— Как кто? — Людмила твердо решила идти до конца. Шталь помолчал, видимо обдумывая ответ. — Вы умный человек, Людмила. И, думаю, давно поняли, что мой образ жизни выбивается из обычных представлений об отношениях мужчины и женщины. — Это ваше личное дело, — холодно ответила Людмила. — Какое отношение это имеет к нам? Вы что, вербовщик? Шталь рассмеялся: — Конечно, нет. Такого рода игры не терпят популяризации. — Но для чего тогда все? — Людмила искренне не понимала. — Демонстрация с Евой, маскарад? Ей показалось, что Шталь смутился. — Возможно, я слишком поторопился. Впервые за свою практику встретил пару, так точно резонирующую… Доктор снова замолчал, то ли жалея, что сказал лишнее, то ли подбирая слова. — Я не понимаю. — Людмила все больше злилась. — Ваш муж, Людмила, — Шталь улыбнулся, грустно и немного виновато, — испытывает потребность в доминировании. Сильный властный характер, ответственная работа, требующая жесткости, а иногда и жестокости, трудных решений. Помните, что я сказал вам о потребностях и их подавлении? Так вот, эта потребность вашего мужа будет искать выход. И будучи неудовлетворенной — проявляться стрессами, постоянным недовольством, скандалами. — То есть вы предлагаете мне стать добровольной жертвой? Людмила снова вспомнила лицо Евы, безумное обожание в ее глазах. Рабскую покорность и молчание. Вздрогнула и зябко повела плечами. — Жертвой? — Шталь усмехнулся. — Вовсе нет. Все не так, как кажется на первый взгляд. Каждый сам выбирает для себя роль в игре. Сегодня я убедился, что ваша роль — точно не пассивная. Вы, оказывается, игрок, Людмила. И игрок азартный. Ведь именно поэтому вы передумали и пришли? Решили сделать свой ход? Людмила выдержала прямой и насмешливый взгляд Шталя. — Правила игры диктуете вы, доктор, — ответила она немного хрипло. — Опять вы ошибаетесь. Правила устанавливают игроки. Даже те, кто сам выбрал подчиненную роль. Кстати, именно они определяют во многом ход всей игры. В их руках находится главный рычаг. От них зависит, когда игра прекратится. Людмила не могла уловить весь смысл их странного разговора, и испытывала легкое головокружение, будто от бокала шампанского. Доктор молчал, давая ей возможность осмыслить сказанное. Людмила тоже не находила слов. Молчание становилось тягостным. Громкий звонок телефона Людмилы заставил ее вздрогнуть и вздохнуть облегченно. Она достала из сумочки мобильник. Звонил Руслан. — Да, милый. Мы закончили. Спускаюсь. Людмила встала, взяла пальто. — Спасибо за помощь, доктор. Мне пора. Шталь подошел, чтобы помочь ей одеться. — Подумайте о сказанном, — сказал он тихо. Людмила вышла из подъезда, и холодный ветер с моросью хлестнул по щекам, словно в наказание. Она вздрогнула, подняла воротник пальто и почти бегом направилась к знакомой машине. Уже не новый, любимый Русланом темно-синий «Фольксваген Гольф» приветливо моргнул фарами. Руслан приоткрыл пассажирскую дверь, Людмила скользнула в теплое уютное нутро автомобиля, с удовольствием вдохнула родной запах — диоровский «Омм» и цитрусовый освежитель. Сидение было теплым, муж предусмотрительно включил подогрев. Руслан чмокнул ее в щеку. — Здравствуй, родная. Как прошла встреча? Удачно? — Да, доктор подобрал интересный материал. — О чем еще говорили? Интерес, что прозвучал в вопросе, подхлестнул ее обиду на мужа: за то, что рассказал Шталю, за маскарад и опоздание. Захотелось бросить ему в лицо резко: «А о чем должны были?». Едва сдержалась и ответила спокойно и отстраненно: — О тебе. — И что именно? — удивился Руслан. — Я не хочу сейчас рассказывать. С большим трудом Людмила сдерживалась, чтобы не выплеснуть наружу раздражение и злость. Руслан посмотрел на нее недовольно. Он явно не ожидал