И ещё полторы мистеру Керринджеру. — Ну да, их я тут и отрабатываю, — охотник на фей пожал плечами. — Что происходит? — Анна переводила взгляд с одного на другого. — Это фейри, — сказал ей Доннахью. — Они иногда делают что-то со временем. Когда мы спускались сюда, до рассвета было часа полтора. — Не удивлюсь, если с Границы придут посмотреть, кто здесь кричит, — О'Ши кивнул Анне. Она отвела глаза. Над холмами и в самом протянулась тонкая белая нитка рассвета. Сидящая на земле Эмбер осторожно сдвинулась в сторону ближайших кустов. Греймур поспешно поймала её за руку. Девчонка и так натворила достаточно. Анна подумала, что, наверное, смогла бы как-то уговорить шеф-инспектора О'Ши замять эту историю. Но оставались О'Хара, Стюард, Трэвис, охотники на фей, а еще Купер. И вот у последнего точно не было никаких причин молчать об Эмбер. Она так неожиданно вцепилась в руку Анны, что та даже вздрогнула. — Если они меня убьют, давай ты будешь делать вскрытие? Я не хочу, чтобы во мне копался какой-то мужик, — прошептала девочка. Анна поспешно обхватила её за плечи. Сказала с удивившей её саму уверенностью: — Тебя не убьют. В какой-то момент ей даже показалось, что у неё достаточно силы, чтобы сомкнуть руки на чьем-то бледном горле, и что руки эти будут в крови. Потом Хастингс сказал: — Идут. Видение развеялось. От развалин и того места, где должен был находиться пост два, кто-то действительно шёл по тропинке. Анне вначале показалось, что это светит какой-то тусклый фонарь, потом она разглядела, что никакого фонаря там нет. Серебряно блестел наконечник копья в руке у женщины, и её лицо бледно мерцало в темноте, и ее золотые косы, перевитые багряными лентами. — Заря, — тихо сказал Марти Доннахью. — Чёрт. Он сделал шаг вперёд, то ли встречая сиду, то ли загораживая от неё людей. И только тогда Анна заметила, что она пришла не одна. Просто Гвин Ойшинс, эксперт особого отдела Департамента полиции Байля, который так и не сменил дурацкую толстовку, пока предпочёл обойтись без спецэффектов. — Госпожа, — Марти Доннахью склонил голову перед сидской женщиной. Она была высокой, выше охотника Доннахью и, наверное, даже выше Гвина Ойшинса. В косах у неё позвякивали колокольчики, им вторила серебряная кольчуга. Еще у неё было копьё, и оно почему-то выглядело опаснее, чем автоматы полицейских. Лицо сиды, прекрасное и суровое, чуть смягчилось, когда она кивнула Доннахью в ответ на его приветствие. — Мы слышали голос баньши, когда шли сюда от Границы, — сказала она. — Все ли живы? — Все, — хрипло выговорила Анна. Пожалуй, ей было в какой-то мере стыдно. Орать от ужаса — так себе способ решать проблемы. — Что у вас стряслось? — спросил Гвин Ойшинс, он же Тис, он же как-то там ещё. — У нас проблемы, — со вздохом ответил ему О'Ши. — Это я кричала, — сказала сиду Анна. Меньше всего ей хотелось сейчас впутываться в какие-то мутные разбирательства, откуда здесь баньши и что вообще происходит. Эмбер придвинулась к ней, прошептала едва слышно: — Она колдунья с холмов, да? — И он тоже, — тихо ответила Анна. — Они же не за мной пришли, нет? — Я пришла, потому что Тис попросил меня снять мои чары со старого золота, — сказала сида. — Я был бы признателен тебе, — судя по его голосу, шеф-инспектор О'Ши никак не мог определиться, ему хочется кофе и сдохнуть, или оторвать кому-нибудь голову. — Осторожнее, — Тис предостерегающе поднял руку. — Это опасные слова. Человеческая личина отчасти слетела с него, и почему-то мелкие шрамы на левой половине лица стали заметнее. — Да задрали меня эти ваши игры, — О'Ши зло стукнул себя по бедру. — Мне нужно, чтобы больше ни у кого не ехала крыша от этого долбанного золота, чтобы мы могли зарыть его нахрен или сдать в музей и забыть. — Мне нужно бронзовое зеркало, — голос Эмбер дрогнул, но она поднялась с земли. — Мне действительно оно нужно. Золотокосая сида так стремительно шагнула вперед, что ни О'Ши, ни охотники на фей не успели заслонить ей дорогу. — Кто тебя послал, девочка? — голос её звучал вкрадчиво, словно острый скальпель, входящий в мягкие ткани. Заставить себя встать на ноги показалось Анне подвигом, достойным национального героя. Но она поднялась, тяжело оттолкнувшись рукой от земли, и встала рядом с Эмбер. У Анны Греймур не было ничего, чем можно было противостоять золотокосой сиде, но она слишком хорошо помнила, как страшно в одиночку стоять против вот этого, чужого, нечеловеческого. Эмбер снова вцепилась в её руку, но сказала удивительно твёрдо: — Мне нужно это зеркало. — Знаешь ли ты, чьё оно и зачем нужно? — так же мягко спросила сида. Плащ у неё был цвета венозной крови, весь