– …ты с верхней галереи вывернул содержимое своего желудка на труп, профессора и студентов нижних ярусов? Да, знаю. Тебе выдадут ведро. У столбиков цвет реагента в капсулах снова потемнел, а через два шага от них высветлился до цвета нормального фона. Через три шага цвет вновь потемнел. Через четыре с половиной шага высветлился. А когда я шел от двери, зоны усиления и ослабления фона располагались на другом расстоянии друг от друга. – Скажи, – задумчиво протянул я, – а у экспертов есть фотографические аппараты с магочуствительными пластинами? – Везут из центральной лаборатории, он у нас один. – Это хорошо, что везут. Похоже, с финансированием у них совсем плохо. Жутко не люблю, когда посторонние в моей лаборатории хозяйничают, но ради такого важного дела, может, пригласить экспертов особого отдела к себе? И место преступления совсем рядом… Пол едва ощутимо содрогнулся, несколько хлопьев сорвалось с балдахина, спланировали на тело и оплетавшие его корни. Мы с министром переглянулись. На улице раздался рев. Да что там еще? Выглянула в окно, но окна не было. Лишь стена, обои которой светились, озаряя комнату «дневным» светом. Потрогала стену: холодная и твердая. Навернулись слезы: да что за дом такой сумасшедший? То замуровывают, то… опять замуровывают. Стиснув руку девочки, потащила ее к двери. Коридор снаружи оказался не тот, через который я пришла: окон не было, освещался он лампами без плафонов (как мой подъезд) и был в пять раз короче предыдущего. И двери были не пылесборниками с фигурной резьбой, а нормальные такие, гладкие, с прямыми гладкими ручками. Я поняла: на самом деле ничего этого не происходит. Я просто не знаю как, не знаю откуда и непонятно зачем достала колеса… Вот не надо было в прошлые выходные с племяшкой «Гарри Поттера» пересматривать с его говорящими портретами, своевольно перемещающимися лестницами, меняющим конфигурацию автобусом и прочей волшебностью. Еще немного, и мне начнут мерещиться гиппогрифы, гримы и дементоры во главе с тем-кого-нельзя-называть. Где-то за стеной опять громогласно взревели. Даже если галлюцинация, от издавшего рев хотелось держаться подальше. Пол завибрировал. Сначала мелко, едва ощутимо, потом осознала: землетрясение! Оно усиливалось, стены ходили ходуном. В комнате, где я нашла ребенка, что-то разбилось. Обхватив девочку, встала с ней в дверном проеме: при землетрясении это относительно безопасное место. Дом заскрежетал. Только бы не упал. Держись, домик! Вибрирующие стены стонали, будто от боли. Казалось, дом сейчас треснет и развалится. Дрожание пола усиливалось, он пошел волнами, словно был мягким. Коридор собрался гармошкой, только дверные проемы остались прежнего размера. Стены медленно разглаживались. Хотелось зажмуриться: настолько фантастически и неестественно это выглядело. Но страшно закрывать глаза. Маленькие пальчики переплелись с моими. Девочка мне улыбнулась. И в общем испуганной не выглядела. Тут что, меняющие архитектуру дома – норма? Землетрясения здесь быть не могло. Самое логичное предположение: причина вибрации в источнике. Конечно, он мертв, но вдруг в нем теплилась жизнь? Вдвоем с министром мы, вооружившись светильниками, сбежали по дрожащей винтовой лестнице на шесть этажей под землю. Колодец чужого источника я видел впервые, и меня кольнуло разочарование: у меня такой же. Тот же цилиндр отверстия глубиной семь метров и диаметром три, те же выложенные магоупорными кирпичом стены и дно, те же цепи со звеньями толщиной в запястье, протянутые к обручам и постаменту в центре. Только здесь обручи и постамент не держали кристалл в два человеческих роста – его черные осколки мрачно блестели на полу, местами торчали в стенах, хотя магоупорный кирпич, отлитый из крайне редкого вещества, после застывания по плотности не уступал алмазу. Я восхищенно воскликнул: – Это с какой же силой должны были лететь осколки, чтобы воткнуться в стены? – Это ты мне скажи, ты же у нас ученый. – Министр, опустив светильник в колодец, вглядывался в его центр. – Не чувствую ни малейших признаков магии. Я сунул в колодец прибор: капсулы остались серыми. Да и дрожь земли прекратилась. – Но это не могло быть землетрясение, – высказал мою мысль министр. – Что же тогда тряслось? Вверху зашаркали шаги, замелькал желтый огонек фонарика. – Господин министр, господин министр! – позвали сверху. – Что случилось? – Прислонившись к стене, Раввер запрокинул голову. – Там в доме… Там один дом… в нем… Встретившись глазами со взглядом министра, прочитал в нем свою догадку: еще одно убийство. Дружно бросились наверх. Эхо шагов металось между каменными стенами, прыгали тени и свет, создавая жуткое ощущение, что на нас со всех сторон кидаются духи бездны. Вспомнив свое ночное приключение, остановился. Потом побежал дальше: – Дух бездны! Дух бездны! Министр развернулся, вскидывая руку, на кончиках его пальцев затрепетало черное пламя. Я столкнулся с ледяным опасным взглядом и замахал рукой: – Нет-нет, не здесь! Ночью. Этой ночью, когда я засеивал магоеда у Сомсамычевых, этот дом охранял дух бездны. Он еще помог мне к Сомсамычевым залезть. Я тогда удивился: отчего это Какики нанял такую тварь? У Какики служил дух бездны? – Я ничего подобного не слышал. Но если бы он это упоминал, в салонах бы такое обсуждали. – Ты знаешь, что обсуждают в салонах? – изумился я. – Должность обязывает. – Господин министр! – позвали сверху. Мы снова бросились наверх. Выскочили из спальни на лестницу, через потайную дверь выбежали в библиотеку, где нас ожидал офицер в черной форме. Он следовал за нами через холл на крыльцо. Там указал в сторону: – Тот дом… К небу поднималась башня – высокая, тонкая и какая-то хлипкая. Наверное, дому не хватило массы, чтобы воссоздать фантазию хозяйки. Кому вообще могло прийти в голову сотворить такую несуразицу? – Кажется, это твой дом, – странным голосом произнес министр. И резко повернулся в другую сторону. Посмотрел туда, где располагалось его родовое жилище. В той стороне никаких башен не наблюдалось. А вот там, где должен был стоять мой дом, торчала башня. Кажется, окон у нее не было. – Мм, – как-то обреченно протянул министр. – Способа переговорить с женой ты не нашел или это ее месть? – Она спала. Я думал, ничего страшного не случится… – Опять само получилось, – вздохнул министр. Я развел руками. Потом осознал весь ужас ситуации. – Мои эмбрионы! – и побежал домой. Глава 10 Ландо догнало меня у ворот. Офицеры согласились их открыть только после приказа бледного министра. – Сюда. – Он распахнул дверцу. Я прыгнул на сиденье. Разворачиваясь вперед, схватился за голову.