И рассмеялся, увидев замешательство на лице незнакомца. Больше всего на свете Квитни любил сбивать людей с толку, особенно таких как этот тип, вальяжных обаятельных фриков, привыкших, что с толку обычно сбивают не их, а они. Сильный великодушен, поэтому он объяснил: – На самом деле я просто специалист по нативной[6] рекламе. Считается, что неплохой специалист. Сами, наверное, знаете, рекламную хрень, замаскированную под лирические зарисовки и познавательные статьи, обычно читать невозможно, фальшь так и прет. Но моя рекламная хрень заходит как по маслу. Я способен интересно рассказывать даже про самую скучную чепуху. И умею писать о богатых заказчиках так, словно их заведения, товары и услуги – лучшее, что может случиться с человеком на этой земле. Как будто мне фантастически повезло, случайно встретил нечто прекрасное, и теперь несу человечеству благую весть. Звучит довольно наивно, это я и сам понимаю; тем не менее, мои рекламные тексты работают. И фотографии тоже, хотя я даже близко не профессионал. Действуют даже на критически настроенную публику, которая в курсе, что хвалебные оды всегда пишутся на заказ. Поэтому многие рекламодатели готовы переплачивать втрое, лишь бы с ними работал не кто-то, а я. От меня больше толку. Потому что мой принцип: сперва полюби объект, а потом о нем рассказывай, почти все равно что; будешь выглядеть простодушным восторженным идиотом, зато всех убедишь. В этом смысле я и правда жиголо: готов полюбить за деньги. Но не притвориться, а действительно полюбить. Ненадолго, конечно, – танец есть танец. Когда музыка умолкает, партнеры, раскланявшись, расходятся по своим углам. – Круто! – восхитился незнакомец. – Вот спасибо, что рассказали. А то бы я еще долго мучился, прикидывая, кто вы. – Что, правда бы мучились? – А то. Я любопытный. И избалованный в этом смысле. То есть привык все про всех сразу понимать. Но до любви по заказу ни за что бы не додумался. В голове не укладывается! В первую очередь, тот факт, что у вас получается. Мне даже статей ваших читать не надо, и так вижу: действительно получается, не врете. У людей, которые знают, что делают, ясно видят и трезво оценивают результат, есть такой особый уверенный блеск… ну, предположим, в глазах. Хотя на самом деле во всем человеке сразу. Не знаю, как лучше объяснить. – Я, наверное, понимаю, – невольно улыбнулся Квитни. – У вас, кстати, этот блеск тоже есть. Незнакомец серьезно кивнул и уставился на Квитни с таким неподдельным обожанием, что тот окончательно растаял. И сказал, хотя подобные вещи о себе обычно никому не говорил: – Когда-то, как в таких случаях принято выражаться, много жизней назад, я был поэтом; думаю, что довольно хорошим, до сих пор ни за одну строчку не стыдно. Правда, потом перестал. Вернее, оно само перестало со мной происходить. Говорят, художники бывшими не бывают; может, оно и так, зато бывших поэтов – полно. Это я к тому говорю, что влюбляться по заказу именно тогда наловчился. Только заказчиком был тоже я сам. Пока не влюбишься, ни черта не напишешь; по крайней мере, у меня было так. А влюбиться естественным образом не каждый день получается; к тому же, почти всегда есть опасность, что могут сразу ответить взаимностью, и тогда на какое-то время станет совершенно не до стихов. Так что поневоле пришлось научиться себя накручивать до нужного состояния, заранее выбрав безопасный объект, которому ты на фиг не сдался. Кстати, не обязательно именно человека. Можно влюбиться в сорт кофе, ботинки в витрине, заброшенный дом, яхту, трамвай, в целый город, в теплый юго-западный ветер, в Средиземное море, в июльский дождь. Это на самом деле довольно просто, когда любишь жизнь в целом. Кого, да и что угодно можно назначить ее представителем. И поверить себе. – Круто! – снова повторил незнакомец. – Отличный метод. Спасибо, что рассказали. Я теперь ваш должник. Давно меня так люди не удивляли. Уже даже как-то отвык; сам, конечно, дурак, надо чаще расспрашивать, не полагаясь на свою великую проницательность, которой в базарный день грош цена… А знаете что? Давайте я сделаю вам подарок! Снова достал из-за пазухи свою синюю флягу и положил перед Квитни на стол. Объяснил с серьезным, почти строгим видом, словно инструктировал перед парашютным прыжком: – Это на самом деле вовсе не такая мелочь, как кажется, а совсем неплохой гонорар. Вы сейчас все равно не поверите, так что даже