от нее такого ответа. — Почему? — Поехали домой, я устала. Скорее почувствовала, чем увидела, как Руслан нахмурился. Отвела глаза и стала смотреть в окно, где сквозь стекло, расчерченное каплями наискосок, как тетрадка для первоклашки, мелькали нечеткие огни уличных фонарей, ярко освещенные витрины. Вечерний город скрашивал хмурую дождливость искусственной неживой радостью иллюминации. До самого дома они не сказали друг другу ни слова. Теплый кокон подогретого сидения расслаблял, раздражение начинало растворяться, внутренний голос нашептывал ей о том, что ее обида и подозрения глупые и надуманные. Но Людмила твердо решила не поддаваться. Она решительно выключила подогрев и прислонила ладонь к холодному стеклу окна. Краем глаза поймала непонимающий взгляд мужа и демонстративно отвернулась. Антошки дома не оказалось, он засиделся у Макса. Мальчишки, оба заядлые болельщики «Барселоны» смотрели футбольный матч любимой команды с «Интером». Квартира, родная и уютная, показалась пустой и выстывшей. В тишине было слышно, как усилившийся дождь мягко шлепает по подоконникам проворными пальцами капель. Людмила сняла влажное пальто, аккуратно расправила его на вешалке, чтобы не измялось, поставила сумочку, сняла сапоги и с облегчением переобулась в мягкие тапочки. Прошла по квартире, зажигая везде свет. Ей хотелось прогнать эту холодную враждебную пустоту. Но она не ушла, только затаилась в темных углах — за шкафами, под столом, под диваном. Людмила переоделась в домашнее, ушла на кухню, все так же молча разогрела ужин. Ели в тягостном молчании. Дождь за окнами все играл свои монотонные гаммы. Тикали часы, шумел закипающий чайник, и слышно было, как соседская девчонка этажом ниже мучительно разучивает «К Элизе» Бетховена на пианино. Первым не выдержал Руслан. — Что тебя беспокоит? Людмила посмотрела ему в глаза. — Думаю, ты знаешь. — До сих пор злишься за этот маскарад? Как глупо! Руслан с раздражением бросил на стол вилку, та жалобно звякнула. Людмилу обожгло недовольством мужа, опять их разговор показался бессмысленным, но она справилась с собой. — Ты не рассказал мне все об этом клубе. И Шталь откуда-то осведомлен о том, что там случилось. — Я хотел сделать тебе сюрприз! Это было частью игры! А доктор позвонил сам. И вообще, ты в чем-то меня подозреваешь? — А если я не хочу этих игр? Руслан снова взял в руки вилку, опять отбросил со звоном. Вскочил и нервно прошелся по кухне. Он все больше злился, но Людмила чувствовала — он понимает, что не прав. Людмила не отводила взгляда. Осознавая свою правоту, впервые не ощущая давящего чувства вины. Свернувшиеся клубком в груди обида и злость придавали ей смелости. Руслан снова сел за стол, пристально посмотрел ей в глаза, явно ожидая, что она сдастся под его напором. — Больше никаких игр. Пока я не разберусь в себе сам. Не поставлю себе диагноз. Он сказал это твердо, но Людмила почувствовала его смятение и неуверенность. — Сам? Или с помощью доктора-извращенца? Руслан опять вскочил. Взъерошил на голове волосы, как всегда в минуты волнения. — Шталь не извращенец! — почти выкрикнул он. — Ты все не так поняла! — А как я должна понимать? У него дома секс-рабыня! Очевидно, он порет ее кнутом, связывает и заставляет делать всякие гнусности. И пытается завербовать… — С чего такие выводы? — резко оборвал ее Руслан. Людмила хлестнула его в ответ: — Не трудно догадаться! — Это не так! Вдруг Людмила поняла — они впервые в жизни кричат друг на друга. Зло, резко, не сдерживаясь. Впервые за двенадцать лет. Ей стало страшно. Так трепетно охраняемый ею мирок, уютный и теплый, начинал рассыпаться как карточный домик. Она закрыла лицо руками, сдерживая из последних сил накатывающую истерику.