– Ваш отец служил в армии, – сказала я в комнате для свиданий, подвинув к нему папку. Лицо Джо Томаса стало бесстрастным. – И что? – А то, что из армии его уволили и отправили отнюдь не в почетную отставку. Я нарочно говорила резко. Мне хотелось расшевелить этого человека, выманить из панциря. Интуитивно я чувствовала: это единственный способ ему помочь. Если, конечно, я вообще хотела ему помогать. – Согласно его заявлению, он защищался, когда на него напали с ножом в пабе. – Я посмотрела в досье, которое мы не один день собирали с одним смышленым стажером нашей фирмы. – Ваш отец оттолкнул нападавшего, тот разбил спиной стекло, порезался и едва не умер от потери крови. Это и есть связь между вашим случаем и делом вашего отца? Глаза Джо Томаса, смотревшие на меня в упор, стали совсем черными. Я невольно огляделась. – Здесь нет тревожной кнопки, – негромко сказал он. Меня прошиб холодный пот. Он что, мне угрожает? Джо Томас откинулся на стуле и разглядывал меня, словно это не он, а я находилась в сложном положении. – Мой отец понес наказание за то, что защищался. Его опозорили, над нашей семьей глумились. Отцу пришлось уволиться из армии. Меня травили в школе. Но я усвоил важный урок: самооборона – не оправдание, потому что в нее никто не верит. Я некоторое время смотрела на сидящего передо мной человека, а потом вынула из папки фотографию тощей рыжей девицы – погибшей Сары Эванс, девушки Джо Томаса. – Вы хотите сказать, что защищались от женщины, у которой, судя по ее виду, не хватало сил поднять кирпич? – Не совсем. – Джо повернул голову к окну. Мимо прошли два офицера, о чем-то увлеченно беседуя. Услышат ли они меня, если дело примет дурной оборот? Пожалуй, нет. Тогда почему я больше не боюсь? Джо Томас тоже смотрел на офицеров охраны, и на его губах играла довольная улыбка. Я начала терять терпение. – На каком конкретно основании вы хотите подавать апелляцию? – Первый тест вы прошли. Теперь вам предстоит пройти второй, тогда и узнаете. – Он начал писать на клочке бумаги, который принес с собой: «101,2, 97–3…» Список рос. Я никогда не ладила с цифрами – мне больше по душе слова. Рядом с некоторыми цифрами стояли буквы, но мне они ничего не говорили. – Что это? Джо Томас улыбнулся: – Выясняйте. – Послушайте, Джо, если вам нужна моя помощь, бросьте свои игры! – Я встала. Он тоже встал. Наши лица оказались совсем близко. Слишком близко. Я снова ощутила его запах. Представила, каково это будет – еще немного податься вперед… Но на этот раз внутренне я была готова: мысленно размозжила фантазию о стекло окна, как неосторожного голубя, и представила, как полетели перья. – Если вы хотите мне помочь, миссис Макдональд, вам нужно меня понять. Назовите это еще одной проверкой вашей пригодности для моего дела. Апелляция для меня – все. Я хочу убедиться, что нашел подходящего человека. До тех пор я для вас не Джо, а мистер Томас, понятно? – Он цепким взглядом окинул меня с головы до ног: – Какая вы высокая. Меня словно огнем обожгло. Джо Томас решительно направился к двери. – Увидимся, когда вы найдете ответ. А он не просто фамильярен, сказала я себе, расписываясь на выходе. Ведет себя, словно он тут главный, а не я. Но тогда почему вместе с раздражением во мне растет интерес? – Все в порядке? – спросил меня бритый офицер, когда я расписывалась в журнале. – Да, – сказала я. Что-то подсказывало мне не откровенничать с ним. – Странный он, правда? – В каком смысле? – Ну, надменный. Ведет себя так, будто кругом пигмеи. И хладнокровный. Но пока он не доставлял нам