По поводу возвращения домой я не то что энтузиазма не испытывала, а с каждым шагом по тоннелю между мирами все больше тревожилась. Нервно стискивала сверток с рубинами и простенькими сережками, браслетами и кольцами с изумрудами для сдачи в ломбард. Лавентин разглядывал стены тоннеля, ковырял их, тыкал в них кристаллами и что-то записывал в блокнот. Причин для беспокойства было две: встреча с Павлом. И Лавентин. Уже сейчас он выглядел слегка неадекватно, что с ним будет на месте, страшно представить. Сердце тяжело стучало и всячески способствовало выбросам адреналина. «А может, не идти? – закрадывалась крамольная мысль. – Пусть меня пропавшей без вести запишут. Может, Павла в убийстве моем заподозрят, это месть получше раздела имущества». Но есть еще дядя и племяшка, им трепать нервы своим исчезновением стыдно, так же как и бывшим сослуживцам дяди, которых он наверняка привлечет, чтобы меня действительно искали, а Павла всерьез допросили. Встречаться с Павлом не хотелось до тошноты. Все внутри противилось, шипело, скручивалось, кололо. Только сейчас я поняла, насколько спокойнее мне было, когда нас разделяли миры. Можно сказать, в доме Лавентина я из-за предательства Павла не страдала. И сейчас с удовольствием вернулась бы к блаженной свободе от душераздирающих чувств. Я уже собралась было предложить вернуться, но Лавентин уставился на появившуюся впереди светлую щель с таким детским восторгом, что я не смогла ему отказать. Это же как отнять конфету у ребенка. И надо еще показать Лавентину весь ужас войны нашими средствами массового уничтожения. Мне кажется, он достаточно добр, чтобы проникнуться этим и вопреки приказу императора уберечь свой мир от ввоза или разработки подобного оружия. Сердцебиение зашкаливало, к горлу подступила тошнота. Никогда еще возвращение в собственную квартиру не вызывало у меня столь негативных чувств. – А можно я первый?! – Глаза у Лавентина восторженно округлились. Представила себе реакцию Павла на появление в закрытой квартире непонятного парня. Кивнула: – Да. Лавентин пробежал к тускло светившейся щели и, потыкав ее кристаллом, просунул голову. Щель раздвинулась, пропуская его плечи и ноги. Выдохнув, я шагнула в блеклый свет. И оказалась в прихожей. Здесь был день. – Ты скопировала свой дом! – Лавентин пробежал из гостиной в спальню. – А, нет, не совсем… Он проскакал на кухню. – О! – Распахнул холодильник. Сунулся в прихожую. – А это все можно есть? Не дождавшись ответа, рванул к окну и сдвинул штору. Я посмотрела на обувь. Любимых ботинок Павла не было. Часы в кухне показывали два часа. В другом мире сегодня было пятое утро моего пребывания, так что здесь, если время идет одинаково, середина недели. – Экипажи без животных, – задумчиво произнес Лавентин. – Значит, у вас решили проблему с массивностью паровозных двигателей и чрезмерным объемом потребляемого топлива. О! – Он запрыгал у окна. – Вы их так уменьшили, что даже на двухколесных штуках можно ездить? Здорово! Совершенно счастливый Лавентин повернулся ко мне: – Хочу здесь жить! – Поверь, здесь не так здорово, как кажется на первый взгляд. Ваши живые дома для нас – недостижимая мечта. – А летательные аппараты вы сделали? – Да. – Радость Лавентина была заразительной, но избавиться от тревоги не получалось. – Ты любуйся видом, я гляну адреса ломбардов, и поедем добывать деньги. – Где глянешь? – В Интернете, – тихо ответила я, предчувствуя долгое и плотное сидение Лавентина за ноутбуком. Блеск серо-зеленых глаз не оставлял сомнений в том, что Лавентин заинтересуется таким кладезем информации. – Ух ты! – Лавентин вытаращился на экран недавно купленного смартфона. Отвернувшись от мелькавших за окном такси домов, заглянула ему через плечо. Лавентин смотрел ролик о полетах в космос и сейчас наблюдал парение в невесомости. В наушниках у него бормотал диктор. Поправить заклинание понимания на перевод письменной речи Лавентин