стараться не стану, неблагодарная это работа – словами убеждать. Но в какой-то момент сами заметите и удивитесь, что коньяк в такой маленькой фляжке все не заканчивается и не заканчивается, хотя давно пора. А однажды начнете подозревать, что он вообще никогда не закончится. Не пугайтесь, это нормально, так и задумано. Просто его здесь не стакан, не пинта, даже не галлон, а целая бездна. Моя любимая единица измерения объема твердых, сыпучих, жидких и газообразных тел. Особенно жидких, конечно, тут ничего не поделаешь: их обаяние сокрушительно действует на меня. Говорю это не затем, чтобы вам отомстить, сбив с толку еще сильнее, чем вы сбили меня, а исключительно для того, чтобы призвать к осторожности: никогда не пытайтесь осушить эту флягу до дна. Я один раз попробовал, еле жив остался, причем поначалу был этому не то чтобы рад. Наутро с похмелья спалил кастрюлю с овсянкой. Да что там кастрюля, собственный дом от меня с перепугу аж за реку тогда сбежал. – Не… – начал было Квитни. Хотел сказать: «Не надо подарков, зачем мне подарки», – но почему-то в самом начале запнулся и умолк. – Не хотите, можете не брать, никто не заставит, – вздохнул незнакомец. – Оставьте на столе, я потом заберу. И обижаться не стану. Я вполне осознаю, насколько нелепо с вашей точки зрения все это выглядит и звучит. В этот момент, видимо для повышения градуса нелепости, иначе не объяснить, на голову незнакомца села морская чайка – очень крупная, с мощным клювом, ярко-желтым, как раз под цвет ботинка; такие здесь вроде не водятся. Но выходит, все-таки водятся? Например, залетают по дороге на юг. Пока раздумывал о путях миграции перелетных птиц, оба – и человек, и чайка – исчезли. Только что были, и – хлоп! – не стало, как в детском фильме про волшебство. Однако синяя фляга осталась, видимо специально, из вредности, чтобы не дать Квитни возможности решить, что задремал за столом, набегавшись, объявить происшествие сном и махнуть на него рукой. От доказательства не отвертишься, вот оно. Впрочем, фляга могла лежать на столе все это время, – подумал Квитни. – То есть она-то как раз вполне может быть правдой, вне зависимости от всего остального. Хорошая, красивая вещь. Грех такую бросать на улице, все равно кто-нибудь стащит. Лучше уж я заберу. Открутил изящную пробку, понюхал – и правда, отличный коньяк. Осторожно попробовал на язык – точно, тот самый, который приснился. Или все-таки не приснился, а был. Сказал, кривляясь, благо рядом ни одного свидетеля: – Гонорар-гонорар, я тебя выпью! Но не сегодня. Через четыре дня. Или через три, если хорошо пойдет дело. А оно, чует мое сердце, теперь отлично пойдет, – думал Квитни. – Некоторые нелепые уличные сновидения весьма способствуют созданию рабочего настроения. Жаль, что нельзя их себе нарочно устраивать, планировать наперед. Дома, то есть в гостинице, набрался храбрости и выпил полную рюмку дареного коньяка. Сидел потом на подоконнике, курил сигарету, тщательно выдыхал дым строго на улицу, чтобы не заверещала гостиничная сигнализация, смотрел в ночное небо над городом, сегодня почти целиком залитое ярким синим, невыносимо холодным светом, насмешливо думал: если это и правда реклама, что, интересно, так рекламируют? Мощность современных электроприборов? «Видели свет в конце тоннеля? Этот прожектор куплен у нас!» А может, успокоительные таблетки? «После полного курса даже этот свет перестанет вас раздражать». Или ладно, чего мелочиться, сердце Благословенного Вайрочаны они рекламируют. Это же вроде бы именно Вайрочана светится синим в Бардо? Если, конечно, не путаю[7]. Слишком давно это все читал. Но кстати божественный свет, отпугивающий покойников с хреновой кармой, там как-то так и описывали: «яркий, резкий и ясный». Получается, даже полезно таращиться на этот ужас, сколько нервы выдержат. Чтобы заранее привыкать. Идея заранее привыкнуть к будущему божественному свету так понравилась Квитни, что он чуть не выпил вторую рюмку – за предстоящие блуждания в Бардо. Ну или просто на радостях. Но вовремя остановился. Вайрочана, при всем своем божественном милосердии, завтра за тебя работать не станет, так что давай без приятных излишеств. Потом. Все потом. Тем более, ты сейчас и так как-то подозрительно избыточно счастлив. Чего доброго, в таком настроении до утра не заснешь. Вы прочитали книгу в ознакомительном фрагменте. Купить недорого с доставкой можно здесь