расшитый тонкой золотой нитью. — Знаю, — тихо ответила Эмбер и опустила глаза. — Пусть сам приходит и берёт, — в голосе сиды звякнул металл, бубенцы в её косах отозвались жалобно и тонко. — А я тогда спрошу с него все, что он должен. И не иначе. — Ты ошибаешься, о Заря, — спокойный голос Тиса оказался почти физически осязаемым. Больше он не пытался прикидываться человеком. — Мы оба знаем, что такое слуа, и мы оба знаем, что он не будет сражаться с тобой. — Он придет сюда, — резко выговорила Заря. — И я спрошу у него всё, что должна спросить. — Я не знаю, что за кашу вы заварили, — неожиданно для себя сказала Анна, опередив уже открывшего было рот О'Ши, — но отец и дядя этой девочки погибли здесь. Ей прислали сюда под угрозой смерти. Может, достаточно? Может, хватит?! Здесь никто больше не должен умереть! Глаза у сиды Зари были похожи на две лужицы расплавленного олова, и это олово было обжигающе горячим. Заорать так, чтобы оно выстыло от ужаса, Анне захотелось почти нестерпимо. Потому что и в самом деле было достаточно. Она сейчас ясно чувствовала, как напитана старой кровью эта земля, как мешается с ней свежая кровь Хью Морана и Ларри Грэхема, и это ощущение пугало больше, чем обжигающие глаза сиды. — И в самом деле, достаточно, — тихо сказал Марти Доннахью. — Здесь никто не будет играть втемную, о госпожа моя Заря. Она отступила на шаг, полуобернулась к нему: — Чем ты заплатишь за мою правду? — Мне нечем платить, — Доннахью шагнул вперед и развел руки. — Видишь, мои руки пусты, о Арванен. Она вздрогнула: — Вы не знаете, за кого заступаетесь. — Когда бы я успел, — Доннахью развел руки шире, — заступиться хоть за кого, кроме тех, которые здесь. — Мы редко говорим о слуа, — сказал Тис. — Но если Заря не хочет, расскажу я. — Вы много о чем говорите редко, — проворчал О'Ши. — А потом нам остаётся только что стоять ночью в тумане и ждать, откуда попрёт. — Марти Доннахью достаточно заплатил, чтобы получать ответы, — голос Хастингса был удивительно ясным, — из тех, от которых веет холодом Бездны. Правая рука — это достаточно. — Ты и сам заплатил немало, — примирительно сказал Тис. — Омела, — выдохнула Заря яростно. Прикрыла глаза, словно сдерживая себя таким образом, и продолжила спокойнее: — Его имя — Омела, и раньше он был первым за столом у Охотника и ехал подле его правого стремени. А потом он отдал себя Бездне и стал слуа. Существом, которого коснулась Бездна и изменила, забрав всё, что он был готов отдать. Я ищу его, потому что не всё между нами сочтено. Это его зачарованное зеркало. Я вынудила кровь пролиться здесь, чтобы разбудить эти чары. Чтобы он почувствовал их и пришёл за ним. Кто тебя послал, девочка? — Наши старшие, — шепотом сказала Эмбер. — Они убьют меня, если я его не принесу. То есть, на самом деле убьют. Насмерть. — Он не придёт, — Тис подошел к Заре, положил ей руку на плечо. — А если и придёт, ты не встретишь того Омелу, которого знала. Бездна слишком давно прикоснулась к нему. — Госпожа, — шеф-инспектор О'Ши подошел ближе. — Я не буду скорбеть о тех двоих, которые погибли здесь. Хотя за тобой долг перед Эмбер — это её дядя и отец. Но если не расколдовать золото, будут и другие. Если будут другие, мне придется искать помощи у тех, кто может мне её дать. Ты знаешь, о ком я говорю. — Это так странно, — Заря глянула на него. Расплавленное олово её глаз мерцало в темноте, — что до этого теперь кому-то есть дело. Что есть Скачущая-в-Охоте, что за ней есть право вступиться за просящего о помощи, что у её правосудия два копья… Она замолчала. Отошла к яме с кладом, задумчиво глянула вниз. — Я так надеялась, что Омела придет сам. Что в нем осталось еще что-то. Но, кажется, я слишком долго ждала, и время ушло. Присылать на смерть детей — это и в самом деле… Стоит копья Скачущей. Будь по вашему. Я сниму чары. Но золото это опасно и без чар, оно само по себе — ворожба и заклинания. Я добавила совсем немного и указала место тем двоим. Они оба были достаточно замараны, чтобы не жалеть о них. Вы видели золото. Вы чувствовали, как оно зовёт прикоснуться. Это уже не моя ворожба. — Мы видели, — вздохнул Марти Доннахью. — Но с этим мы как-нибудь справимся. Белая нитка рассвета над холмами медленно наливалась красным. Это было одновременно странно, и при этом — очень правильно. Она приехала сюда в первый раз на заре, золотой и малиновой, так может, на заре все эта история и закончится. Золотокосая сида Заря вскинула руки, огненно сверкнуло шитьё её плаща, звякнули колокольцы в косах. Анне показалось, что воздух как-то удивительно прозрачен и искрит. Потом все схлынуло. Заря опустила руки: