Багратов Первоначальная суета улеглась спустя несколько дней, когда были окончательно закрыты вопросы с законом. Благодаря связям отца и дядек, удалось избежать лишних вопросов и, кажется, вопрос был решен окончательно. Кроме одного: Баженов так и свинтил с частью денег! Но и этот момент был решен, когда хорошенько тряхнули объекты недвижимости, которые считались за Шиловым. Нашлось все: деньги и ценности, которые Баженов забрал с собой, когда убегал. Думаю, Шилов готовился к выходу на пенсию, поэтому бросился во все тяжкие: решил напоследлок отомстить Багратовым за смерть сына в прошлом, надуть по всем фронтам и поживиться на этом, набить свой кошелек. Вышло с точностью до наоборот. Шилов слишком долго мутил воду, подыгрывал Баженову Георгию, шантажировал его и Ксану, заигрался. Может быть, если все было немного иначе, у него бы получилось. Не будь Серафимы, не встрянь в мои планы любовь к ней — неожиданно внезапная и сильная, непреодолимая, как стихийное бедствие, все было бы иначе. Возможно, я бы по уши погряз в играх, возможно, просек, в чем дело, а, быть может, и нет. Иногда ошибаются даже самые лучшие, но на этот раз мне не позволила ошибиться любовь к девчонке и вела меня на свет из темноты… Из больницы меня выпустили спустя неделю и почти сразу же на себе пришлось понять, что Серафима не шутила насчет лечебной диеты и паровых котлет. Совсем задраконила меня, мелкая! Бдит за моим здоровьем, как коршун, не позволяет послаблений, отпаивает меня своими травками. Состояние улучшается с каждым днем. Зрение приобретает четкость. Иногда из-за того, что временно ограничен в действиях, пробирает злостью. Но моей жене удается перемолоть ярость в другое чувство, направить их в иное русло. Отпускает рядом с ней, всегда отпускало. Наверное, именно это меня в ней и зацепило. В отношениях с ней никогда не бывает спокойно, всегда на острие, но она всегда рядом, поддерживает даже в моменты, когда я готов отрицать любую помощь из гордости или упрямства. Можно ли любить так, как люблю ее я? Внутри скоро места не останется для новых впечатлений, но потом я замечаю новую деталь и карусель лихой влюбленности в собственную жену утягивает в новый вираж. Обожание достигает крайней степени, когда мысли сворачивают на тропку о грядущем отцовстве. Я столько всего распланировал, начинаю понимать одержимость Амира, когда он еще не родившемуся сынишке план на три года вперед расписал и о хороших школах начал задумываться. Судьба, конечно, решила иначе. Вместо пацана родилась девчонка, и брату пришлось спешно перекроить свои планы. Но в этих хлопотах, заботах раздумьях есть нечто приятное, цепляющее… * * * Спустя время — Ксана хотела с тобой поговорить, не знаю, о чем, но она постоянно твердит об особенных условиях! Уже все уши прожужжала кому только можно! — врывается в кабинет звонкий голосок Серафимы. — Особенные условия? — переспрашиваю. — Ааа… Да. Было дело. — И что это за условия? — Ревнуешь, что ли? — хмыкаю. Всегда приятно чувствовать, как мой Мышонок меня ревнует к каждой юбке! — И не подумала! — гордо задирает свой носик. — И все же? Хлопаю себя по бедру, подавая знак жене. Еще не вижу все, как прежде, но точно знаю, что в ответ Серафима возмущенно дернула бровью. — Хлопком меня подзываешь? — Поверь, тебе понравится здесь. В кресле еще точно не было. — А я к тебе поговорить пришла. О Ксане. — С ней ты видеться не могла. Она… не здесь содержится. Откуда узнала? — От мальчиков из охраны, — отвечает небрежно. После этой интонации и игривого слова «мальчики» мой внутренний зверь мгновенно принимает бойцовскую