проблем в отличие от других. – Охранник неприятно, со злорадством улыбнулся. – Это вы о чем? – Как, разве вы не слышали? На днях один из заключенных набросился на своего адвоката. Помять не помял, но напугал порядочно. – Его лицо стало жестким: – А чего вы ожидаете, когда беретесь защищать насильников и убийц? – Кем вы работаете, мэм? – спросил присевший рядом гость («Не возражаете?..»). Я сижу на краешке нежно-зеленого дивана в квартире Давины в Челси. В комнате ярко-розовые стены и приглушенный свет. Гремит музыка. У меня урчит в животе. «Не возись с готовкой, в гостях поедим», – заявил Эд, но все угощение состояло из волованов с грибами и вина. Вина было много. Новый собеседник кажется приятным и легким в общении, но разговаривать сейчас мне хочется меньше всего. – Я юрист, – коротко отвечаю я. Он с уважением кивает, как многие, когда я называю свою профессию. Иногда это льстит, но чаще кивок кажется почти оскорбительным, будто люди считают, что женщина неспособна справиться с такой работой. Четыре часа назад я была в тюрьме. Сейчас я среди людей, которые громко разговаривают и напиваются вином. Некоторые даже танцуют. Такой контраст кажется мне странным. – А вы? – спрашиваю я, хотя меня не интересует ответ. Что меня интересует, так это куда делся Эд. Я не хотела сюда идти. Я вообще не знала о вечеринке у Давины, пока не приехала домой и не застала мужа у дверей в новой кремовой рубашке без воротника. От Эда сильно пахло хвойным лосьоном после бритья. – Пойдем веселиться! Я даже растрогалась: последние две недели выдались нелегкими, а мой молодой супруг решил меня развлечь! – Звонила Давина. Она собирает старых друзей и хочет, чтобы и мы пришли. – Он оглядел мой темно-синий деловой костюм: – Лучше переоденься. И вот мы здесь. Я в голубом с узором платье от «Маркс и Спенсер», Давина в узкой ярко-красной юбке. Муж засмотрелся на ее наряд – моему он столько внимания не уделил, – когда Давина встречала нас в прихожей. Это было больше часа назад. Где она? И где Эд? – Я актуарий, – отвлек меня от мыслей голос моего собеседника. – Кто, простите? Последовала натянутая улыбка. – Не извиняйтесь. Мало кто знает, что это такое. Я просчитываю, сколько, согласно статистике, проживут люди, какой процент из них с высокой вероятностью подавится и умрет или заболеет лейкемией, не дожив до шестидесяти лет. Да, веселая работенка, но это важно при оформлении страховок… – Он протянул мне руку. – Зовите меня Росс. Приятно познакомиться. Я знаю вашего супруга. Более того, мы… Вон они! Я буквально сорвалась с дивана и подошла к Эду. Лицо у него раскраснелось, и от него пахло вином. – Где ты был? – Что ты имеешь в виду? – дерзко спросил он. – Выходил воздухом подышать! – Не предупредив меня? – Мне что, каждый раз тебе докладывать? От слез у меня защипало глаза. – Почему ты так себя ведешь? На меня смотрел совсем другой Эд, не похожий на того, с которым я лежала в обнимку на диване. – А ты почему так себя ведешь? – передразнил он. Потому что я нигде не вижу Давины, чуть не сказала я, но это было бы глупо. – Потому что я не видела и Давины, – услышала я свой голос. Лицо Эда стало жестким. – И ты решила, что мы с ней уединились? Сердце у меня на мгновение остановилось. – Нет, я не имела в виду… – Понятно. Все, хватит. – Он схватил меня за руку выше локтя. – Подожди, что ты де… – Мы уходим. – Эд потащил меня к двери. – Но мне нужно взять пальто, – возразила я. На нас смотрели все, и в том числе Давина, которая вошла в комнату под руку с пожилым человеком, которого я еще не видела.