не смог, но, возможно, так даже лучше. – А, вода вверх летит прямо пузырями! Невольно улыбнулась. И снова посмотрела на улицу, стараясь запомнить родной город в мельчайших подробностях, ведь неизвестно, как скоро я увижу его вновь. Свернув с широкой улицы в проезд между высотными домами, такси подкатило к очередному ломбарду. Мой рюкзак потяжелел на четыреста сорок тысяч рублей, но я продолжала сдавать драгоценности, ведь траты предстояли немаленькие. Положа руку на сердце, мне просто хотелось как можно дольше не возвращаться домой, чтобы избежать встречи с Павлом. Расплатившись с таксистом, я потянула Лавентина за рукав. Не отрываясь от просмотра, он неловко выбрался из машины и поплелся за мной к встроенному в торец дома помещению с ремонтом обуви, зоомагазином и ломбардом. Легенда о бабушкином наследстве уже навязла в зубах, но по-прежнему работала, и несколько рубинов взяли вместе с серьгами. Когда, стягивая завязки на рюкзаке, спускалась с крыльца, Лавентин воскликнул: – Так вот оно как!.. В ролике показывали трехмерную модель работающего двигателя внутреннего сгорания. Ухватив Лавентина за рукав, потянула его к остановке, решив для разнообразия прокатить гостя на общественном транспорте. Гость этого не заметил, ухая и ахая над общеобразовательными роликами. Я смотрела в окно, и сердце разрывалось от тоски. Какое здесь все серое и унылое. Удивительно, но я бы с куда большим удовольствием оказалась сейчас в доме Лавентина. Это все из-за Павла. Наверное. Или от мысли, что я покидаю этот мир на год. Обняв рюкзак с деньгами, склонила голову на плечо Лавентина. Он опустил ладонь мне на колено, забарабанил пальцами в такт музыке ролика. Надо было и себе смартфон купить, смотрела бы сейчас что-нибудь. Барабанить Лавентин перестал, задумчиво поглаживал мое колено, пока ему показывали ролик о работе мозга. Я опять поразилась тому, как быстро он, не понимая письменности, освоился со смартфоном. А наткнувшись взглядом на сидевшую рядом женщину в откровенном платье, снова изумилась тому, что на легко одетых девушек Лавентин не смотрел, хотя это должно его шокировать. И привлекать. Мечты должны сбываться. Особенно если у тебя в сумке полтора миллиона и не надо их откладывать на что-нибудь действительно полезное. С замиранием сердца я стояла перед лестницей, спускавшейся в магазин «Подвал», и влюбленно смотрела на вывеску и дверь в черепах. Мимо проезжали машины, проходили люди, бледный Лавентин с покрасневшими глазами пялился в смартфон, а я наслаждалась моментом. Вдыхала ароматы выхлопов машин, улавливала обрывки мелодий и культивировала в себе непередаваемый кайф момента. А затем потянула Лавентина вниз: – Осторожно, ступеньки… ступеньки, осторожно… Звуки тяжелого металла пробивались сквозь дверь, я распахнула ее и втянула носом обалденный запах кожи. Штаны и косухи, самые разнообразные мощные сапоги, туфли и ботинки, включая Dr. Martens и Grinders, покорившие мое сердце, когда я была сопливой девчонкой и соседка-металлистка ходила в них на дико интересовавшие меня тусовки. Были тут в непомерных количествах корсеты и корсажи, перчатки, украшения с черепами и шипами, солнечные очки, банданы, торбы с принтами, ремни с мощными пряжками и кружевными цветочками, майки и футболки, леггинсы, шарфы, линзы и открытки. У меня перехватило дыхание, я порывисто втягивала ноздрями воздух, а окружающее теряло резкость из-за навернувшихся слез. – Я могу купить что захочу, – прошептала я. Продавщицы – готка и панк – на миг оторвались от планшета и снова в него уткнулись. В голове не укладывалось, что я могу купить вообще любую вещь. Даже самую дорогую. Могу купить несколько. Много. И никто не вынесет мозг за непонятно на что потраченные деньги. Потребовалось минут пять, чтобы достаточно успокоиться и пойти набирать вещи для примерки. Это был эпик. Фантастика. Феерия шопинга, склонной к которому я себя никогда не считала.