стойку и готов рвать всех. — По именам мальчиков знаешь? — Знаю, конечно, — улыбается. Слышу ее улыбку, аж мурашками дерет по затылку… Зар-р-р-раза! — Я же могу и наказать. — Кого же? — Выясню, кого. За то, что здоровенные лбы вдруг оказались «мальчики»! — произношу с яростью. Снова мелкая меня сделала в ревности! — Ладно, не буду! — говорит другим тоном. — Но Ксана, действительно, требовала от тебя разговора. Поначалу требовала, теперь ждет смиренно. — Откуда такие подробности, будь так добра, просвети? — Когда тебя выписали из больницы, один из охраны передавал, что Ксане не терпится поговорить с тобой. Кажется, это был один из тех, кто проверяет заведение, где она работает. Что это за заведение, я так и не поняла. И не надо, думаю. — И? — Я решила тебя не беспокоить такими пустяками. — Мудра! — присвистываю. — Сколько времени уже прошло? — Томится в ожидании, бедняжка. Но больше не требует. — Ей на пользу, — соглашаюсь. — И все же, — не отстает Серафима. Чувствую, что и не отстанет, пока не узнает, что к чему. — О чем речь? — Когда я тебя разыскивал, понял, что Ксана в курсе некоторых деталей. Ушлая, могла услышать, разведать, разнюхать. Так и оказалось. Я ее припугнул, конечно. Но потом пообещал послабление, если всей пройдет, как надо, чтобы она расстаралась и не вздумала снова переметнуться. Дело выгорело… — Насколько я понимаю, ты заставил ее работать в заведении, которое обслуживает мужчин? — уточняет Серафима. — Да. — Хочешь отпустить? — С денежками Баженова, найденными у Шилова? Нет, ничего подобного… Просто обещал Ксане послабление, чтобы сама выбирала клиентов, слушала, о чем они говорят, доносила. Иногда мужики треплются в обществе девушек о разном, а она вызывает жгучее желание похвастаться… — Даже у тебя вызывает жгучее желание? — снова в голосе Серафимы прорезается ревность. Пытаюсь не улыбаться от удовольствия, которым плющит изнутри. — У меня вызывает жгучее желание женушка, беременная тройней. — Хорошо, если так. Я сказала, что ты завтра озвучишь решение по Ксане. — И когда ты это сказала? — Позавчера, наверное, или чуть раньше. Не помню! — Хитрюга. Все ты помнишь. Решила проучить Ксану. — Может быть, так и есть. Серафима встает и подходит ко мне, проворно забирается на колени, обняв за плечи. Целует шею и поглаживает пальцами отрастающие волосы на голове. — Скоро будет пышная шевелюра! — подшучивает. Хотелось, чтобы не только волосы отросли взамен сожженных, но вернулось еще кое-что: память к Арману. Пока с этим глухо. Хорошо, что он согласился жить в этом же городе. Отдельно от всех, самостоятельно, но все же терпеливо принял подаренное и видится с нами. Готов поспорить, он нас всех просто терпит! Но есть исключение. — О чем думаешь? О брате? — догадывается Серафима. — Да. Арман неожиданно спелся с Ратмиром! Вот уж чего я не ждал, так именно такого симбиоза… Они же совсем разные. Были разные, — поправляю себя. — Раньше они тесно общались? — Нет, они никогда не были близки. — Наверное, именно поэтому они и общаются сейчас. Ратмир не ждет от Армана многого, а тому так значительно проще. — Возможно, ты права. — Хочешь, навестим его? — Возможно. Отвечаю уклончиво, помня, как Арман себя вел в отношении моей жены. Никакого уважения! Еще и вякал что-то. Аж кулаки зачесались! — У меня есть идея. Может быть, свозишь его в то самое место? Магазинчик, где продают музыкальные инструменты… — подсказывает Серафима, нежно-нежно целуя между словами. Меня качает на волнах от ревности до невыразимой признательности ей за то, что она борется за нас, за наш мир, даже в такие моменты.